Хикиваки (КайЛу) Мастер-пост

[Корейский Песец Шу]

Название: Хикиваки (мастер-пост)
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: КайЛу, Бён Бэкхён, Пак Чанёль и фоном другие
Рейтинг: NC-17
Жанр: псевдобэнд/бэндАУ, романс
Размер: миди/25 тыс. слов
Коллаж/арт: Areum/Румба Каталана
Предупреждения: псевдо-бэндфик или бэнд-АУ, кинки
Размещение: запрещено
Авторские примечания: история о жизни айдолов, о соперничестве и о светлых пятнах даже на обратной стороне солнца.
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/2293401

Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10

или смотреть по тэгу Хикиваки

@темы: NC17, мастер-пост, EXO, Kim Jongin, Luhan, Park Chanyeol, Byun Baekhyun, KaiLu, Хикиваки, KaiHan, Ie-rey, romance, Kai, fanfiction

---

Хикиваки (КайЛу) гл. 7-10

[Корейский Песец Шу]

Название: Хикиваки (гл. 7 - 10)
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: КайЛу, Бён Бэкхён, Пак Чанёль и фоном другие
Рейтинг: NC-17
Жанр: псевдобэнд/бэндАУ, романс
Размер: миди
Коллаж/арт: Evan/Румба Каталана
Предупреждения: псевдо-бэндфик или бэнд-АУ, кинки
Размещение: запрещено
Авторские примечания: история о жизни айдолов, о соперничестве и о светлых пятнах даже на обратной стороне солнца.
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/2293401

Хикиваки

Глава 7

Я наведался в танцзал к полудню и устроился на полюбившемся подоконнике. Компанию мне составил рожок мороженого. Пока я сибаритствовал, трейни косились на меня и облизывались, одновременно пытаясь изобразить танец. Получалось у них паршиво, но я ещё не расправился с мороженым, потому не спешил вмешиваться.

В общем-то, я никогда не предупреждал заранее о своих визитах, и это не способствовало установлению доверительных отношений. Но и приходить к ним регулярно у меня не получалось ― у меня было собственное расписание, и пренебрегать им я не мог.

Уставившись в окно, медленно доел мороженое и машинально облизнул палец, потом задумчиво провёл им по нижней губе, наблюдая, как внизу за стеклом кто-то пытается поставить машину в узкий зазор между байком и микроавтобусом. И только тогда ощутил чужой пристальный взгляд на себе. Я повернул голову достаточно быстро, чтобы различить сведённые к переносице брови Ханя и сердитый блеск его глаз.

Я когда-нибудь его разгадаю? Или это так и будет продолжаться? Не хотелось бы, потому что это меня уже утомило.

Посмотрев ещё минут десять на чужие ошибки, я спрыгнул с подоконника и взял дело в свои руки, заодно поправляя хореографию. Все мои подопечные рвались в бой и очертя голову кидались в самый омут, наивно полагая, что трудности лишь украсят их выступление. И когда я что-то упрощал, они волками смотрели на меня и сжимали кулаки от злости.

― Танец строится на красоте движений. Это ― база любого танца и его смысл. Не нужно путать танец с гимнастикой, акробатикой, боевыми искусствами или чем-нибудь ещё. Общие черты не гарантируют тождественности. Это не значит, что нельзя использовать подходящие элементы. Можно, но с умом. Когда это действительно будет к месту и красиво. К тому же, любая простота обманчива, достаточно вспомнить вальс, например. Просто, казалось бы, да? А кто умеет его танцевать из вас?

Я оглянулся на них, а они молча стояли и пялились на меня. Как всё запущено...

― Когда вы снова захотите что-нибудь усложнить, посмотрите налево и направо, на своих напарников. И честно задайте себе вопрос: у вас у всех одинаковые способности? Если да, усложняйте сколько влезет, но если нет, подумайте, что можете сделать вы сами, а что ― ваши друзья. И смогут ли они сделать нечто сложное, что даже вам даётся с трудом. Сколько человек будет на сцене, столько и должно "играть в пьесе".

Я продолжил говорить и объяснять. Всё это было намного проще, чем им думалось. В танцах нет ничего сложного, ведь это движение, а двигаться ― самая естественная способность любого живого существа. Если не выходит сложно, надо сделать просто, но красиво.

Говорить о танцах я мог вечно, и мне было наплевать, слушают меня или нет. Правда, с непривычки у меня быстро пересохло в горле, так что я закруглился, велел им продолжать с изменёнными вариантами и сбегал за порцией горячего шоколада.

Ближе к вечеру Исин и Хань прогнали несколько раз танцевальный номер. Исин справился неплохо, даже лучше, чем поначалу, а Хань одолел половину. В конце концов, мы вновь остались с ним вдвоём, и я опять показывал ему рисунок танца от начала и до конца этапами.

Взглянув на часы, я отметил, что у меня осталось мало времени. Хань поплёлся за мной в раздевалку и стоял над душой, пока я умывался перед зеркалом, висевшим у раковины.

― Обязательно было заканчивать сегодня так рано?

Я плеснул водой в лицо, смывая хлопья мыльной пены.

― Мне нужно на сеанс массажа. Как всегда. Их никто не отменял.

― По-прежнему к мастеру Чуну?

Не дождавшись моего ответа, Хань вдруг шагнул ко мне, остановился за моей спиной и провёл ладонями по плечам, чуть сжимая их пальцами.

― Я могу сделать тебе массаж сам.

Ну здорово! Я смотрел в зеркало ― в глаза его отражению, потом плавно развернулся к нему лицом и сбросил его руки, поймал правое запястье и выразительно хмыкнул, осмотрев внутреннюю часть ладони и предплечья.

― Спасибо, нет. Тебе самому массаж не помешал бы.

Он поморщился от боли, когда я надавил пальцами на мышцы под локтем.

― Поэтому я и...

― ...предложил свои услуги? Потому что со мной будет очень легко?

Его лицо на миг исказилось от ярости, а потом он с силой толкнул меня к стене и вцепился руками в футболку на груди.

― Тебе так нравится играть со мной? Делать вид, что наши встречи ничего не значат? Какого чёрта ты помогал мне во время конкурса? Тебя просили об этом? Какого чёрта ты вообще возишься со мной? Только затем, чтобы после посмотреть на мою неудачу и посмеяться?

― Я. Тебя. Не. Понимаю. ― Специально сказал это медленно и раздельно, чтобы он успокоился и взял себя в руки.

― Очень удобно, должно быть. Мой акцент внезапно стал настолько ужасным?

Нет, но он говорил что-то совершенно невразумительное, да и вообще обсуждать с ним то, что называлось в нашем случае отношениями, мне не хотелось. Эта тема до сих пор оставалась для меня болезненной.

― Скажешь что-нибудь?

Не помню, кто спровоцировал то, что последовало за всем этим. Помню, что через пару минут мы катались по полу, сшибая лавки и стулья и награждая друг друга отличными ударами. Оба не сдерживались и били от души.

Отшвырнув Ханя ногой подальше, я кое-как поднялся, ухватившись рукой за край раковины. Он покопошился в углу, потом стартовал с места и врезался в меня. Я спиной ударился о зеркало, которое хрустнуло и осыпалось осколками. Коварный удар кулаком снизу вверх отправил Ханя на пол.

― Передохни... ― задыхаясь, посоветовал ему я, стёр кровь с подбородка тыльной стороной ладони и повёл плечами, проверяя, всё ли в порядке со спиной. Он дёрнул меня за ногу, заставив тоже шлёпнуться на пол, в ответ получил пяткой по запястью и зашипел от боли. Секунд десять мы просто лежали и смотрели в потолок, потом сцепились опять. На сей раз удары сменились удушающими захватами. Наверное, если бы у нас случились свидетели, они расценили бы это как пародию на чемпионат по дзюдо.

Когда мы расползлись в очередной раз и оглянулись друг на друга, смогли оценить плачевные последствия. Хань шмыгнул расквашенным носом и прижал к нему оторванный рукав моей футболки. Сволочь. Лучше бы рукав оторвал у себя ― мне нравилась моя футболка.

У меня ныла разбитая губа и, кажется, сочилась кровь то ли из ссадины на лбу, то ли из рассечённой брови. В зеркало не поглядишь ― оно пало во время второго раунда. Я попытался сморгнуть кровь, заливавшую глаз, но не получилось, пришлось смахнуть пальцами.

Дух мы перевели и разошлись в разные стороны, чтобы всё-таки принять душ. Я закончил раньше, переоделся и, прихватив сумку, отправился в свой танцзал. Устроившись на матах в углу, позвонил мастеру Чуну, отменил сеанс ― в таком виде мне туда точно нельзя ― и проверил сообщения перед сном.

"Иногда хочется слизнуть капли пота с твоего лица языком. За это я тебя тоже ненавижу. S". Отлично, а мне на тебя наплевать, мой преследователь, ты просто меня развлекаешь.

***


Разбудил меня острый запах крепкого кофе. Приоткрыв глаза, обнаружил сидящего рядом Бэкхёна. Тот неловко сунул мне большую чашку с чёрным напитком и предупредил:

― Без сахара. Тебе сейчас это точно нужно. Чтоб выпил до последней капли.

Усевшись по-турецки, я послушно обхватил чашку ладонями и принялся пить горький кофе. Всяко лучше, чем металлически-солёный вкус крови на губах. Пока я пил, Бэкхён бесцеремонно вцепился мне в голову руками и принялся изучать "боевые ранения". Он тронул пальцами над бровью, и я немедленно поморщился от резкой боли.

― Что там? ― Голос тоже не радовал: хриплый и неровный.

― Довольно глубокая ранка, но, по-моему, зашивать не нужно. Замажешь кремом, сама заживёт. Если не будешь кусать губы, никто даже не заметит последствий. Что ж, ты выглядишь намного лучше, чем я предполагал... Хотя...

Бэкхён нахмурился, оглядев мои руки и шею.

― Синяки. Ладно, всегда можно списать на усердные тренировки. Я встретил Лу Ханя.

Бэкхён мастерски умел менять тему в самый неожиданный момент и вываливать неприятные сообщения именно тогда, когда они никому не нужны.

― Надеюсь, он выглядел как картинка.

― Напрасно надеешься. Я велел ему носить сегодня повязку и сказать всем, что он слегка приболел. Придётся ему так ходить, пока нос и подбородок в норму не вернутся. Знаешь, у тебя все следы после потасовок с лица сходят мгновенно, даже иногда их не остаётся вовсе, но не всем так повезло, ты хоть помнил бы об этом.

― Я не участвую в драках ежедневно, чтобы думать о таких вещах. Что он тебе сказал?

― Ничего. Просто сказал, что у вас возникли разногласия и вы решали, как именно танцевать. Дракой решали. Чей вариант танца мы увидим, кстати?

― Перестань.

― Отлично, тогда хоть ты объясни мне, что происходит.

Я уткнулся в кофе. Не помогло. Бэкхён настойчиво подёргал меня за рукав.

― Чонин, что у тебя с этим Лу Ханем? Что за бред тогда нёс тот верзила? Что за бред ты сам мне рассказывал? ― Бэкхён растянулся на матах рядом и задумчиво сообщил: ― Можешь продолжать думать обо мне всякое, но этот Лу Хань пялится на тебя так, словно жаждет затащить в постель.

― Может, он и жаждет, но что из того?

― Ну так затащись в постель, чтоб никому крышу не рвало, и чтоб окружающие жили спокойно, а не так, как на вулкане.

― Если затащусь, крышу будет рвать уже мне.

Бэкхён перевернулся на спину, пару минут погипнотизировал взглядом потолок, потом просиял хитрой улыбкой.

― Оу... Я тебя всё-таки не понял.

― Мне не нужен просто секс.

― По-моему, как раз просто секс тебе и нужен. Точнее, вам обоим. Легче будет расставить всё по своим местам. Потом. Послушай, это лучше, чем побитые морды и синяки по всему телу. Энергозатраты точно такие же, как на мордобой. Сошлись, разрядились, разошлись. Морды целы ― все довольны. В этот раз вы пошумели тихо и без свидетелей, но последствия уже есть, благо, что не особо значительные и что ни у одного из вас в расписании нет ничего важного. Но везение не бывает вечным. Замена войны сексом будет самым умным, что можно тут сделать. Я так понимаю, что Лу Хань очень даже за, а вот ты как раз и упираешься четырьмя конечностями обо все попадающиеся навстречу предметы. Я прав?

― Не имеет значения.

― Всё-таки странный ты. Ладно, отскребай свою тушку от матов ― занятия со мной никто не отменял, а тот поворот у меня так до сих пор и не получается. Мне срочно нужна помощь специалиста.

***


К полудню Бэкхён вымотался, а в танцзал приволоклись мои подопечные. Сначала они торчали в коридоре и осторожно заглядывали в приоткрытую дверь, а после отметили, что кто-нибудь постоянно забегает поглазеть на меня, так что осмелели и тоже просочились внутрь, оккупировав свободный подоконник.

Бэкхён отполз к ним, взяв перерыв минут на пятнадцать, а я продолжил танцевать без музыки ― сначала медленно, а затем с нужной скоростью.

― Он так танцует, как будто слышит музыку, ― протянул с акцентом Тао.

― Так подстроиться под мелодию...

Бэкхён громко и отчётливо фыркнул с нескрываемым пренебрежением.

― Подстраиваться под музыку надо таким, как я. Или как вы. Музыка ― это наши костыли. А он... Он никогда не подстраивается под музыку, и костыли ему ни к чему, он управляет музыкой и придаёт ей законченную форму. Он сам ― музыка. Достаточно посмотреть, как он стоит, сидит, двигается, и сразу станет ясно, что музыка с ним всегда и везде. Музыка в нём, просто слышит её только он сам.

― Очень поэтично, ― улыбнулся Бэкхёну Исин.

― Поэтично или нет, но так оно и есть. Вы чего тут торчите, а не занимаетесь?

― Решили посмотреть и поучиться у старших, ― буркнул Хань ― я узнал бы его голос всегда и везде.

― Тогда чего расселись? Смотрите, учитесь и повторяйте. Если будете просто глазеть, толку не выйдет, а места тут навалом.

Бэкхён вернулся ко мне, чтобы продолжить тренировку, а трейни за нашими спинами тихо пытались всё повторять. Невпопад. Выглядело забавно. Но веселью пришёл конец спустя час ― Бэкхёна ждали в другом месте, пресловутое расписание. И я остался со своими подопечными. Мы снова разобрали их номера, окончательно определились с хореографией. Тут я вполне мог положиться на Исина ― он отлично всё запоминал.

Как всегда, проблемы создавал Хань. Временами у меня возникали подозрения, что он делает это специально. Чувство ритма при нём, двигался он тоже неплохо, умел танцевать ― опять же, хорошая память, но он постоянно что-нибудь делал не так, как надо. Если верить Бэкхёну, он делал это потому, что хотел задержаться в танцзале и побыть со мной подольше. Маловероятно ― так считал я. На кой чёрт ему это? Вряд ли он за последнее время умудрился стать моим фанатом, не говоря уж о том, что моими фанатами обычно становились представительницы прекрасного пола, а Хань точно к ним не относился, хоть и мог претендовать на эпитет "прекрасный". По крайней мере, с моей точки зрения.

Я тоскливо вздохнул, когда в танцзале остались лишь мы с Ханем. Мы в основном молчали, а если и обменивались репликами, то предельно короткими и нейтральными. Я занимался в привычном мне режиме и терпеливо ждал, когда же Хань выдохнется, поднимет лапки и признает поражение. Он явно не рассчитывал на подобные нагрузки, но сдаваться не собирался. Честно говоря, выдохся он уже к полуночи, а дальше держался исключительно на одном ослином упрямстве. Или на злости. Мало ли, может, он хотел опять подраться.

В два часа я отвёл его в душ. К счастью, сумку с вещами он прихватить догадался, так что мне не пришлось в спешке искать ему полотенце.

Когда я ополоснулся и вернулся в раздевалку, Хань тихо сидел в углу и левой рукой пытался размять трапецевидную мышцу, потом вздохнул и кончиками пальцев помассировал виски.

― Голова болит?

Он вздрогнул, хотел оглянуться, но передумал, лишь мотнул головой.

― Врать не обязательно.

Остановившись за его спиной, я прикоснулся к его шее, нащупал нужные точки и мягко надавил. Через минуту услышал тихий выдох.

― Акупрессура? Не знал, что ты в этом разбираешься. Это ведь сложно.

― Не разбираюсь, просто остались некоторые полезные навыки после занятий тэквондо. И это лучшее средство от головной боли, чем любое иное. Вообще тебе бы лучше вернуться в душ и просто постоять под водой подольше. Мышцы не так сильно будет сводить.

― Уж конечно... Тебе опыта не занимать, да?

― Как хочешь, ― я пожал плечами, убрал пальцы с его затылка и отошёл к своим вещам, ― но чем больше усталости ты с себя смоешь, тем меньше шансов, что завтра подведёшь своих одногруппников.

Опустившись на лавку, я придвинул сумку и порылся внутри в поисках свежей одежды, хотя так ничего достать не успел ― рядом остановился Хань. Я вскинул голову и взглянул на него с немым вопросом в глазах. Он продолжал смотреть в упор, лишь закусил на миг губу, потом всё же соизволил сообщить:

― Нам нужно поговорить.

Не знаю, что на меня нашло, но эта фраза меня просто убила, заставив расхохотаться в голос. Да, чёрт возьми, нам нужно поговорить, потому что с нами явно что-то не так, и нам только разговора и не хватало. Нормальные люди сначала говорят, пытаются разобраться друг в друге, а потом ― по результату ― либо вместе спят, либо пытаются открутить друг другу головы, либо расстаются. У нас с Ханем этот алгоритм работал от финала к началу, словно кто-то крутил киноленту в обратной последовательности: секс, разрыв, драка, теперь вот, пожалуйста, Ханю приспичило поговорить. Надо написать с утра завещание, дескать, если я спячу, прошу винить в этом Ханя ― он кого угодно способен свести с ума. Хотя... вроде бы в таких случаях завещания не пишут, но это неважно.

― Считаешь, что это смешно? ― Хань смотрел на меня одновременно сердито и немного растерянно.

― Ещё как. Когда я пытался с тобой поговорить, ты переходил к сексу или исчезал. Теперь поговорить пытаешься ты. Как думаешь, мне стоит ответить тебе тем же?

― А ты хочешь?

― Нет.

Ложь. Хуже того, мы оба прекрасно это знали, но у меня просто не было сил ― я не мог заставить себя прикоснуться к нему. Приобретённый рефлекс, наверное. Я помнил, что за прикосновение к нему мне придётся расплачиваться болью, потому что наши ожидания и цели не совпадали. Он не мог или не желал дать мне то, чего я хотел, а я не мог остановиться просто на сексе и продолжать быть его выигрышем в споре. Причём все эти соображения ничуть не уменьшали взаимного притяжения, наверняка отлично заметного со стороны. Прямо мексиканская ничья, чтоб ей пусто было.

Я поднялся, чтобы обойти его и добраться до раковины, но он поймал меня за руку и удержал.

― Можешь снова это сделать?

― Что?

― Ну, от головной боли... ― И он повернулся ко мне спиной. Я смотрел на прилипшие к шее завитки мягких волос и пытался считать в уме от одного до десяти. Забуксовал на месте, потому что забыл, что идёт после четырёх. Всё-таки я тронул пальцами его шею, провёл чуть вверх, нашёл нужные точки и принялся нажимать с интервалом в несколько секунд. Хань шагнул назад слишком неожиданно, чтобы я успел отстраниться. Прислонившись спиной к моей груди, он слегка запрокинул голову и удовлетворённо вздохнул.

― Вот теперь можешь рассказать мне сказку о том, что в душ ты ходишь, спрятав под полотенцем... пистолет, например.

Засранец, но оттолкнуть его у меня не получилось. Он быстро развернулся, забрался пальцами в волосы, чтобы удержать мою голову, и обозначил свои намерения настойчивым поцелуем. Я чувствовал его губы, дыхание, вкус и запах, лёгкие касания кончика языка, но не собирался разжимать зубы и отвечать ему. Мне казалось, что он слышит стук моего сердца. И у меня кружилась голова. Эти ощущения походили на те, что я испытывал когда-то перед самым первым своим танцевальным выступлением. Тогда я дико нервничал и боялся. Сейчас я боялся тоже ― боялся разочароваться.

Вспомнился Бэкхён. Очень вовремя, нечего сказать. Но он говорил много всего ― иногда полезного, иногда ― не очень. И, взвесив все его слова, я подумал: если всё с этого началось, почему бы этим и не закончить? Хоть какая-то симметрия будет. И будет отличный повод для того, чтобы поставить жирную точку по взаимному согласию.

Хань немного отстранился, глядя на меня с необъяснимой обидой в глазах.

― Ты в самом деле этого хочешь? ― уточнил я хриплым от волнения голосом. И он коротко кивнул. Сам виноват. Что ж, я больше не собирался сдерживаться, пускай знает, что это такое и на что похоже.

Под его тихий стон мы врезались в дверцу шкафчика, потом я прижал его спиной к стене. Долгий поцелуй случился у раковины, и она краем впивалась в поясницу Ханя. Нас швыряло по помещению, как бочку в трюме корабля во время шторма. Полотенца куда-то подевались, да и чёрт бы с ними, а мы всё никак не могли остановиться на удобной для обоих позе, чтобы стать ближе, ещё ближе ― одним целым.

Я всё-таки сошёл с ума. Или мы оба. Никогда не думал, что способен мучить кого-нибудь с таким пылом. Или же я просто выплёскивал накопившуюся боль, показывал её Ханю. Как ни печально это признавать, но если бы он, вдруг спохватившись, попытался меня остановить, у него ничего бы не вышло. К слову, есть такая уголовная статья... Но он не пытался меня остановить, он продолжал меня провоцировать даже тогда, когда морщился от боли.

Мои ладони жадно скользили по его телу, а губы обжигали его шею и плечи. Поцелуи походили на укусы, а укусы ― на поцелуи. Хань хватался за меня и повторял моё имя. Хуже не придумаешь, потому что моё имя, произнесённое его голосом, вышибало из головы последние остатки разума. Ещё хуже то, что Хань прекрасно это знал.

Мы споткнулись о лавку, сдвинув её к шкафчикам, после чего я благополучно на неё упал, а Хань ― на меня. Так и замерли: я сидел, слегка откинувшись спиной на дверцу шкафчика, а он ― у меня на коленях и лицом ко мне. Хань медленно провёл кончиками пальцев по моему лицу, погладил подбородок и заставил немного запрокинуть голову, затем наклонился и мягко коснулся моих губ собственными. Выдох и едва различимый шёпот:

― Чонин...

― Что?

Его ладонь опустилась вниз, скользнув по моей груди, остановилась между нами и легла на твёрдое и горячее доказательство моего возбуждения. И Хань вновь произнёс моё имя, касаясь моих губ своими.

Я на ощупь изучал пальцами его спину, поясницу, слегка сжимал ягодицы и продолжал сходить с ума, слыша своё имя всё чаще.

― Что ты хочешь от меня? ― То ли укус, то ли всё-таки поцелуй с отчётливым привкусом боли.

― Просто потанцуй со мной... ― Он легкомысленно подставил губы под новый болезненный укус, потом добавил почти неслышно: ― Танцуй во мне...

Хань определённо знал, чем меня можно уложить на обе лопатки. Запрещённый приём, но он сработал, потому что я ни разу в жизни не отказывался от предложения потанцевать. Под руками его гладкая кожа, лодыжки, выпуклые икры, твёрдые колени, бёдра, что так сильно меня сжимали ― он как будто боялся, что я убегу.

Ещё один поцелуй, похожий на затяжной прыжок с парашютом. И хриплый шёпот под ухом с прикосновениями губ к моей шее. Не сразу понял суть, ведь я же старательно сходил с ума, но после сообразил ― Хань перешёл на китайский. И на второй раз разобрал своё имя ― китайскую версию. Сплошной ряд из холодных и твёрдых звуков, только в самом конце тёплой нотой чуть мягкий "н".

Он держался за мою шею и уверенно опускался вниз, до предела, потом он поднимался, освобождался от меня почти полностью, но резким движением подавался назад и тихо стонал, отчётливо ощущая меня в себе. Он сам мучил себя сильнее, чем мог бы мучить его я.

Я оглаживал его бёдра, помогая ему двигаться, и заставлял отвлекаться на поцелуи. Он напоминал мне лёгкий и свежий бриз в летний день. И он умел причинять мне боль, хотя я так ни разу и не смог разозлиться на него по-настоящему.

Хань водил пальцами по моему лицу, забирался в волосы, удерживаясь одной рукой за шею и продолжая двигаться. Темп медленно, но неумолимо нарастал. Хриплое дыхание прерывалось стонами или паузами для поцелуев, но всё равно этого было мало. Я не позволил Ханю кончить ― рано. Я всё ещё хотел его.

Он задыхался и пытался нетерпеливо ёрзать на моих бёдрах, пока я пробовал на вкус кожу на его груди, обводил особенно чувствительные сейчас соски кончиками пальцев и языком. Он хрипло шептал моё имя сразу на двух языках, пока я гладил и сжимал его ягодицы, и ласкал губами совершенную шею. И мне хотелось верить, что хотя бы сейчас он мой.

Глава 8

Среди ночи обычно трудно решать проблемы, касающиеся мест для уединения. К счастью, ещё не вышел срок аренды квартиры, которую снимали раньше Тао и Исин, а у Ханя был при себе ключ. Туда мы и направились, чтобы продолжить начатое без опаски. И если мы сошли с ума, то сошли сразу оба, вместе. Не знаю, о чём думал он, зато знаю, о чём думал я.

Я просто устал. Не понимал его ― не понимал никогда. Не понимал, зачем ему вообще понадобилось спорить на меня и спать со мной, чтобы потом об этом забыть. Не понимал, зачем это нужно ему сейчас. И у меня не осталось сил, чтобы сопротивляться, потому что я всегда его хотел. Хотя бы с этим разобрался...

Вряд ли нам удалось поспать больше часа ― в сумме. Три захода минут по двадцать. Впервые в жизни я почувствовал себя озабоченным юнцом, которому всё время хочется. Хань тоже оказался не лучше. Если начали мы в ванной и продолжили на кровати, то закончили на полу, устроившись поверх свалившегося с кровати одеяла. Забылись тревожным сном тоже на полу, чтобы подскочить через двадцать минут от вопля будильника. Ещё пять минут я прижимал к себе обнажённого Ханя и рисовал губами узоры на его спине, однако пришлось отпустить его в душ.

Растянувшись на одеяле, я долго пялился в потолок и думал, что делать дальше. На ум не шли правильные слова, но поговорить с Ханем всё равно нужно. Нельзя же просто спать вместе и иногда пересекаться в агентстве. То есть, можно, но это точно не то, чего бы мне хотелось. Для меня даже просто мысль о подобных отношениях была неприемлема, потому что я не представлял, что будет, если с Ханем окажется кто-то другой, не я.

Придвинув ближе оставленную у кровати сумку, я порылся там в поисках сменной одежды, потом, устроившись на животе поверх одеяла, принялся просматривать сообщения, как делал всегда по утрам.

"Тебя называют богом танца из-за искры таланта, а всё, что ты делаешь на сцене, называют твоей магией. Но сам ты веришь в это? Насколько неприглядна твоя правда, Кай? S". За всё, что у меня есть, я заплатил болью, потом и усердным трудом, анонимный недруг.

"Говорят, в сердце гордеца настолько пусто, что и самого сердца уже нет. А ты гордец, как мне кажется. Но если в твоём сердце пусто, как ты можешь говорить, что любишь хоть кого-то? Тебе ведь нечем. S". Поэтому я и люблю сразу всех, потому что нечем. Если любовь поделить на всех, трудно заметить, как она эфемерна. Но если попытаться сосредоточить её на ком-то одном... станет заметно, что любить нечем. Наверное. Я мало знаю о любви, мой преданный ненавистник, но гордость к этому не имеет отношения. Всю жизнь я полагал, что любовь у меня одна ― танец, и что ни на какую другую любовь я просто не способен.

"Надеюсь, однажды ты заплатишь за каждое разбитое тобою сердце. S". Это ещё что за мелодрама? Сообщение сбивало с толку, потому что не вписывалось в образ загадочного S.

― Давно ты их получаешь? ― Я чуть не подскочил на месте от внезапно прозвучавшего возле уха голоса Ханя.

― Неважно.

― Как давно? ― Он бесцеремонно пролистал сохранённые сообщения и помрачнел. ― Год?

― Нет, больше двух. В чём дело?

― Зачем же ты их сохраняешь? ― закусив губу, тихо пробормотал Хань. ― Приятного в них мало.

― Меня это развлекает.

Он сел на одеяле по-турецки, сплёл пальцы и помолчал, потом бросил на меня внимательный взгляд из-под сведённых бровей.

― Тебя развлекают послания с оскорблениями и провокациями? ― Он провёл ладонью по лицу и помотал головой. ― Ты серьёзно?

Я лениво перевернулся на спину и закинул руки за голову. Мой прямой взгляд Хань не выдержал и отвернулся. Хотя он мог отвернуться и для того, чтобы не пялиться на меня, ведь на мне не осталось и клочка одежды, а на одеяле я лежал, не укроешься.

― Ты читал, что там написано. Вряд ли такими словами можно бросаться без веской причины или цели. Поэтому мне интересно ― почему? Мне интересно, что я умудрился сделать такое, чтобы привлечь чьё-то внимание. И меня это забавляет ― чужие попытки нащупать меня, понять, что я собой представляю. Как я понимаю, ты предпочёл бы оказаться на месте анонима? К слову, если у тебя всё получится, и ты попадёшь на сцену, подобные сообщения и тебе могут приходить.

― Вряд ли. Хотя я могу понять этого анонима в твоём случае.

― Правда? Тогда объясни мне то, что ты можешь понять, а я, как видно, нет.

― Это не... Не то, что ты думаешь.

― Ты понятия не имеешь, что я думаю. ― Озвучивать прописные истины не в моих привычках, но мне надоело чувствовать себя игрушкой и разбираться во всём этом. Наверное, это прозвучало грубо, просто по-другому сейчас я не мог сформулировать то, что хотел сказать. ― Ты спишь со мной. Не в первый раз. Но я не знаю, зачем. Мне это неудобно в том смысле, что многое остаётся неясным и двусмысленным. Я этого не люблю, мне нужна определённость и уверенность. Её не было ни тогда, ни сейчас. Более того, постепенно открывается что-то новое. Как сейчас. Так в чём причина этих посланий? Спасибо уже за то, что не ты их автор.

Хань изучал собственные руки и молчал. Когда моё терпение уже дышало на ладан, он соизволил раскрыть рот, правда, без особой пользы.

― А ты сам в каком случае стал бы высказываться подобным образом?

― Ни в каком. Я не стал бы делать ничего подобного.

― Неужели?

― Именно. Ты ведь пытаешься намекнуть на превосходство, так?

Хань сделал глубокий вдох, затем кивнул. Он посмотрел мне в глаза, но долго не выдержал и опустил взгляд на шею, плечи, грудь, резко отвернулся и кончиками пальцев поправил серьгу в левом ухе, вновь сел ровно и притих. Долгая пауза заставила его заговорить.

― Когда ты видишь людей, которые прекрасно танцуют, как ты, наверняка ты стремишься доказать, что ты лучше.

Прикрыв глаза, я тихо фыркнул. Вот ещё.

― Но иначе...

― Всё иначе. Хорошо, вот ты встретил того, кто так же хорош или даже лучше. Что дальше? Будешь наблюдать за ним, чтобы превзойти? Побить его же оружием? Отлично. Побил и превзошёл. Что дальше?

― Стал лучше.

― Нет. Не стал. Ты просто показал бы, что в конкретной ситуации можешь сделать что-то лучше. Причём только потому, что тем самым ты превзошёл и поставил на место кого-то, кого счёл своим противником. Ну и? Если противника не будет, что тогда? Дух соперничества не несёт в себе ничего плохого, но он не для всех подходит. В моём случае ― нет, как и в твоём. Если человек соперничает в музыке, танцах, актёрском искусстве, то он теряет намного больше, чем получает. Когда соперничаешь в такой области, ты невольно повторяешь за соперником и лишаешь себя как выбора, так и собственного стиля. Нет, у каждого из нас есть соперник, и его надо превзойти, но этот соперник ― ты сам. Если ты танцуешь, ты долж

@темы: NC17, EXO, Kim Jongin, Luhan, Park Chanyeol, Byun Baekhyun, KaiLu, Хикиваки, KaiHan, Ie-rey, romance, Kai, fanfiction

---

Хикиваки (КайЛу) гл. 4-6

[Корейский Песец Шу]

Название: Хикиваки (гл. 4 - 6)
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: КайЛу, Бён Бэкхён, Пак Чанёль и фоном другие
Рейтинг: NC-17
Жанр: псевдобэнд/бэндАУ, романс
Размер: миди
Коллаж/арт: Areum/Румба Каталана
Предупреждения: псевдо-бэндфик или бэнд-АУ, кинки
Размещение: запрещено
Авторские примечания: история о жизни айдолов, о соперничестве и о светлых пятнах даже на обратной стороне солнца.
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/2293401

Хикиваки

Глава 4

Сначала я решил отменить следующий сеанс массажа, набрал номер Ханя, даже нажал кнопку вызова, но через миг вызов отменил. Это походило на бегство ― вот что пришло мне в голову. И это совершенно не в моём характере. Если убежать один раз, то там и второй, третий, десятый, пока однажды бегство не станет привычкой. Когда-то я это уже проходил и знал, что бороться с этим трудно. Мне бы не хотелось снова заниматься чем-то подобным, поэтому бегство отпадало сразу же.

Я прогнал пару раз несколько кусков танца без музыки, кое-что исправил и вернулся к мыслям о Лу Хане. Хане. Пожалуй, самым умным стал бы откровенный разговор с ним. Просто прийти на сеанс и с самого начала спросить, чем он руководствовался. Если это просто работа, и ему так нравится, то ладно. Достаточно будет воспринимать это как часть сеанса и не рассчитывать на что-то большее.

"Рассчитывать на что-то большее", да? Я криво улыбнулся собственному отражению в зеркале и чуть сдвинул левую ступню, добившись лучшей устойчивости. То, что я вообще допускал подобную мысль ― о большем, говорило явно не в мою пользу. Но я никогда не пытался умалить красоту Ханя, оспорить или сделать вид, что её не существует. Хуже того, я порой представлял себя им, словно был им на самом деле или играл его роль, влезал в его шкуру. Интересно, что бы на это сказал психолог? Или меня отправили бы сразу к психиатру?

Поворот в замедлении, лёгкий наклон, шаг влево и медленно подтянуть правую ногу в испанском стиле. Сюда бы ещё шальной взгляд, но это позже, пока такой подвиг не в моих силах.

Так вот, если Хань сделал это только из профессионального интереса и пренебрежения моралью, что ж, я это приму и с этим смирюсь. Но что, если Бэкхён прав? Мало ли, в жизни всякое случается ― даже бред Бэкхёна порой сбывается. Что, если я в самом деле нравлюсь Ханю?

Ответа я не знал. Настолько не знал, что забыл о танце и просто остановился. Мне и так непросто с людьми во всех отношениях, что уж о симпатии говорить. Показывать эмоции на сцене легко, но в реальности это превращалось для меня в невыполнимую задачу. На сцене эмоции порождали музыка и танец, и эти эмоции принадлежали к конкретному временному отрезку. Я мог бы поклясться головой, что больше никогда в жизни не испытаю именно такого букета эмоций, поэтому не существовало ни одной причины, чтобы скрывать их от людей. Эти эмоции на самом деле принадлежали не мне, а тому образу, что я создавал в момент своего появления на сцене. Часть меня, но не весь я. Лишь одна из миллиона граней. И именно поэтому я никогда не испытывал боязни сцены, потому что недостаточно увидеть часть меня и узнать меня настоящего. Во мне таких кусочков из граней и образов гораздо больше, чем будет выходов на сцену, которые я смогу совершить за всю свою жизнь. Собрать их воедино и сложить мозаикой истинный портрет не сможет никто и никогда.

Хотя мне порой хотелось, чтобы у кого-нибудь получилось меня разгадать. На секунду всего лишь и очень редко, но такое желание иногда появлялось. И оно меня пугало.

Новых сообщений от S по-прежнему не приходило.

В нормальном состоянии и вне сцены я всегда оставался замкнутым, казался людям вокруг холодным и неприветливым, непроницаемым. Но так было лучше для всех. А при необходимости я всегда мог отыграть образ, который создал для камер и прессы. Когда знаешь, чего люди ждут и что им нравится, это так же просто изобразить, как щёлкнуть пальцами.

Главная проблема в случае с Ханем заключалась именно в том, что мне трудно было подпустить ближе к себе нового человека. Честно говоря, я вообще не умел этого делать и не представлял, как остальные решают подобные вопросы. Своих друзей я мог пересчитать по пальцам, и друзьями они стали сами по себе и без моего участия в процессе, как бы забавно это ни звучало. Бэкхён однажды сказал, что меня надо просто принимать таким, какой я есть. Что ж, он это умел, что бы это ни значило. Наверное, другие мои друзья умели тоже. Но я понятия не имел, способен ли на это Хань. Даже если я ему нравился ― мечтать не вредно ― буду ли я ему нравиться по-прежнему, когда он поймёт, как со мной трудно?

***


― Гляди, это твой двойник! ― Бэкхён потыкал в стекло, за которым лениво ползала черепаха. ― Наглядная демонстрация! Та-ра-ра-рам!

Он деловито вытянул руку над кромкой стекла и постучал кончиком пальца по панцирю. Черепаха немедленно убрала голову и конечности внутрь, превратившись в подобие булыжника.

― Не смешно.

― Вот именно! А выглядит мило, как считаешь?

Милым выглядел Бэкхён, потому что мне хотелось открутить ему голову, но рука не поднималась.

― Это твоя нормальная реакция на любого незнакомого человека и попытки стать к тебе ближе. Такое впечатление, будто ты носишь в себе невиданное сокровище и не собираешься никому его показывать. Попахивает высокомерием и самоуверенностью, верно?

― Ты действительно так думаешь?

― Неа, но только потому, что мне хватило терпения наблюдать за тобой и за твоими играми в прятки. И принимать это как данность. Ну и вообще, мне нравятся черепашки.

Что на это можно ответить? Я не представлял.

― И мне нравится сокровище, которое я всё-таки увидел, ― тихо добавил Бэкхён. ― Знаешь, часть меня хочет, чтобы ты был более открытым и простым, умел подстраиваться под окружающих, но другая часть понимает, что это неправильно, ведь тогда ты станешь уже кем-то другим, а не тем Ким Чонином, которого я знаю. И ведь я всё-таки сумел тебя разглядеть, значит, сможет и ещё кто-то.

Слабое утешение, но Бэкхён прав ― я не хотел ничего менять, меня и так всё устраивало. И меня никогда не смущало количество моих друзей, потому что не в количестве дело, а в качестве. С качеством был полный порядок.

***


Я пришёл на следующий сеанс ― за пятнадцать минут до начала, как и всегда. Улыбающийся Чанёль придвинул ко мне стакан и попытался пошутить в своём стиле. Я привычно ограничился кивком и слабым намёком на улыбку, обойдясь без слов. Чанёля хватило на пару попыток завязать беседу, после чего он переключился на другого клиента. Интересно, он тоже наблюдает и учится принимать меня таким, какой я есть, или банально подбирает ключ?

В назначенный срок меня пригласили в салон, где ждал Хань. Я хотел поговорить с ним сразу, но передумал и решил сначала сходить в душ. Разговор разговором, но сеанс вполне официален, как и отчётность. До чего бы мы ни договорились, и он, и я обязаны следовать порядку и расписанию. Мне бы не хотелось отнимать у него время или создавать ему проблемы на работе.

― Вы не против, если я тоже разденусь? С вами тяжело работать, не хочется потом возиться с промокшей от пота одеждой.

Этот человек определённо умел выбивать меня из колеи и вводить в состояние ступора. Из головы мгновенно вылетели все заготовки для разговора, когда он потянул вверх жёлтую футболку. Я вообще забыл напрочь, о чём собирался с ним разговаривать. Стоял себе столбом и пялился на него, разглядывая шею со спадавшими на неё мягкими завитками волос, плечи, спину, руки... и поражался тому, какой он светлый и аккуратный.

Внутренний голос ехидно сообщил, что не в моих привычках так пристально смотреть на парней, но тут же задушенно захрипел, когда я бесцеремонно скрутил его и отправил пинком в самый дальний угол сознания. Какая разница? Это просто красиво, а красота ― аксиома, которая не нуждается в пояснениях или доказательствах. Либо она есть, либо её нет.

Мне пришлось крепко ― до боли ― сжать кулаки, чтобы подавить почти непреодолимое желание прикоснуться к Ханю. Стараясь не смотреть больше в его сторону, я кое-как добрался до софы и неуклюже плюхнулся на неё, привычно растянулся на животе и уткнулся лбом в скрещенные руки.

К чёрту. Желание обладать красотой никого ещё не оправдывало, как и желание стать этой красотой хотя бы на пару секунд. Но меня пугала собственная одержимость, которую я вдруг осознал. Я смотрел на Ханя минуту назад и отчётливо понимал, что хочу забрать всё это себе вопреки здравому смыслу и всем существующим правилам. Потому что он был таким, каким мне, наверное, никогда не стать. Моей противоположностью? Возможно, но это неважно. Пускай в этом разбираются психологи вместе с психиатрами, если хотят. Куда больше меня заботили собственные желания, чем анализ причинно-следственных связей и метаморфоз восприятия.

Сейчас я видел в нём себя. Того себя, каким мне хотелось бы стать когда-нибудь. Я знал, что это совсем не идеальное отражение моих стремлений, да и не отражение вовсе, потому что Хань ― это другой человек с собственными мечтами и характером, но это сходство и совпадения... Мне никогда не попадалось ничего подобного, ничего, что настолько точно отражало бы мою мечту.

Боль от уверенного прикосновения немного меня отрезвила. Проклятый массаж, о котором я успел забыть. Всё правильно, я же тут только ради этого. Вроде как. И Хань сейчас сражался с моими окончательно одеревеневшими мышцами. Причём в их твёрдости были виноваты не только нагрузки, но и те мысли, что кишмя кишели в моей голове.

Шумный вздох и лёгкое прикосновение к плечу.

― Кажется, сегодня опять нужно начать с другой стороны, ― пробормотал Хань.

Нет уж, сегодня с другой стороны начинать точно не стоило. Я же не смогу смотреть на него, когда он остался без защиты в виде бесформенной и мешковатой одежды, прятавшей обычно его тело.

― Может, не нужно? ― спросил я, отчаянно стараясь совладать с тихой паникой.

― По-другому никак, ― отрезал Хань. И мне пришлось перевернуться на спину. Предсказателям следовало бы пересмотреть свои прогнозы по поводу конца света ― он уже настал. Даже беглого взгляда на Ханя в одном жёлтом полотенце на бёдрах хватило за глаза, чтобы ощутить подозрительную активность в районе полотенца собственного. Я не хотел этого, не думал об этом, но мои впечатления стремились показать себя во всей красе против моей воли.

Хань спрятал улыбку, закусив губу. Но я увидел эту улыбку, и это лишь усилило моё смущение.

Просто здорово! Ещё никогда я не оказывался в такой идиотской ситуации. Глупо притворяться, что всё в порядке, лучше уж честно признаться, что я ни черта не готов к сеансу массажа.

― Наверное, мне лучше уйти, ― сжав волю в кулак, подытожил я.

Хань повёл плечами и неожиданно поставил колено на софу. Через миг он сидел на мне, сжимая ногами мои бёдра.

― В этом нет необходимости. В большинстве случаев возбуждение является частью массажа. Это нормально и естественно. ― Пока он задумчиво рассказывал мне всё это, его пальцы легко перебирали мышцы у меня на правом боку. Приятно, но немного щекотно. ― В вашем конкретном случае это даже хорошо, поскольку тело постепенно обретает пластичность. Видите?

Ни черта я не видел, кроме него. И перестал что-либо воспринимать, потому что ощущал лёгкое ненавязчивое трение о его тело сквозь сомнительную преграду в виде полотенца. А он вёл себя так, словно ничего странного не происходит. Как будто вообще не чувствовал чужой стояк в опасной близости от своей задницы. Ему наплевать? Или он жаждет огрести кучу неприятностей на свою пятую точку? Или ему нравится?

Пока я мучительно искал ответ, он поёрзал на мне. Как будто специально... Именно. Поймав его взгляд, я убедился окончательно, что он сделал всё намеренно. И он прекрасно знал, что я это понял.

― Если вы не против, я продолжу. Не беспокойтесь, я всё сделаю сам.

Я был очень даже против, но язык будто прилип к гортани намертво. А потом не осталось вовсе ничего осмысленного в голове, потому что Хань стянул как своё полотенце, так и моё, и оба полотенца свалились на пол. Внезапно его лицо оказалось у меня перед глазами, тихий выдох долетел до моих губ. Хань не собирался меня поцеловать ― он уже целовал. Его пальцы до боли впивались мне в плечи, а вот губы были нежными и даже немного робкими. От этого контраста прикосновений голова шла кругом. Я потерялся в ощущениях и не сразу понял, что уже сам целую его, ловлю его губы, покусываю и провожу по ним языком, словно так лучше и чётче смогу разобрать его вкус. Мягкие волосы под моими пальцами, гладкая кожа, изысканные черты лица, маленькое уплотнение под нижней губой, безупречные линии шеи... Он просто потёрся кончиком носа о мой подбородок, а отозвалось всё моё тело, заставив его осторожно поёрзать и чуть сильнее наклониться ко мне.

Хань потянулся за глиняной чашкой для масла и наклонил её надо мной. Отставив чашку, принялся медленно распределять масло по коже. Ему вскоре пришлось пересесть ближе к моим коленям, чтобы нанести масло на живот и на бёдра. Глупо было думать, что он обделит вниманием напряжённую плоть, которая минуту назад тёрлась о его ягодицы. Его руки напоминали сейчас благословение и проклятие одновременно. Хорошо ещё, что он довольно быстро вернулся на место и потребовал поцелуй.

Хань перехватил мои руки, когда я прикоснулся к его бёдрам. Он аккуратно прижал запястья к софе, заставив меня выпрямить руки вдоль тела, отпустил и после быстрого поцелуя тихо напомнил:

― Во время сеанса прикасаться может только мастер.

Как чудно, но мне необходимо было потрогать его, коснуться, изучить на ощупь. И это желание было сильнее, чем любое иное. Подумав, я поднял руку и протянул ему. Он непонимающе уставился на мою ладонь.

― Возьми и прикоснись сам. ― Кажется, я улыбнулся, когда произнёс его имя. ― Хань?

Он понял, хоть и не сразу, осторожно взял мою ладонь и притянул к собственной груди, нарочито медленно повёл моей рукой по коже сверху вниз. Прикрыв глаза, я упивался ощущениями. Гладкое на твёрдом, выпуклая вершинка соска, чуть выступающие рёбра, потом ― едва заметно подрагивающие мышцы живота. Неторопливое путешествие обратно вверх ― вот ключица, напряжённая шея, аккуратный подбородок, губы... Он губами поймал мои пальцы, облизнул и чуть сжал зубами, поставив точку в этом незабываемом путешествии.

Я хотел его, но всё ещё не мог признаться в этом. Ему, не себе. С собой я буду разбираться позже. Но когда он прильнул к моим губам и позволил поцеловать его, кончиком языка провести по кромке зубов, задеть нёбо и прикусить его язык, вновь проникнуть глубже, чтобы после мы оба смогли судорожно втянуть в себя воздух, чуть отстранившись, я сказал то, что говорить не собирался, да и не ожидал от себя самого. Хань на миг замер, но в следующую секунду зажал мне рот ладонью и согрел мягким поцелуем шею. Не одним поцелуем. Он целеустремлённо спускался вниз по шее, добрался до груди, где перестал осторожничать и проявил страстность. Затем уже обе его ладони гладили мой живот. Он выпрямился, чуть приподнялся и тонко улыбнулся, когда я невольно потёрся ноющим от усилившегося возбуждения стволом о ложбинку меж его ягодиц. Его проворные пальцы пробежались по всей длине от основания к головке, и он уверенно направил мой член в себя. Медленно опускался, опасаясь сделать то ли вдох, то ли выдох. А я плавился от чувства единения с ним: мягкий трепет его тела, сладкое давление, острое ощущение движения в гладкой тесноте... Это было лучше, чем я мог себе представить.

Не знаю, что забыли мои руки на его бёдрах. Они прикасались к коже на внутренней стороне, гладили низ живота и чутко улавливали дрожь его мышц. Хотя больше всего меня поразила реакция его тела на моё проникновение в него. Хань и так испытывал возбуждение раньше, но в тот миг, когда я полностью его заполнил, он отреагировал так, словно почти достиг предела.

Кажется, Ханю не очень понравилось то, что я всё ещё могу связно мыслить. Знал бы он, чего мне это стоило. И я не хотел навредить ему, поэтому безжалостно глушил удовольствие, старался не замечать его. Хань сам всё испортил, принявшись двигаться на мне. Темп, который он выбрал, никто не рискнул бы назвать осторожным. Он сходил с ума сам и делал со мной то же самое. Я умел терпеть боль, а удовольствие немного на боль похоже, но я не железный. Мы вместе скользили ладонями по влажным от масла и пота телам, сплетали пальцы, пытаясь замедлить друг друга, но ничего не получалось.

Едва меня догнала мысль, что сейчас всё закончится, Хань отпрянул, лишив меня своего внутреннего жара. Он вытянулся на софе рядом, тяжело дыша и кусая губы, затем почти неслышно позвал:

― Иди ко мне...

Наверное, я ждал именно этих слов всё время. Не знаю. Просто это походило на переключатель. Щёлк ― и всё встало на свои места, исключив сомнения и путаницу. И я прикасался к его лицу руками и губами, изучая изысканные черты, упивался совершенством его шеи, измерял поцелуями плечи и грудь, прижимал его к себе так сильно, что он почти задыхался. Но мне было необходимо ощущать его желание всем телом, чувствовать, как доказательство его возбуждения прижимается к моему животу, как напрягаются выпуклые мышцы на его бёдрах, как подрагивают ступни, задевая мои лодыжки. Я прихватывал губами кожу на его шее, не стесняясь прикусывать её зубами, делал то же самое с сосками, сравнивая их цвет с цветом его кожи, и пытался осознать, что моё желание осуществимо. Быть может, я никогда не смогу стать Ханем, но быть с ним ― могу вполне, и это ― равноценно.

Я вошёл в него, сорвав с его губ тихий стон. Ещё лучше, потому что его голос я мог бы слушать вечно. Бедная софа не выдержала нашей страсти и вскоре принялась поскрипывать, как ни странно, это совершенно не раздражало. Я сжимал ладонями его бёдра, а он ловил руками мою голову, перебирал влажные от пота волосы и тянул к себе, чтобы красть поцелуи время от времени. А ещё он не закрывал глаза, и мне казалось, что это гипноз или что-то в этом духе, потому что я никак не мог выбраться из блестящей тёплой глубины, окружённой длинными ресницами и усыпанной лукавыми искорками.

Когда огонь, так сказать, угас, я свалился на софу, утянув за собой Ханя. Просто лежал, ощущая на себе его горячее тело, и гладил по спине. Мы даже толком не отдышались, а он вновь искал мои губы, чтобы после отстраниться и напомнить, зачем я сюда пришёл. Не знаю, где он черпал силы, чтобы мять и ощупывать все мышцы на моём теле, нажимать пальцами и тянуть, прогоняя напряжение и усталость и наполняя новой силой. И в душ со мной Хань не пошёл, хотя, скорее всего, это было самым благоразумным решением.

Из душа я выбрался и застал его за заполнением журнала. Он сидел на стуле, завернувшись в полотенце, и даже не обернулся, когда я приблизился к нему. Я стоял и смотрел на его склонённую голову и не знал, что должен сказать. Пригласить его куда-нибудь? Просто поблагодарить? Спросить, сможем ли мы... Вот в такие минуты я как никогда отчётливо понимал все преимущества старомодных способов знакомства, когда отношения точно начинались не с секса, а с чего-то более многозначного, оставлявшего простор для двусмысленности. Секс простора для двусмысленности не оставлял. Никакого.

"Я тебя трахнул, мне понравилось. Повторим?" Я, скорее, откусил бы себе язык, чем сказал бы нечто подобное Ханю. Но прямо сейчас я знал слова, какие никогда ему не скажу, и не знал, что сказать бы хотел. Звуки в слова отказывались складываться, как и чувства. Поэтому я продолжал стоять и смотреть. Бэкхён прав, я совершенно не умел подстраиваться под людей и находить с ними общий язык.

― Господин Ким, я буду ждать вас... ― отстранённо начал Хань.

― Чонин.

Он вскинул голову и посмотрел на меня, потом едва заметно улыбнулся и кивнул.

― Чонин, буду ждать тебя послезавтра в это же время. Постарайся сбалансировать свои нагрузки. Всего доброго. ― Хань снова улыбнулся, но по-другому ― ярко и лучисто, словно солнце проблеском из-за туч показалось. Прихватив свою одежду, он ушёл в душ, оставив меня одного. Вот и поговорили...

Прислонившись плечом к двери, я терпеливо ждал, пока он выйдет. По-прежнему не знал, что должен говорить ему, но мне необходимо было прояснить, что же между нами происходит.

Хань удивился, обнаружив, что я ещё не ушёл. Он одёрнул футболку и вопросительно посмотрел на меня.

― Я хотел спросить.

― О чём?

― То... что было... это... ― Да уж, образчик красноречия, нечего сказать, но связные фразы не получались.

― Это просто было, раз уж мы оба этого хотели. Прости, мне действительно нужно идти, к тому же, мы ещё увидимся, верно? ― Он прихватил куртку и сумку и проскользнул в дверь раньше, чем я успел найти нужные слова, чтобы задержать его.

Глава 5

На следующий сеанс я пришёл с железной решимостью выяснить всё до конца и с парой билетов на завтрашнее шоу в кармане. Решимость улетучилась мгновенно, едва я зашёл в салон. Первый залп в виде солнечной улыбки заставил меня растеряться, второй в виде быстрого поцелуя и жарких объятий заставил слегка "поплыть", третий залп ― совместное путешествие в душ. Секс под тугими тёплыми струями стал контрольным выстрелом в голову.

Хань крепко держался за перекладину над нашими головами, обхватив меня ногами. Я же тонул в нём, осыпая поцелуями его гладкую кожу, украшенную прозрачными каплями. Бурно, долго и горячо. Я таял в его руках, как кусочек льда или снежинка, и забывал о том, что было важным.

Не знаю, как он это делал, как заставлял меня терять голову и быть с ним. Нет, ни черта он не походил на ангела ― ангелы на такое не способны, ни один ангел не может так сводить с ума и заставлять хотеть себя. Мне с ним было одновременно хорошо как никогда и как никогда плохо. Мой рай и мой ад сразу. Отдавая себя мне, он как будто ломал меня, заставлял быть с ним вопреки всем моим принципам и убеждениям, не раскрывал причин своих поступков и поведения, даже не говорил со мной.

Я пришёл в себя только на лестнице и вспомнил, что забыл отдать ему билеты. Повернул обратно, встретил последних посетителей и остановился у приоткрытой двери зала.

Нет, меня остановили. Остановили слова, долетевшие изнутри.

― Поверить не могу, что проиграл тебе!

― Проиграл, поэтому давай сюда деньги. ― Этот голос я просто не мог не узнать.

― Кто бы мог подумать, что этот высокомерный парень так быстро сдастся, ― горестно вздохнул Чанёль. ― Я тысячу раз пытался с ним заговорить, но толку, а ты, считай, сразу же его заполучил. Ну ладно, гони подробности ― выпьем за это. И какой же он? Как ты это сделал?

― Это было так легко, что подробности просто скучны и неинтересны, ― со смешком отозвался Хань.

Щёлк ― и всё встало на свои места, залив меня холодом с головы до ног. "Это было так легко..." ― назойливо вертелось в голове. Так легко. "Этот высокомерный парень" ― такие слова я слышал не раз в собственный адрес. Особенно от людей, которые видели меня впервые и живьём.

― А ты говорил, что у него кто-то есть, ― обиженно тянул Чанёль.

― Значит, ошибся, ― пусто и равнодушно.

Хотелось рассмеяться над своей же глупостью: на что я рассчитывал всё это время? Как можно было даже мысль допустить, что тут скрыто нечто большее, чем просто секс? Мы с Ханем ничего друг о друге не знали и встречались лишь несколько раз. Какие тут вообще могли быть отношения? Неудивительно, что я не мог найти подходящих слов, чтобы поговорить с ним, потому что нам просто не о чем было говорить. Почти. Я видел его два года, два года смотрел на него и молча любовался, два года сожалел о несбыточном. Но это делал я, не он. Что думал он, когда заметил меня, и чего захотел, я не знал и не мог знать.

Зато узнал сейчас.

Уверенно зашёл в зал, остановился у стойки рядом с Ханем в полной тишине и положил перед ним злосчастные билеты. Зачем я вспомнил о них и вернулся? Хотя теперь уже ничего не изменить. Я кивнул окаменевшему с бутылкой в руках Чанёлю.

― Шоу будет завтра. Надеюсь, вы сможете развлечься. Доброй ночи.

Развернувшись, я размеренным шагом добрался до двери, а вот дальше помчался вниз по лестнице, не глядя себе под ноги. Оступлюсь и сломаю что-нибудь? Кого это волнует?

Бэкхён считал, что я похож на черепаху. Ни черта подобного! Мой панцирь был куда тоньше и слабее, чем мне казалось до этой минуты. И ведь вроде бы ничего особенного не случилось, подумаешь, секс всего лишь ― без обязательств и обещаний, как часть сеанса массажа. Хань ведь ничего мне не обещал, коль уж на то пошло...

Только всё равно было больно. Всё равно, почему и из-за чего, просто больно.

Я не хотел от Ханя секса, массажа или пары ничего не значащих слов. Я не хотел просто смотреть на него издали и молчать. Я ничего этого, чёрт возьми, не хотел! Я хотел его! Если не стать им, то быть с ним.

Я просто хотел... хотел того, о чём сказал ему в порыве чувств так внезапно для себя самого, зато честно.

Что ж, вот он и сказал: "Это было так легко, что подробности просто скучны и неинтересны".

Теперь я знал, что значит "быть растоптанным", и мог поблагодарить Ханя хотя бы за это.

"Мне очень жаль, что ты есть. S". Мне тоже жаль, мой преданный ненавистник. По крайней мере, прямо сейчас я предпочёл бы второй вариант из знаменитого вопроса Гамлета.

Не быть.

***


― Я видел в зале Тэмина. Ты рад? ― Я был рад уже потому только, что некоторые вещи в мире неизменны. Например, Бэкхён и его неуёмность. И потому, что умение выдерживать боль осталось при мне. ― Кусочек яблока на удачу, а?

― Давай.

Гримёр схватился за голову, увидев, что мы грызём по половинке яблока, завопил не своим голосом и вновь принялся корпеть над нашими лицами. У всех свои маленькие катастрофы в жизни.

― Зал битком просто, ― доверительно сообщил парень из осветительной бригады и умчался на свой пост, чтобы проверить оборудование ещё разок ― на всякий случай.

Чанёль и Хань могли прийти, а могли и не прийти, но я не стал пробираться в удобные для наблюдения места и искать их в толпе. Пришли или нет, это уже неважно. Мне в любом случае завтра придётся отправиться на очередной сеанс. Хочется или нет, но я пойду. Бегство не по мне. Кроме того, Хань мог не опасаться, что я стану хоть в чём-то его обвинять. Я сам дурак, сам и разберусь с этим.

― Три минуты! ― зашипели на нас с Бэкхёном.

― Если захочешь похлопать меня по заднице на удачу...

― Я тебя умоляю ― заткнись!

― Можно мне тогда тебя похлопать?

― Нет.

― Спасибо.

― Пожалуйста.

Это уже традиция: пособачились ― и на сцену, на удачу, а на сцене перестаёт быть важным всё, кроме образов, игры и эмоций. Там ― кусочек иной реальности, построенной из обрывков настоящей.

Сегодня наше выступление сводилось к сложной в исполнении песне Бэкхёна, где у меня были танец, две партии рэпа и финальная строчка. Вместе с Бэкхёном мы танцевали на припевах и ― один раз ― в кульминационной части, в остальное время танцевал я один. Танцы так и не стали сильным местом Бэкхёна, но отсутствие мастерства он компенсировал усердными тренировками.

Мы разыграли своё маленькое представление как по нотам. Пока Бэкхён голосом покорял сердца, я танцевал под магию его голоса и музыку. Хотя слушал я только голос. Музыку я изучил давным-давно вдоль и поперёк и мысленно отдавал команды тактам и ритму. Мне довольно было уловить мелодию в голове, чтобы подобрать нужное настроение и вытащить из глубины души соответствующие эмоции на всеобщее обозрение. А вот голос Бэкхёна придавал новизну и нотку непредсказуемости, потому что мой танец зависел от того, что чувствовал он и какие собирался показать эмоции.

Аплодисменты, крики из зала, конфетти, поздравления, цветы, мягкие игрушки, потёкший грим и пот на коже ― это уже ничего не значило и ускользало от внимания. Всё сливалось в пёстрый ком перед глазами, и хотелось просто поскорее убраться со сцены, чтобы замедлить биение сердца и прийти в себя. Гримёрка, тесный салон машины, душ ― и спать без задних ног. Хорошо, что сегодня больше никуда не надо, как и завтра. Хотя нет. Завтра на сеанс, но это я как-нибудь переживу.

"Смотреть на тебя, когда ты на сцене, ― это самая жестокая пытка. Смотреть и знать, что нельзя прикоснуться. Ты как затмение или проклятие. Ненавижу тебя. S". Достаточно не смотреть, но "затмение" и "проклятие" ― это слишком уж лестные для меня слова. Я намного проще.

***


Чанёль молча вручил мне коктейль и настороженно кивнул, я ответил ему обычным приветствием и занялся стаканом. В конце концов, сюда я приходил именно из-за коктейля, только из-за него.

В полумраке зала чего-то ждали разные люди, как и всегда. И я нашёл взглядом "лисицу". Минсок, кажется. Он задумчиво смотрел на кофе в чашке перед ним и лениво помешивал ложкой.

Я закончил с коктейлем вовремя и проделал до боли знакомый путь в салон, где меня ждал мастер Чун. Раздеться, принять душ, разрядиться, завернуться в полотенце и растянуться на софе. Так даже лучше.

Я больше не его, а Хань моим не был никогда.

― Сегодня уже лучше, ― довольно пробормотал мастер, страдая над моими мышцами. Ещё бы, я усвоил урок Ханя и уяснил, что лечить меня лучше всего сексом. Конечно, быстрая разрядка в душе не шла ни в какое сравнение с тем, что мог дать мне Хань, но всё же. Как вариант, ведь заменить Ханя мне было некем, даже если бы я этого захотел.

Я по-прежнему приходил на сеансы по расписанию, но Ханя с того самого дня не видел ни разу. Спросить о нём у Чанёля что-то мешало, да и зачем? Если бы Хань пожелал сказать мне что-то или объяснить, он мог сделать это по телефону. Мой номер у него был. Но вряд ли он этого хотел, если вспомнить, что я услышал тем поздним вечером накануне шоу. Для него я значил ровно столько же, сколько значила выигранная ставка в пари. Даже смешно от банальности и обыденности, ведь тысячу раз слышал истории о подобных спорах, но никогда не думал, что такое может произойти со мной.

Всё ещё больно.

"Надеюсь, тебе тоже хоть иногда бывает плохо. S". Бывает, и намного чаще, чем ты думаешь, мой таинственный то ли поклонник, то ли наоборот...

Глава 6

Я выскочил на крыльцо в мокрой от пота футболке и поёжился от холода. Чанёль торчал на верхней ступеньке и пытался стряхнуть с ботинка прилипший комок снега. Внезапно.

― Привет! ― Он вскинул голову и неловко улыбнулся. ― Минутка есть? Нужно поговорить.

― Есть, но лучше зайти внутрь. ― Я подёргал футболку, демонстрируя, что слишком разгорячён для дальнейшего пребывания на свежем воздухе. Охранник пропустил Чанёля по моей просьбе, и я потащил внезапного визитёра в кафе. Всё равно собирался прерваться и выпить что-нибудь. Хотя бы тот же шоколадный коктейль, правда, в кафе его делали не так хорошо, как умел Чанёль.

Мы сели в углу. Я потягивал коктейль, а Чанёль вертел в руках стакан с соком.

― Даже не знаю, с чего начать, ― признался он наконец. Я промолчал, потому что понятия не имел, что он собирался мне говорить и зачем. ― С тобой всегда так трудно? Ты похож на свой любимый коктейль ― какао, мороженое и измельчённый лёд, только всё это взбить забыли. Для мягкости и придания нормальной температуры.

Не знал, что мы с ним перешли на "ты", хотя кого это волнует?

― С ним вовсе не трудно, ― недовольно проворчал Бэкхён, остановившись у нашего столика. На шее у него висело полотенце, а футболка была такой же мокрой, как у меня. ― К нему просто надо привыкнуть. Он мастерски слушает, в отличие от некоторых. Болтать ― не по его части. Хотя он умеет. Просто не хочет. Потому что ленивый и зараза.

Бэкхёна совершенно не смущала противоречивость его высказываний, впрочем, я вообще не представлял, что в силах его смутить.

― Можно мне тут прикорнуть и побыть переводчиком или лучше пойти погулять, пока вы секретничаете?

Мы вместе с Чанёлем ошарашенно уставились на Бэкхёна, а тот немедленно расценил молчание как знак согласия и плюхнулся на стул рядом со мной.

― Перевожу: начни с того, с чего тебе удобнее начать, ― тут же заявил Бэкхён Чанёлю, продемонстрировав свои навыки в искусстве подслушивания.

― Э... Ладно. ― Чанёль быстро пришёл в себя, что радовало. ― Насколько ты злопамятный?

Я едва не захлебнулся коктейлем, получив в лоб такой вопрос. Бэкхён заботливо похлопал меня по спине и "перевёл" от души:

― Как слон. Нет, как стадо слонов. До смерти не забудет. А если серьёзно, то я не помню, чтобы он таил зло. Чонин, ты таишь зло?

― Разве только на тебя, ― смахнув сладкие капли с подбородка, мрачно отозвался я.

― Ясно. ― Чанёль сплёл пальцы, вздохнул и уточнил: ― У вас ведь через неделю проект, так?

― Какой проект? ― не понял я. Зато понял Бэкхён.

― Конкурсный набор трейни из-за рубежа? Если этот, то мы не участвуем, мы только в жюри будем.

― Вот именно. ― Чанёль помрачнел и не обратил внимания, что его стакан с соком откочевал к Бэкхёну.

Я честно признался, что совершенно не в курсе расписания на неделю вперёд и ничего по этому вопросу не знаю, значит, и помочь чем-то вряд ли смогу. К тому же, участие в судействе лишало меня любой возможности чем-то помочь. Судьям полагалось просто прийти на просмотр и оценить выступление каждого конкурсанта по достоинству.

― Вот именно, ― повторил Чанёль всё ту же фразу, как игрушка с механическим заводом. ― Ты помнишь Ханя?

Забыть Ханя ― это то же самое, что забыть себя, но на миг возникло глупое желание сказать "нет". Только это было бы слишком мелочно и подло, а назвать меня мелочным или подлым не мог никто при всём желании, поэтому я кивнул.

― Понимаешь, он... он там будет, а тут в списках жюри твоё имя... и...

― И первым, о чём он подумал, стало "он мне всё припомнит"? ― легко догадался я. Прекрасно, оказывается, бывает ещё хуже, чем просто больно. Казалось бы, уж Хань-то должен знать, что я никогда не смешиваю личное с посторонними вещами, но нет.

― Понимаешь, просто... ― Чанёль смешался и опять уткнулся взглядом в стол.

― Странно, что он послал тебя вместо того, чтобы прийти самому. Можешь сказать ему, что у него получилось.

― Получилось? Что получилось?

― Он поймёт, не волнуйся.

Я встал из-за стола и ушёл, не оглядываясь. Продолжать этот разговор было выше моих сил.

"Тебя когда-нибудь унижали и оскорбляли прилюдно? S". Только что, мой преданный аноним, ровно минуту назад, но ты об этом вряд ли узнаешь.

***


Бэкхён пытался рассмешить меня с самого утра. Не то чтобы зря пытался, просто я не ждал от этого дня ничего хорошего. И почти неделю он изводил меня вопросами о Хане и Чанёле. Пришлось схематично набросать ему суть, избегая упоминания обо всём, что было. Я не стал рассказывать ему, что именно связывало меня и Ханя, лишь о каком-то туманном споре, где я оказался ставкой. И о том, что Хань спор выиграл, а я случайно узнал об этом. Не знаю, поверил ли Бэкхён в ту муть, что я наплёл, но какие-то выводы для себя он сделал точно. Заодно вспомнил, что видел Ханя.

― Странно, по-моему, ты ему очень нравился, ― вот и всё, что он сказал.

Нравился. В постели. Но не за её пределами. Хань вообще не знал, какой я вне стен салона и не особенно интересовался. Точка. Взять и забыть, только не получалось.

Я не стал просматривать расписание выступлений, просто уточнил, что их будет пятнадцать. Некоторые конкурсанты делали вокально-танцевальную программу на три минуты, другие делали отдельно вокальное и отдельно танцевальное выступления, каждое ― полторы минуты. Три на пятнадцать ― сорок пять, но на самом деле это заняло бы час или полтора часа по времени. Из пятнадцати требовалось пропустить трёх кандидатов. Бэкхёну приходилось комментировать вокальные данные кандидатов, а мне ― танцевальные. Помимо судейства, разумеется.

Лу Ханя объявили седьмым номером. Когда он вышел на сцену, я не смог смотреть куда-то ещё, лишь на него. Он исхудал, а волосы заметно отросли, но он ничуть не потерял в красоте. С гримом на лице и в цветной одежде он казался ещё ярче. И он улыбнулся. Эта улыбка, кажется, что-то сломала во мне. Я помнил все оттенки его улыбки так отчётливо, словно видел его только вчера.

Хань начал с вокального выступления, и я лишний раз убедился, насколько чудесный у него голос. Потом он перешёл к танцевальному номеру. Хань не боялся сложных движений, но избегал сложных связок и переходов, из-за этого его выступление казалось несколько односторонним. Казалось мне, за прочих судей я бы не поручился. Ещё я заметил, что он не до конца наполняет движения эмоциями, слишком рано завершает их, но этого вот уж точно не заметил никто, кроме меня, потому что такому даже не учат обычно. Точнее, учат, но в слишком общих и расплывчатых формулировках. Чтобы видеть это и уметь использовать, надо оттачивать каждое движение перед зеркалами сутками. А ещё многие трейни ― и не только ― не знают, что завершить движение можно тоже не одним способом и даже не двумя, поэтому не стоило удивляться, что они заканчивали каждый элемент совершенно одинаковой статикой. Хань ― в том числе.

После его выступления у меня не возникло сомнений в том, что он сам предпочитает вокал, но я видел его потенциал и в том, что касалось танцев. Перегруженная хореография ― это минус, но он и не стремился стать хореографом, а исполнять профессионально поставленные танцы он точно сможет.

Я прислушался к тихим разговорам прочих судей.

― Возраст...

― Но он не выглядит на свой возраст.

― И акцент не заметен, когда поёт. Что скажете?

― Господин Кай выглядит старше, чем он, а ведь...

Спасибо, я бесконечно признателен за столь сомнительный комплимент.

― Танец немного однообразен, да? Господин Кай, как вы думаете?

― Не столько однообразен, сколько акцентирован. Кандидат постарался показать всё, на что способен в этой области. Из первой семёрки пока именно его потенциал самый высокий.

Дальше пошло лучше, потому что я уже не испытывал недавнего напряжения и не изводился в ожидании. Отбор прошли Лу Хань, Чжан Исин и Хуан Цзытао.

И я надеялся, что этим всё и закончится, но мои надежды не оправдались.

"Ты действительно талантлив, только поэтому я никогда не обвиняю тебя в том, что ты спал с кем-нибудь ради своего положения в агентстве. S". Без комментариев, аноним, это слишком глупо и избито для тебя, ведь ты всегда был намного оригинальнее. Или нервишки пошаливают после кучи проигнорированных сообщений?

***


Когда мне сообщили, что я должен принять участие в квалификационном проекте и курировать группу трейни в качестве старшего коллеги и наставника, я был близок к тому, чтобы всё бросить и удрать в Антарктику. Особенно потому, что в состав группы входил Хань. Я мог попросить другую группу, мог даже вовсе отказаться от этого, сославшись на что-нибудь, но не стал этого делать. Потому что можно сбежать раз, другой, десятый, но однажды это станет привычкой, и я это уже проходил. Если Хань останется в агентстве, мне придётся пересекаться с ним так или иначе, поэтому бегство ничего не давало всё равно.

Утром я заявился на их репетицию, чтобы посмотреть, что они вообще готовят. Пришёл рано, но застал их уже в процессе подготовки общего выступления. Они были настолько поглощены грядущим выступлением, что даже не заметили меня. Я тихо забрался на подоконник с ногами, обхватил ладонями чашку с горячим шоколадом и принялся наблюдать.

Как я понял из их разговоров, они планировали сделать общее выступление на чужую песню, выступление вокалистов, выступление танцоров и закрывающее общее выступление на песню собственную. Открывающей они выбрали песню SHINee под названием Everybody. Губа не дура, конечно, но я сомневался, что они потянут хореографию. Потянут, если немного переделать кое-что. На этом они не остановились и переключились на песню собственную. Как я понял, её сочинил Исин, а аранжировку сделал Хань. Песня получилась довольно грустная, но с бодрым ритмом, в целом ― неплохо. Хореографию пытались ставить сразу Исин и Хань, и вот тут мне хотелось испариться и где-нибудь тихо умереть, лишь бы не слышать град убийственных идей и не видеть сомнительных приёмов для эффектности.

Я выдержал почти двадцать минут этого безумия, после чего слез с подоконника, оставив там чашку, и подошёл к Исину. Почувствовав прикосновение к плечу, он оглянулся и удивлённо заморгал.

― Включи плеер, трек с твоей песней.

Я жестом велел остальным сдвинуться в сторону и освободить место, потом стоял, прикрыв глаза, и слушал. Когда трек закончился, попросил поставить на повтор и начал танцевать. В зеркало не смотрел, пока в этом не было нужды.

Эффектность? Эффектность в танцах достигалась не за счёт сложных движений или опасных трюков. Эта не та эффектность, которая могла бы подчеркнуть красоту музыки. Подобная эффектность рассчитана только на то, чтобы показать крутизну танцора ― и только. И все участники группы просто не справились бы, лишь единицы из них. В выступлении с песней и для группы танец следовало прежде всего увязывать именно с песней, с её смыслом и эмоциями. Всё прочее ― шелуха. И только тогда, когда песня и танец вместе превращались в единое целое, в гармонию, выступление становилось успешным и запоминающимся.

― Как вы... ― тихо пробормотал кто-то, когда я закончил вместе с последними аккордами.

― Прежде чем думать о сложно и просто, следует думать о том, что несёт в себе песня. ― Брякнув умные слова, я вернулся на подоконник и уделил внимание остаткам горячего шоколада, чтобы отделаться от преследующего меня внимательного взгляда Ханя.

Исин что-то там даже запомнил из моей импровизации и взял на вооружение, после чего они вновь вернулись к номерам вокалистов и танцоров. Хань участвовал сразу в двух номерах и как вокалист, и как танцор. И танцевальный номер он исполнял вместе с Исином. Они выбрали Run & Gun. Наверное, мне следовало почувствовать себя польщённым, но компания Ханя к этому не располагала. Исин исполнял партию Сэхуна, а Ханю досталась моя партия. Не знаю, стоило мне плакать или за голову хвататься.

Исин закончил раньше, накладки у него почти не случались. Вскоре в танцзале остались только мы с Ханем. Плеер заело на Run & Gun, а Хань продолжал ошибаться с завидным постоянством. Сначала я тоже хотел уйти, но не смог. Нельзя куратору бросать своих подопечных, особенно если у них такие трудности.

― Ну что?! ― Хань не выдержал первым, хотя в том была моя вина ― я задумался и улыбнулся собственным воспоминаниям, а он, вероятно, записал это на свой счёт. Он вообще любил записывать всё на свой счёт без всяких на то оснований.

― Невесело так стараться, когда у тебя ничего не получается, да?

Он промолчал. Стоял перед зеркалами, сверлил упрямым взглядом моё отражение и тяжело дышал. Плеер щёлкнул ― и музыка зазвучала опять.

Я соскользнул с подоконника, подошёл к Ханю и начал прямо с нужного движения. Вместо того чтобы повторять, он пялился на моё отражение. Если надеялся, что я собьюсь под его пристальным взглядом, то напрасно. Я не собирался сбиваться. Любой танец, который мне хоть однажды доводилось исполнять на сцене или в танцзале, отпечатывался внутри меня, был выгравирован где-то внутри моих мышц, словно алгоритм. Даже если на сцене случалось нечто непредвиденное, я не сбивался и не останавливался, я импровизировал, исправляя и скрадывая сбой, и вновь вливаясь в нужное русло без особого труда. Ведь это танец, а я всегда жил движением. Кто-то, разбуженный средь ночи, мог тараторить таблицу умножения, кто-то знал наизусть таблицу Менделеева, кто-то читал стихи, а я танцевал. Танцевать и дышать ― синонимы для меня. И чем скорее Хань это поймёт, тем лучше, потому что я не собирался смеяться над ним или изводить его. Я любил танцевать, поэтому его ошибки были столь же болезненными для меня, как и для него.

Закончив танец, я выключил плеер и показал первый этап танца без музыки, медленно и подчёркнуто.

― Теперь ты.

― Я не просил тебя о помощи.

― Я твой куратор, нравится это тебе или нет. Меня тоже не особо спрашивали. Ты либо хочешь выступить достойно, либо не хочешь. А я тут только затем, чтобы делиться опытом и помогать выступить достойно ― это моя работа. Ну так как?

Я ещё раз повторил первый этап и посмотрел на него. Хань вздохнул, но всё же попытался повторить движения. Он сбивался и ошибался по-прежнему, и вскоре я понял, что причина во мне. Моё присутствие заставляло его нервничать и отвлекаться. Плохо, но ему нужно это преодолеть. Во время выступления на сцене может случиться что угодно, поэтому он должен быть готов ко всему, если уж решил избрать этот путь. Хотя странно, что он так реагировал на меня, ведь я был для него никем.

― Ещё раз. Правильно работай мышцами. Ногу ставь не так. С носка на пятку, плавно. Здесь работа мышц идёт волной ― сверху вниз. Ещё раз.

Он оставался упрямым, а я ― безжалостным. Я видел каждую ошибку и говорил о ней ему. Он кусал губы, хмурился, но молчал и повторял всё раз за разом. И с каждым разом он всё меньше оглядывался на меня и даже переставал искать моё отражение в зеркалах.

На первый этап ушло больше часа, потом я показал ему второй.

― Зачем так медленно? Я умею танцевать, ― соизволил сообщить мне потрясающую новость Хань.

― И что?

Он растерялся, не зная, как реагировать.

― Ну, я умею танцевать, поэтому не обязательно показывать мне всё настолько медленно. И не обязательно заставлять меня повторять всё в таком же медленном темпе.

― Ты думаешь, что я просто показываю тебе движения?

― Ну... да. Разве нет?

― Нет. Движения ― это лишь часть танца. Я показываю тебе это медленно, чтобы ты видел движения, запоминал работу мышц и понимал, чем именно эта часть танца важна для исполнения. К тому же, ты не слишком хорош в завершении движений, так что тебе есть чему поучиться.

― Самонадеянно звучит.

― Отнюдь. Я знаю, что умею. И знаю, что не слишком хорош в качестве наставника, но другого у тебя пока нет. Сдаёшься или продолжаешь?

Хань выбрал второй вариант. И я вновь сыпал указаниями на его ошибки, заставлял повторять всё с самого начала снова и опять. Наверное, я увлёкся и перешёл на собственный темп тренировок, но с Ханем это было легко. Остановился я тогда лишь, когда понял, что он ошибается не потому, что что-то делает не так, а потому, что у него от усталости ноги и руки не слушаются.

― Достаточно на сегодня.

― Но мы же не закончили!

― Знаю. Продолжим завтра.

― Но...

― Ты устал и выдохся. Это не то состояние, в котором стоит геройствовать. Сейчас твоя рассеянность больше желания танцевать и запоминать, даже если ты думаешь, что это не так.

Я прихватил пустую чашку с подоконника и отправился в душевую, чтобы помыть её, заодно притащил свою сумку и стянул мокрую от пота одежду. В сумке у меня лежало всё для душа и свежая футболка. Если ты постоянно в движении, это самые необходимые и нужные вещи в жизни.

Хань прошёл мимо меня, покосился, но ничего не сказал. Он неловко сбросил обувь и потянул вверх футболку. Я закусил губу, разглядев, что творится с его спиной. Что ж, вот он и познакомился с тем, что доставляло мне столько неприятностей. Наверное, я уже научился определять на глаз, что мышцы задубели от чрезмерной нагрузки, мне даже не требовалось прикасаться, чтобы проверить это на ощупь. Любопытно, как же Хань будет сам себе массаж делать?

Прихватив пакет с вещами, я уединился в тесной кабинке под прикрытием синей шторки. Сначала пустил горячую воду, горячую настолько, что она почти обжигала, но так нужно. Постепенно, очень медленно, я снизил температуру до тёплой, подождал ещё немного и довёл до среднего показателя. Если бы сразу под такую сунулся, мне она показалась бы холодной.

Хлопья пены устремлялись к стоку, унося с собой пот и усталость. Запрокинув голову, подставил лицо под потоки воды. Я не слышал, как шторку отдёрнули, но ощутил прикосновение к плечу. Проморгаться от воды не успел, меня поцеловали раньше, но зато я сразу почувствовал небольшое уплотнение под нижней губой. Что ж, Хань знал гораздо лучшее средство от перегрузки, чем массаж.

Мне удалось отстранить его немного лишь через пару минут. Мы оба с трудом переводили дыхание и смотрели друг на друга. Я ничего не успел спросить, Хань быстро пробормотал что-то неразборчивое и исчез за шторкой.

Я плеснул водой в лицо, чтобы прийти в себя и задаться вопросом, что это вообще было. Хотя ответа я всё равно не получил. А Хань действительно исхудал, впрочем, я не мог сказать, что из-за этого он стал хуже выглядеть. Постаравшись выкинуть из головы всё случившееся, покончил с душем, переоделся и отправился домой.

Ханя ждали в холле одногруппники, и на подходе к ним я услышал, какой я надменный и высокомерный, похожий на сыча, что зорко высматривает каждый их промах и потом издевается. Даже не замедлив шаг, я прошёл мимо с невозмутимым лицом. Не в первый раз. Когда-то меня задевали подобные мнения, но со временем восприятие притупилось. Да и Бэкхён постоянно зудел, что нет никакого смысла расстраиваться из-за ошибочного мнения. Расстраиваться, как он считал, стоило из-за мнения, соответствующего истине.

За спиной немедленно зашушукались:

― Слышал?

― Ну... нет, наверное.

― Спятили? Да слышал он всё! Мы так орали, что он не мог не услышать...

― А что ж он промолчал?

― А я откуда знаю?

Иногда приятно озадачивать людей, почти не прилагая к этому никаких усилий.

S сегодня ничем не порадовал и не огорчил. Занят, наверное.

@темы: NC17, EXO, Kim Jongin, Luhan, Park Chanyeol, Byun Baekhyun, KaiLu, Хикиваки, KaiHan, Ie-rey, romance, Kai, fanfiction

---

Хикиваки (КайЛу) гл. 1-3

[Корейский Песец Шу]

Название: Хикиваки (гл. 1-3)
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: КайЛу, Бён Бэкхён, Пак Чанёль и фоном другие
Рейтинг: NC-17
Жанр: псевдобэнд/бэндАУ, романс
Размер: миди
Коллаж/арт: Areum/Румба Каталана
Предупреждения: псевдо-бэндфик или бэнд-АУ, кинки
Размещение: запрещено
Авторские примечания: история о жизни айдолов, о соперничестве и о светлых пятнах даже на обратной стороне солнца.
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/2293401

Хикиваки

Глава 1

Я люблю шоколадный коктейль, хотя мне его нельзя. Нельзя точно так же, как уйму прочих вещей. Но сюда я прихожу именно из-за коктейля, только из-за него.

― Ваш коктейль! ― Улыбчивый высокий парень привычно поставил передо мной высокий стакан. ― Если вам долго ждать, могу повторить чуть позже.

Давным-давно знаю, что на его бэйджике написано "Чанёль", точно так же, как он давным-давно знает, кто я такой и как меня зовут, но мы оба продолжаем играть в незнакомцев. Так проще и спокойнее, например, мне. И мы продолжаем улыбаться друг другу уже второй год.

Чанёль дождался моего кивка и занялся своими делами. Я медленно пил коктейль и рассеянно скользил взглядом по прятавшимся в мягком полумраке людям. Узнавал многих звёзд или влиятельных персон ― всё же это место обладало определённой репутацией, но некоторых либо видел впервые, либо не узнавал ― такое тоже случалось.

Опять...

Почти два года я натыкался на этих двоих: один чуть повыше, другой ― пониже и поплотнее, красивые и живые. Первый слишком много говорил, второй так же много молчал. Один похож на ангела, но только внешне, другой ― на лисицу, однако к ангелу точно ближе, чем первый. Странные.

С тех пор, как увидел их во второй раз, привык находить их взглядом и наблюдать за тем, что напоминал ангела. Когда изо дня в день большую часть времени пялишься в зеркала, начинаешь острее чувствовать красоту. И когда я смотрел на этого парня, испытывал те самые ощущения ― красиво. Полностью красиво. Редко такое попадается.

Мне самому приходилось из кожи вон лезть, чтобы добиться красоты в движениях и эмоциях, потому что сам по себе я обычный. На сцене грим ещё может что-то поправить, но не в жизни, как сейчас, например. Поэтому я никогда не полагался ни на своё лицо ― "будто резцом оставили чёткие линии на граните", ни на фигуру ― "кости, вкривь и вкось обмотанные мышцами-"верёвками" и обтянутые кожей". И мне не нужно было слышать подобное ворчание со стороны коллег, гримёров, костюмеров и прочего персонала ― я и сам прекрасно знал о себе правду. Потому-то и лез из кожи вон, оттачивая каждый жест, взгляд, движение, поворот, выражение лица. Не вышло в одном, можно попробовать в другом. Это трудно, но возможно.

Тому же парню-ангелу вряд ли доводилось так напрягаться. Тонкие черты, выразительные глаза, изящный нос, волна мягких волос надо лбом, молочная кожа. И двигался он именно так, как выглядел. Он как будто дышал красотой, пропитавшей весь его облик. И эта красота искристо переливалась в смене эмоций на его лице или в глазах, в звуках его голоса, в его жестах и тысяче оттенков улыбки. Мне не приходило в голову завидовать, скорее, я немного сожалел и просто позволял себе помечтать о том, что я мог бы сделать, обладая всем этим богатством.

Рассеянно уставился на собственные пальцы, обхватившие стакан, и едва заметно усмехнулся. Цвет моей кожи мало отличался от цвета коктейля.

― Приглянулись?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что я едва не вывернул содержимое стакана себе на рубашку. Чанёль привычно улыбался с той стороны стойки.

― Те двое, ― он кивнул в сторону парочки, за которой я наблюдал.

― Просто любопытно. Часто вижу их. ― Обтекаемо и нейтрально, и не особенно интересно. Интересным я предпочитал быть на сцене, за её пределами чужое внимание мне не требовалось. Принимать правила игры и любить их ― разные вещи. Сейчас на мне не осталось и следа грима, на одежде не сверкали блёстки, и я не танцевал. Серая тень обычной жизни ― я даже двигался небрежно и неуклюже, и мне очень хотелось побыть этой тенью подольше, чтобы запастись силами к следующему рывку и опять сгореть на сцене, сгореть до пепельного цвета обычной тени. Кто знает, сколько мне ещё осталось? Учить других ― это тоже интересно, но по призванию я никогда не был наставником, я создан именно для сцены.

― А мне на миг показалось, что они приглянулись. Ну или один из них, ― примирительно протянул Чанёль, забрал у меня опустевший стакан и вручил новый. Наверное, он надеялся закинуть удочку с подходящим крючком, чтобы "поймать рыбку" и продолжить беседу, но я не отличался особой разговорчивостью, поэтому промолчал, порушив все его планы. Не то чтобы я не хотел с ним разговаривать... Дело не в нём. И не во мне. Я просто не хотел разговаривать вовсе. Ни с кем.

"От твоей доступности просто тошнит. S". Новое сообщение по поводу последней фотосессии. Всё как всегда. Мой личный то ли ненавистник, то ли сталкер напомнил о своём существовании в очередной раз. Пустяк, не стоящий внимания. Я просто уже привык к его или её выпадам, меня это забавляло в достаточной степени, чтобы сохранять эти сообщения.

Когда я вновь посмотрел на ту парочку, наткнулся на взгляд "ангела", прямой и вопросительный. Я не стал торопливо отворачиваться или смущённо отводить глаза, в конце концов, я действительно восхищался его красотой и ничего плохого не делал. Слабая улыбка, лёгкий наклон головы и опять шоколадный коктейль ― сама невозмутимость и сдержанность. Кажется, он удивился, но я не поручился бы головой, утверждая подобное. В нём сплеталось множество эмоций, выражения на его лице менялись с головокружительной быстротой ― наблюдать за этим было в удовольствие, но понять и разобраться ― сложновато.

Второй стакан опустел как раз к той минуте, когда за мной явился администратор. Уютный коридор в багровых тонах, пышный салон, душ, мягкие полотенца с ванильным запахом, удобная софа. Я вытянулся на животе и крепко закрыл глаза, чтобы после ощутить на своём напряжённом теле сильные руки с проворными пальцами. Мои мышцы одеревенели в предвкушении пытки. Поэтому я приходил сюда только ради шоколадного коктейля ― единственной приятной вещи. Всё остальное... всего лишь необходимость.

Необходимость могла длиться от часа до двух: всё зависело от того, насколько быстро я смогу расслабиться и позволить мастеру выполнить свою работу. Здесь и начинались проблемы. Я и сам рад бы уйти поскорее, но от меня мало что зависело. Ну, если бы я распределял физическую нагрузку так, как это делают многие люди, всё упростилось бы. Но я этого не делал, и всё усложнялось.

― Опять у вас шея, плечи и спина задубели, ― укорил меня мастер.

На ответ меня не хватило, потому что я уже знал, что не выйду отсюда в течение двух часов. Силы мне понадобятся, чтобы эти два часа выдержать. И я почти прокусил себе нижнюю губу от досады. Мне хотелось вернуться куда-нибудь поближе к сцене, включить музыку, а потом свалиться без сил после танца и уснуть на месте. И чтобы никто не мучил меня и моё скованное напряжением тело. Моему телу нравилось быть напряжённым, в таком состоянии оно с лёгкостью выносило боль и нагрузки. Когда же его пытались привести в порядок ― с точки зрения специалистов и медиков, оно всегда подводило меня и начинало сбоить. Но я понимал, что медики тоже в чём-то правы, просто выбранный ими вариант мне не подходил. Наверное, мне требовалось что-то иное для полноценного отдыха и восстановления. Или же я не умел отдыхать вовсе.

Вернуться к стойке я смог через два часа, как и предполагал. После массажа мне стало ещё хуже, чем было до.

― Шоколадный коктейль? ― с едва заметным сочувствием спросил Чанёль. Выходит, я не только паршиво себя чувствовал, но ещё и выглядел соответствующе?

Получив высокий стакан, привычно поискал взглядом приметную парочку. Нашёл только "ангела", тот обеими ладонями держал чашку с кофе, словно руки у него замёрзли, и он пытался их согреть. Не знаю, как он умудрился так быстро почувствовать мой взгляд, тем не менее, спустя миг он чуть поднял голову и уставился на меня.

― Познакомить? ― предложил помощь Чанёль.

― Спасибо, нет. Если захочу, сделаю это сам. И он уже занят, как я понимаю.

― Но не пускать же слюни всё время, так и от обезвоживания можно умереть.

― Я не пускаю. Просто любуюсь. Никому от этого плохо не станет.

"Иногда ты просто жалок. За пределами сцены. S". Ты прав, мой анонимный недруг, за пределами сцены я иной, но какой именно, ты никогда не узнаешь. И спасибо за сообщение.

Расправившись с коктейлем, я поднялся с высокого табурета, накинул куртку и оставил тонущий в полумраке зал вместе с "ангелом" за спиной. Сегодня стандартная порция боли уже получена, до следующей ― сорок восемь часов. И эти сорок восемь часов я намеревался использовать с выгодой и удовольствием, ведь потом придётся платить за всё это новой болью.

Глава 2

Пока ждал своей очереди, разглядывал людей опять, но теперь из парочки высмотрел лишь "лисицу".

― Как настроение? ― Наверное, улыбка никогда не сходила с лица Чанёля.

― Прекрасно, спасибо. ― Хуже некуда, но признаваться в этом не хотелось. Зверски ныли левая лодыжка и правое плечо. И я прекрасно знал, почему. Слишком много разворотов на правой ноге с толчковой левой и стоек с опорой на правую руку, а чувство меры во время тренировок и репетиций у меня атрофировалось давно и, похоже, навсегда. Кажется, я ещё умудрился немного простыть или просто устал, потому что болела голова. Обычно головную боль я снимал акупрессурой ― одно из преимуществ изучения тэквондо, но сейчас не работало даже это.

"Сколько ты стоишь? У тебя ведь наверняка есть цена. S". На миг возникло искушение спросить: "А ты так хочешь купить того, кто, по твоему мнению, и так доступен?" Я криво улыбнулся и сохранил сообщение. Сначала это раздражало, но теперь больше походило на развлечение. Мой неведомый преследователь пока ни разу не угодил в цель, все его выпады уходили в "молоко". Трудно злиться на чужие промахи, ведь это всего лишь промахи.

Вот и моя очередь. Оставив стакан на стойке и куртку на вешалке, я проследовал знакомым путём в салон, ополоснулся под душем и, обернув бёдра полотенцем, вытянулся на софе. Болезненные ощущения и ожидание грядущей пытки превратили меня в каменную статую. По крайней мере, в том, что касалось твёрдости мышц.

― Сегодня я подменяю мастера Чуна.

"Отличная" новость, но хотя бы произнесли её изумительно красивым голосом.

― Меня зовут Лу Хань. Мастер Чун сказал, что вам требуется сеанс лечебного массажа, только нужно быть аккуратнее с позвоночником. ― Лу Хань зашуршал бумагой. Наверное, открыл журнал с записями мастера Чуна. Я догадывался, что там написано напротив моего имени.

― О, вы почти два года приходите к мастеру. Любите массаж?

― Нет. Но буду рад, если мы поскорее с этим покончим.

― Да, конечно.

В красивом голосе прозвучали нотки лёгкой растерянности, но этот Лу Хань быстро вымыл руки, вооружился всем необходимым и начал сеанс точно так же, как это делал мастер Чун. Сильные руки, хотя пальцы могли бы быть и жёстче, но... Лу Хань делал всё то же самое и точно так же, как мастер Чун, и мне пришлось потратить несколько минут на анализ ощущений, чтобы разобраться. Мягкие ладони ― вот в чём было дело. Сильные и тренированные руки, как у мастера Чуна, но ладони сами по себе от природы мягкие. Редко, но такое встречается. Внешне разница почти неуловима, определить можно лишь с помощью прикосновения. Мастер Чун говорил как-то, что мечтал бы обладать такими руками ― они идеальны для массажиста.

Примерно через полчаса мне на спину упала обжигающе горячая капелька пота.

― Господин Ким, может, вы попробуете немного расслабиться? ― с тщательно скрываемым, но всё равно заметным укором попросил Лу Хань.

― Лёгкая форма миалгии, вы должны были прочесть об этом в журнале. ― Я невольно улыбнулся. ― Это невозможно, мастер Лу. Очень редко мастер Чун укладывался в час, чаще ― в два. Иногда ничего не получается и за два часа.

― Вы каскадёр, что ли? ― сердито уточнил Лу Хань и без предупреждения вцепился в мышцы с правой стороны, растревожив немного успокоившееся плечо. Захотелось влепить ему кулаком в челюсть, с трудом сдержался.

― Если бы. Хотя что-то общее, наверное, есть. Это неважно. Просто продолжайте и не отвлекайтесь.

Я мечтал, чтобы пытка закончилась как можно скорее, чтобы уйти туда, где мне будет хорошо, где будет звучать музыка. Пусть я и не умел расслабляться так, как все, зато я умел жить в движении и черпать в нём силы. Сеансы массажа не были пустой тратой времени ― я понимал это, но как же я их ненавидел... Уже просто лежать на софе неподвижно час или больше ― пытка. И ведь даже не уснёшь из-за боли.

Когда пришло время перевернуться на спину, я обнаружил, что, во-первых, мастер Лу Хань такой же мокрый от пота, как я сам; во-вторых, я его знал, то есть, видел с "лисицей". Прямо сейчас аккуратная нижняя губа его оказалась недовольно закушена, а искристые глаза потеряли градусов десять от обычной теплоты. И он немедленно вцепился клещом в левую лодыжку, заставив меня поморщиться от острой боли и зажмуриться. Впрочем, дальше лучше не становилось. Будь моя лодыжка в порядке, это тоже погоды бы не сделало.

Не знаю, намеренно он гнал кровь вверх, к бёдрам, или просто сердился, но результат его всё равно озадачил. Точнее, отсутствие результата. Только тогда он соизволил заметить, какое именно впечатление на меня производят все его манипуляции.

― Вас что-то беспокоит?

― Вряд ли.

― Я хотел спросить, не болит ли у вас что-нибудь, ― чуть нахмурившись, исправил он формулировку.

― Это не имеет значения.

― Имеет. ― Твёрдости и упрямства ему не занимать. Как и мне, кстати.

― Никакого значения это не имеет, поверьте. Даже если у меня ничего не болит, массаж всё равно сам по себе весьма болезненный.

― Массаж обычно по воздействию не превышает болевого порога, ― возразил Лу Хань.

― Обычно. Если помните, я к "обычно" не отношусь. При миалгии даже пальпация вызывает острые болезненные ощущения.

Он нахмурился ещё сильнее и окинул меня внимательным взглядом. Задумавшись, смахнул пот со лба тыльной стороной ладони. В конце концов, он же мастер, должен сообразить, что до сих пор пытается массировать деревянные от напряжения мышцы, а это всегда больно. До конца сеанса оставалось приблизительно полчаса, а у него так ни черта и не вышло. Я не собирался его упрекать, ведь он впервые работал со мной. Быть может, мастер Чун и опытнее, но даже мастеру Чуну не всегда удавалось со мной сладить, поэтому подвигов от мастера Лу в первое время я и не ждал.

Пока Лу Хань занимался плечами и руками, я наблюдал за ним. Наблюдал за прикосновениями светлых пальцев к моей смуглой коже. Рядом со мной Лу Хань казался ещё более светлым, даже сияющим. И мне совершенно не хотелось думать, насколько темнее кажусь рядом с ним я.

― Хотите меня ударить?

Я непонимающе уставился на него, потом перевёл взгляд на руки. Его пальцы аккуратно держались за моё запястье. Выдохнув, я медленно разжал кулак и криво улыбнулся. Подумаешь, замечтался...

Лу Хань принялся сосредоточенно разминать кисть. Если он надеялся похрустеть там чем-нибудь, то напрасно. Через несколько минут он развернул мою кисть внутренней стороной вверх и продолжил ощупывать и нажимать пальцами в нужных местах. Что ж, даже мои руки не шли ни в какое сравнение с его руками: намёк на изысканность портили узловатые пальцы с твёрдыми и угловатыми пластинками ногтей. Мои руки выглядели хоть сколько-нибудь пристойно только на фотографиях и исключительно благодаря неустанным заботам мастера по маникюру. Она обычно коршуном высматривала меня и безжалостно накидывалась, чтобы сделать с руками то, на что "можно взглянуть без громких рыданий и истерик, но с тихим плачем".

Могу лишь предположить, что отблеск иронии в моём взгляде Лу Хань решил записать на свой счёт, иначе с чего бы ему обижаться и смотреть на меня неприязненно. Тем не менее, он постарался закончить со мной к сроку, чтобы я успел принять душ и смыть с себя масло и пот. Ему, кстати, душ тоже не помешал бы. Немного забавно, конечно, вряд ли ему доводилось так мучиться ещё с кем-нибудь, кроме меня.

Когда я уходил, он стоял у раковины и тщательно мыл руки. И он не счёл нужным повернуться ко мне лицом и попрощаться. Мне оставалось лишь пожать плечами в недоумении и тут же поморщиться от боли в мышцах. Ничего не изменилось ― последствия те же. Ладно, час-полтора качественных нагрузок ― и я снова буду в форме. Правда, через сорок восемь часов я приду опять в этот салон, чтобы подвергнуть себя пытке, которая, наверное, никогда не кончится.

***


― Тебе нужен секс, ― авторитетно сообщил тем же вечером Бэкхён, заявившийся ко мне в танцзал. Он честно пытался повторять перед зеркалами то, что делал я, но неизменно выдыхался и практически в виде горки желе растекался по полу. ― Найди девицу, которая будет за, и... мне вот даже любопытно, на сколько раз тебя хватит?

― Если я подхожу к какой-нибудь девице, у менеджера случается сердечный приступ. Условия контракта, то и это, ты сам знаешь не хуже меня.

― Так ты подходи так, чтоб менеджер не видел. Или подойди к мальчику ― об этом в контракте точно ни слова не сказано.

С Бэкхёном не соскучишься, вечно он ухитрится перевернуть всё с ног на голову и обратно. Чего стоит хотя бы его привычка на людях звать меня хёном и вводить всех в заблуждение. И ещё его шуточки на тему "ошибки" в документах, где мне указали год рождения лет на десять меньше, чем нужно.

― Я не думаю, что...

― Ой, я тебя умоляю! ― Бэкхён замахал руками. ― Ну вот скажи мне, душа моя, ты когда последний раз этим занимался? И я сейчас не имею в виду выступления на сцене, учти. Поиметь всех на сцене и вне её ― разные вещи.

― Можно подумать...

― Но-но! ― Бэкхён выразительно поводил у меня перед носом указательным пальцем. ― Ты сам можешь думать что угодно о том, что ты любишь и что вытворяешь, но падающие в обмороки во время выступлений нимфетки ― жестокая реальность, а не досужий вымысел бульварной прессы. Возьми себя в руки и... Кстати, а это тоже неплохая идея! И контракту ни в чём не противоречит! Я про "взять в руки"! Как друг могу тебе даже с этим помочь!

― Что-о-о?!

Потребовалось минут пять, чтобы до меня дошло ― Бэкхён предложил мне скромно подрочить в одиночестве. Или не в одиночестве.

― Ну я же тебя знаю! Ты сейчас вот тут будешь выжимать из себя все силы по капле, а потом отключишься на пару часов, чтобы вскочить и заново себя помучить. И у тебя нет даже минутки на удовлетворение нормальных потребностей организма или самоудовлетворение хотя бы. Напоминаю тебе, что душ нужен не только для того, чтобы мыться. Там можно ещё и пошалить с пользой.

― Ты плохо на меня влияешь, ― пробормотал я, но невольно задумался. Не то чтобы я тут же и сразу ему поверил, потому что секс явно ближе к "активному отдыху", чем к расслабляющим занятиям, однако... Однако мне ни разу не приходилось уговаривать себя расслабиться после секса, само получалось прекрасно, так что...

― Так тебе помочь?

― Спасибо, сам справлюсь, ― благоразумно отказался я от предложенной помощи. И, разумеется, у меня всё вылетело из головы к тому часу, когда я закончил заниматься в зале. В душ сходил, едва там не уснул и вырубился на матах в углу.

***


Мы ещё обсуждали с Бэкхёном этот вопрос, вот только всё было куда сложнее, чем казалось поначалу. Я никогда не относился к людям, одобряющим беспорядочные связи, стало быть, мне требовался постоянный партнёр. Но постоянная связь тянула за собой новые проблемы. Вряд ли кто-то согласился бы поддерживать отношения только для того, чтобы быть... использованным. И я не тешил себя иллюзиями ― со мной трудно. Замкнутый, неразговорчивый, постоянно погружённый в музыку и тренировки ― у меня просто не оставалось времени на что-то ещё, на предполагаемого партнёра ― тем более. Так кто бы согласился быть со мной, зная, что нужен лишь для одного? Вот именно, никто.

"Ты прекрасен только на сцене и больше нигде. S". Спасибо за добивание, хотя ирония судьбы тут была как никогда уместна.

Глава 3

В следующий свой визит я узнал, что мастер Чун задерживается, поэтому пока со мной будет работать Лу Хань. Оказалось, Лу Хань ― единственный ученик мастера, завершивший обучение должным образом. Хоть что-то...

Во второй раз Лу Хань мучился со мной снова два часа. И я заметил, что он внёс небольшие изменения в обычную процедуру, правда, эффекта от них я не ощутил. Когда уходил, обратил внимание, что Лу Хань выглядел расстроенным и недовольным сразу. Любопытно даже, это он так отреагировал на меня или на то, что не добился желаемого результата?

― Впервые вижу, чтобы после сеанса у Лу кто-то выглядел не ахти, ― заметил Чанёль, привычно вручив мне стакан с коктейлем.

― Всё бывает в первый раз, ― пожал плечами я. В конце концов, тут уж я сам ничем не мог помочь ни Лу Ханю, ни мастеру Чуну. Наоборот ― это я рассчитывал на их помощь.

"Получше замазывай шрамы кремом, а то их видно при съёмках крупным планом. Если уж не красавец, то хоть выгляди аккуратно. S". Золотые слова, мой преданный аноним, но кремом меня мажут другие. Мне же на грим наплевать ― не за грим же ты меня любишь, верно?

***


Днём в компании неизбежного Бэкхёна мы повели меня "в люди". Бэкхёну это казалось забавным и увлекательным, я же его восторгов не разделял, только всё равно в его присутствии так и тянуло улыбаться хотя бы чуточку, незаметно, хотя бы уголком рта. Что ж, спасибо уже за то, что он говорил за двоих, а то и за троих. Несмотря на шумность, с ним было уютно и тепло. И ведь чёрта с два скажешь, что этот непримечательный на первый взгляд, шумный и вертлявый парень способен проникновенно петь на сцене, способен достучаться до сердца всего лишь с помощью голоса. Быть с ним даже приятно, наверное, потому что мы с ним похожи: кроме таланта за душой ничего нет у обоих. Как там писали в одном крупном журнале? "Внешность под вопросом, зато это компенсируется выдающимся мастерством..." У Бэкхёна ― мастерство вокала, у меня ― танцевальное. И всё. Но агентству не впервой лепить из гадких утят подобия прекрасных лебедей и красиво подавать их "к столу". Остальную часть работы отлично выполнят фанаты. Особенно если им помочь и позволить увидеть то, как мы с Бэкхёном меняемся на сцене, превращаясь на время выступления в самых настоящих лебедей без всяких дополнительных ухищрений. Быть может, это и называется "показать истинных себя"?

― О чём задумался?

― О том, над чем ты будешь смеяться. Неважно. Уйдём отсюда?

― Не нравится?

― Народа... многовато.

― Так в этом же весь смысл! ― возмутился Бэкхён.

― Знаю, но я уже устал.

"Красивое тело не заменит красивого лица. В других людях ты сам видишь раньше лицо или характер? S". Однозначного ответа на такой вопрос не существует, а если он и прозвучит, то будет самой настоящей ложью.

С неба падали редкие капли, когда мы только вышли из кафе, а вот основательно припустило минут через двадцать. Мы с Бэкхёном мчались по улице, высматривая подходящее укрытие. Я сунулся под козырёк антикварной лавки, а вот Бэкхён мой оклик не расслышал из-за гудка машины. Он растерянно застыл на дороге и едва не угодил под колёса. Поймав его за рукав, я дёрнул от души, прижал его к себе и затащил под козырёк. Бэкхён притих, немного покопошился, покосился на меня, потом в сторону. Бровь у него выразительно поехала вверх. Проследив за его взглядом, я уставился на хорошо мне знакомую парочку ― ангел и лисица. Эти двое пялились на нас с Бэкхёном и молчали.

Как воспитанный человек я приветливо кивнул Лу Ханю и выразил надежду, что он вместе с другом не сильно промок под дождём, а хлещущая с их одежды вода ― это так, спецэффекты. Лу Хань, к счастью, понял, что это была обычная вежливость, а не сарказм, поэтому кивнул мне в ответ и покосился на Бэкхёна. Бэкхён продолжал греться об меня и менять положение явно не собирался. Я коротко познакомил его с Лу Ханем, пояснив, что мы друзья, в свою очередь Лу Хань представил своего друга и коллегу ― Ким Минсока. На этом беседа благополучно заглохла. Не то чтобы я жаждал продолжить её, молчать мне нравилось куда больше, но в данном конкретном случае молчание казалось тяжёлым, неловким и обременительным. Только я всё равно не представлял, как можно нарушить шум дождя уместными словами, да и не шли на ум такие слова.

***


― Я придумал, как можно решить твою проблему, ― порадовал меня час спустя Бэкхён. Я даже перестал сушить волосы полотенцем и вопросительно посмотрел на него. Продолжение последовало тут же, но убойное: ― Ты ему нравишься.

― Чего?

― Ты ему нравишься! Ну! Тому китайцу. Неужели ты не замечал, как он на тебя смотрит?

― Нет. Да и с чего бы? У него Минсок есть с глазами, как у персонажей из японских мультиков. На месте Лу Ханя я б даже не посмотрел на себя. И благодаря тебе он теперь думает, что у меня ты есть. Спасибо, кстати.

― Всегда пожалуйста. Капелька ревности ещё никому не вредила. Но ты мог бы поощрить его и приятно провести время. ― Нет, определённо! Заткнуть Бэкхёна попросту невозможно! Уж не знаю, что он там себе нафантазировал, зато знаю, что отношения с Лу Ханем ― даже профессиональные ― у нас не сложились. Пожаловаться на мастерство Лу я не мог ― он был достойным учеником мастера Чуна, но и чувства, что попал в надёжные и заботливые руки, вот как с Чуном, я не испытывал. Лу Хань вёл себя именно так: подчёркнуто предупредительно и нейтрально, позволяя отчётливо понять, что он лишь временная замена мастера, к которому я привык. Разве что его попытки поэкспериментировать с процессом массажа намекали на что-то большее, но, скорее всего, это просто профессиональный интерес.

"Действительно думаешь, что сможешь соблазнить хоть кого-то, глядя на всех свысока? S". Я обязательно подумаю об этом. Когда-нибудь. Тогда, когда у меня появится свободное время для чьего-нибудь соблазнения.

***


Хань позвонил мне накануне традиционного сеанса. Это было внезапно. Я пялился на дисплей телефона минут пять, не меньше, пытаясь опознать номер, затем соизволил ответить.

― Господин Ким? ― Его голос я узнал бы всегда и везде. Чистый, как горный поток. И такой же холодно-нейтральный ― по отношению ко мне.

― Слушаю вас, мастер Лу.

― У меня несколько отличается расписание от расписания мастера Чуна. Я надеялся решить этот вопрос, но не вышло. Если вам удобно только старое время, я подыщу замену. Если же вы не хотите этого, то... Если я вас приму на час позже, вам это подойдёт?

На час позже и ещё два часа на сеанс... Что ж, терпимо и не так уж обременительно. Я переживу, если начну тренировку на час позже. В конце концов, я могу часок и вздремнуть до визита к Лу Ханю, а возвращаться поздним вечером или даже ночью... мне не привыкать.

― На час позже, хорошо. Спасибо, что предупредили.

― Вам спасибо, что приняли во внимание мои затруднения. Всего доброго.

Я отключился раньше, чем он, хоть и не сразу. Чего же он ждал? Что я попрощаюсь с ним словами? Наверное, стоило, но мне и в голову в тот миг не пришло, ведь я же ещё увижу его сегодня. Глупо вышло.

"Твоя надменность отвратительна. S". Я всё-таки не понимал своего преследователя. Если его или её тошнит от меня, то зачем так стараться привлечь к себе моё внимание? Я никогда не отвечал на эти сообщения, но всегда читал их, искал взглядом среди множества других и сохранял. Но это всё. Ничего больше. Потому что это забавляло.

***


Чанёль вечером уже поджидал меня с шоколадным коктейлем наготове.

― Спасибо, ― сухо поблагодарил я, приняв стакан.

― Вы же наш постоянный клиент, ― подмигнул мне Чанёль. ― Говорят, вы танцуете. Это правда?

― Может быть. ― Сегодня я был лаконичен, как и всегда. Точнее, большую часть времени. Если бы вокруг толпилось народа поменьше, быть может, я позволил бы себе говорить чуть обстоятельнее и приветливее, но толпа действовала на меня угнетающе. И в мыслях не держал, что могу кого-то обидеть короткими фразами, но, похоже, всё-таки обидел: Чанёль помрачнел и отступил к другому клиенту. Мне осталось лишь вздохнуть и заняться коктейлем.

Лу Хань пришёл за мной сам, жестом предложил следовать за собой и отвёл в хорошо знакомый салон. Пока он мыл руки и готовил всё необходимое для массажа, я привычно ополоснулся под душем и, завернувшись в полотенце, устроился на софе.

Лу Хань начал с нанесения на кожу подогретого масла ― от поясницы вверх и обратно. Делал он это не в стандартной манере, а легко и ненавязчиво, наверное, потому и нагрел масло чуть сильнее. Кажется, эффект был тот же, то есть, никакого. Я даже различил его разочарованный вздох. Он провёл пальцами по пояснице и осторожно потянул за полотенце.

Это ещё что?

Мне хватило одного взгляда поверх плеча, чтобы он забыл о полотенце. Или же его остановила реакция моего тела ― напряжение усилилось, а он явно рассчитывал на иное.

― Господин Ким, ― бесконечно усталым голосом спросил он, ― вы вообще хоть когда-нибудь бываете расслабленным?

― Нет. Наверное.

― Ну хоть когда-нибудь? А когда спите?

― Я активно сплю. Одеяло порхает в воздухе. Вряд ли это смахивает на расслабленность, да?

― Вы из тех, кто не умеет и минуту спокойно посидеть на месте? ― предположил он.

― В точку. Я вообще люблю нагрузки и движение. Бездействие меня убивает. И мне говорили, что я попросту не умею отдыхать и расслабляться. Может быть, так оно и есть. Я не знаю.

― Вечный двигатель, ― подытожил безрадостно Лу Хань. ― То есть ― гипотетически ― вы расслабляетесь только тогда, когда загоняете себя до смерти?

― Гипотетически. Я, правда, не знаю. Знал бы, не приходил бы сюда целых два года и не тратил бы по два часа из каждых сорока восьми.

― У вас боль и онемение в мышцах из-за чрезмерных нагрузок. Вы понимаете это?

― Лучше, чем вы можете себе вообразить, ― уже огрызнулся я.

― И вам требуется помощь, чтобы снять этот эффект. Как думаете, достаточно ли серьёзно это?

Любопытно, к чему Лу Хань клонил?

― Намекаете, что это полноценная болезнь и уже не в лёгкой форме?

― Намекаю, что большинство людей умеют самостоятельно с этим справляться. Вы ― не умеете. Ещё и не пытаетесь хоть немного помочь другим. Мне, например. С любым человеком трудно работать, приходится прилагать много сил, чтобы размять мышцы. Это не так просто, как вам кажется. С вами же это в разы сложнее.

― Понимаю, ― возразил я. ― Только толку? Если бы я мог помочь вам, я бы помог. Но мне нечем. И я не уверен... не уверен, что это вообще нужно. Я терпеть не могу массаж ― после него мне хуже. Я привык к боли, к напряжению, а после массажа всё это сбивается к чертям. Приходится привыкать обратно.

Лу Хань молчал. Молчал довольно долго, потом тронул меня за плечо.

― Переворачивайтесь, начнём с другой стороны.

Я рассеянно наблюдал, как он массирует ступни, лодыжки, икры, колени, постепенно забирается всё выше, разгоняя кровь и направляя её к бёдрам. Неужели он так и не понял, что это бесполезно? Жар в крови и возбуждение гасила боль. И боль же притупляла чувствительность. Снова вспомнилось: "Кости, которые вкривь и вкось обмотаны мышцами, как верёвками, и обтянуты кожей". Даже мастер Чун говорил, что тела подобного типа трудно массировать. Да, а ещё там сияли сбитые колени и синяки почти повсеместно. И Лу Хань отлично попадал на них пальцами, что тоже расслабленности не способствовало.

Лу Хань закусил нижнюю губу, упрямо продолжая разминать мышцы. Маленький шрам под губой стал отчётливее. И я вздрогнул, когда его пальцы оказались под полотенцем. Они по-прежнему не давали покоя мышцам, но ещё и задевали то, что задевать им, вроде как, не полагалось. Действия Лу Ханя отзывались болью в ногах. И кое-чем иным. Не в ногах. Что ж, если он вознамерился поставить полотенце на моих бёдрах вигвамом, то, определённо, достиг успеха, пусть и не с помощью массажа.

Лу Хань не смотрел на меня, только на свои руки, зато я не сводил глаз с его лица ― сосредоточенно-серьёзного и неправдоподобно красивого лица. И лениво пытался понять, на кой чёрт ему всё это понадобилось? Или он пришёл к тому же выводу, что и Бэкхён?

Скорее всего.

Лу Хань невозмутимо распахнул полотенце, полюбовался на результат непосредственно и продолжил. Теперь закусить губу пришлось мне, потому что ощущать гладкие сильные пальцы на себе было невыносимо приятно. А он точно знал, что делать и как. Через минуту я закрыл глаза и постарался совладать с дыханием. Мне это почти удалось, но тут Лу Хань пальцами другой руки провёл по коже в паховой складке и прикоснулся к яичкам. Все мои старания пошли прахом. Я тихо сходил с ума, пока он водил рукой по всей длине, дразня точными касаниями головку. И окончательно забыл о реальности, когда он позволил мне оказаться в жаркой и влажной тесноте его рта. Сильные пальцы и проворный язык ― что ещё нужно для счастья?

Я чувствовал его дыхание низом живота, бёдрами и всей длиной напряжённой плоти. И это дыхание, тревожившее кожу, было не менее эффективным, чем его пальцы, губы или язык. Вцепившись в софу, я изо всех сил сохранял неподвижность, хотя безумно хотелось послать всё к чёрту и податься навстречу его губам, рту, рывком заполнить и достичь желанного освобождения. Но я терпел. Я привык терпеть. Боль и наслаждение чем-то похожи, ведь так? Вот и сейчас я терпел, испытывая наслаждение и убеждая себя, что это боль.

Лу Хань упрямо продолжал сводить меня с ума. Сжимал пальцами у основания набухшего ствола, обводил языком головку и гладил свободной рукой живот. Настойчиво, чувственно, с железной уверенностью в том, что рано или поздно, но терпение мне изменит. Чуть отстранившись, лизнул головку, потёрся щекой и спустился ниже, чтобы добраться губами и языком до яичек. Именно на этом меня не стало. Разумное и мыслящее существо? Простите, никого нет дома.

Закусив губу и запрокинув голову, я зажмурился. Мышцы напряглись ещё сильнее, чем до этого, хотя куда уж больше-то? Мне казалось, что я стал вибрирующей струной. Нет, даже леской. Тонкой леской, которая могла лопнуть в любой миг, не выдержав груза невыносимого удовольствия.

Вновь оказавшись в плену жаркого влажного рта, я непроизвольно качнул бёдрами, словно стремясь стать с Лу Ханем единым целым. Просто сил не осталось терпеть и сдерживаться. Его ладони на моём теле только подстёгивали возбуждение.

Потом леска всё-таки лопнула. Меня выгнуло, все мышцы разом будто бы дёрнуло изнутри. Я даже остро ощутил внутренность рта Лу Ханя, походившую в тот миг в моём воображении на шёлк и бархат. Одно мгновение безумия сменилось небытием, окутав меня непривычной и сладкой слабостью. Я уже почти забыл это ощущение и радовался, что смог вспомнить.

Пока я разбирался в ощущениях и приходил в себя, Лу Хань спокойно занялся тем, чем ему и полагалось заниматься ― массажем. Кажется, он даже довольно мурлыкал себе под нос какую-то песенку, хотя я бы не поручился, что это было на самом деле.

Когда он закончил сеанс, я почувствовал себя так, словно родился заново. Даже странно, что мышцы не болели и не ныли, а звенели от желания перевернуть мир, можно и парочку миров. И моё чутьё подсказывало, что сегодня я буду танцевать сутки без перерывов и сна.

Как ни обидно, но Бэкхён оказался прав ― лучшим лекарством оказался всё-таки секс. Но я не обольщался. Лу Хань сделал это сегодня, только вряд ли он станет делать это всегда. А ещё я не понимал его: неужели он сделал это только для того, чтобы выполнить свою работу? Примерил ситуацию на себя и пришёл к выводу, что я на его месте не стал бы делать ничего подобного. И дело не только в том, что я не умел, но и в том, что мне было бы неловко. Но это полбеды. Я вообще не мог представить подобную ситуацию с моим участием.

Слова Лу Ханя прошли мимо моего сознания. Я даже не помнил, как оказался в душе, как смывал пот с тела, вытирался и одевался. И, толкнув дверь, встретился с Лу Ханем. Не представляю, что отражалось на моём лице, он же сохранял спокойствие и невозмутимость.

― Как самочувствие, господин Ким? ― Официальное обращение прозвучало нелепо после того, как губы, произнёсшие его, побывали не только на моём животе, но и познали вкус моей спермы.

Я молчал, потому что не представлял, что и как ответить, не знал, какие слова могут обидеть Лу Ханя, а какие ― выразить искреннюю благодарность. И, чёрт возьми, я не испытывал уверенности, что поступил правильно, позволив ему всё это провернуть. Быть может, он гей. Ладно, ничего страшного. Но я сам? Кто тогда я? И хочу ли я его?

Я не знал ответов на эти вопросы. Я вообще сейчас не мог думать связно и логично. Даже просто ответить на вопрос о самочувствии... Глухой ступор. Физически мне было хорошо как никогда, но в мыслях царила сумятица, и я больше всего боялся, что Лу Хань это поймёт. Я быстро соображаю ― на сцене, за пределами сцены мне требуется время для адаптации. И сейчас я точно не готов отвечать на вопросы и принимать решения.

Он чуть отступил, освобождая мне путь к выходу.

― Буду ждать вас через день. В это же время, если вам удобно.

― Спасибо. Мастер Лу. ― Ответы у меня получались на зависть лаконичные и отрывистые.

― Хань.

Я как раз сделал шаг к двери и едва не споткнулся. Его явно позабавило изумление в моих глазах, он мягко улыбнулся и пояснил:

― Мне так удобнее, если вы будете называть меня просто по имени. Когда я слышу в свой адрес "мастер", мне хочется оглянуться и проверить, не стоит ли за моей спиной мастер Чун.

Я оторопело кивнул и всё-таки поспешил убраться подальше, пока Хань ещё что-нибудь не отмочил. Мне и так хватило впечатлений на сегодня. Я даже промчался мимо стойки, позабыв о традиционном шоколадном коктейле. И забыл попрощаться с Чанёлем.

Новых сообщений от S не приходило. Жаль, ведь я уже привык получать дозу забавности ежедневно.

@темы: NC17, EXO, Kim Jongin, Luhan, Park Chanyeol, Byun Baekhyun, KaiLu, Хикиваки, KaiHan, Ie-rey, romance, Kai, fanfiction

---

[TEASER] Румба Каталана (КайЛу)

[EntonE]

Название: Румба Каталана
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: Кай (Ким Чонин)/Лухан (Лу Хань), Крис (У Ифань), Чанёль, Дио, Бэкхён
Рейтинг: 18+
Жанр: экшн, криминалАУ, романс, юст
Размер: макси
Коллаж/арт: Areum/Румба Каталана
Предупреждения: тизер, сбитая хронология, синема-эффект
Размещение: запрещено
Авторские примечания: Час Х и его последствия для компании воров. И у каждого из них - свои собственные цели.
"Тот, кто сильнее любит, проигрывает. Тот, кто хочет больше, умирает. Никогда никого не люби и не желай больше того, что тебе нужно. Тогда ты никогда не проиграешь и не умрёшь" ©
"Мексиканец - это не моё прозвище, запомнил?" ©
Ссылка на оригинал КФ: пока нет. Это тизер.

TEASER © "Румба Каталана"
12 июня, примерно за три года до "Часа Х"
Макао, порт

Вода легко выдавливает стёкла, ну а после ей ничего не стоит заполнить салон, утягивая автомобиль на самое дно. И чем глубже уйдёт автомобиль, тем большая толща воды окажется сверху. Мало того, что кому-то не повезёт оказаться под водой с ограниченным запасом воздуха, так ещё и давление. Верная смерть, если вовремя не выплыть.

Но какое там вовремя, если запястье плотно схвачено браслетом от наручников, а второй браслет прикреплён к специальному поручню полицейского фургона, и под рукой нет ни ключа, ни того, чем ключ можно заменить?

Никакого вовремя, никаких перспектив, никаких вариантов.

Остаётся лишь пожалеть в очередной раз о работе одиночки. Вот был бы напарник, всё могло бы сложиться иначе. Хотя тоже... Напарники всякие бывают. Бывают и такие, что продают за горсть монет или приставляют пистолет к затылку тогда, когда этого совершенно не ждёшь.

Хань лениво прикрыл глаза, когда по щеке скользнули водоросли, машинально подёргал рукой, но наручники никуда не испарились.

Чёрт бы побрал цепочки случайностей в этой жизни. А ведь этот день так хорошо начинался...

Хань всё же открыл глаза, потому что кто-то провёл руками по его бёдрам, груди, плечам и ощупал прикованное к поручню запястье. Без разницы, воздуха не осталось.

Ладно...

Твёрдые губы, настойчивое прикосновение, несколько пузырьков воздуха пробежали у щеки. Хань ухватился свободной рукой за сильное плечо и попытался что-нибудь различить в воде. А потом узнал, каково это - орать под водой от боли, потому что неведомый засранец вдруг сломал ему большой палец на руке. Или не сломал, а только вывихнул, но менее больно от этого не стало.

Металл скользнул от запястья к кончикам пальцев, в глазах потемнело, в голове зарокотал громовой прибой, а толща воды обрушилась сверху. Чьи-то надоедливые руки продолжали тормошить Ханя, ощупывать, толкать и тянуть куда-то. А после в лёгкие ворвался воздух. Много воздуха, такого густого и сладкого, что, кажется, Хань мог бы его пить, а не только дышать им.

Хань глупо пялился на смуглые ладони, что сжали его запястье. Так же глупо таращился, когда чужие пальцы стиснули большой палец, напомнив о боли, и дёрнули. Он подавился воплем, потому что ему почти сразу зажали рот.

- Тише, тут всё ещё полиция кругом, - прозвучал у уха хриплый шёпот с сильным акцентом. - Второй раз вытаскивать тебя будет уже некому.

Выждав с минуту, незнакомец убрал ладонь, которой зажимал Ханю рот. И Хань убедился, что теперь большой палец на месте, болит намного меньше и даже слушается.

- Прости за палец, но иначе было никак. Думаю, твоя жизнь тебе дорога, так что немного боли вытерпеть лучше, чем утонуть.

Хань поморщился от досады, но спорить с логикой спасителя не имело смысла. Он отбросил со лба влажные волосы, огляделся, прикинул, что в данный момент вместе с незнакомцем сидит под мостом. Сам незнакомец мог похвастать довольно высоким ростом, смуглой кожей и запоминающимися резкими чертами лица. Молодой - моложе, чем показался на первый взгляд, и хорошо так моложе Ханя.

- Ты кто такой?

- Какая тебе разница? Я тот, кто не задаёт вопросов и может достать всё, что нужно, - хмыкнул "смуглянка", стянул с себя футболку и скрутил жгутом, отжимая воду. Худой, гибкий и жилистый. Быстрый. И Хань вспомнил его - он сидел в патрульке ещё до того, как внутрь запихнули Ханя. Тоже, между прочим, в наручниках.

- Себе ты тоже пальчик вывихнул?

- Спасибо за беспокойство, я в порядке, - ядовито отозвался "смуглянка" и натянул выжатую футболку обратно на гибкое тело.

- Зачем со мной-то возился? Прости, но в милосердие не верю, как и в бескорыстие. И я тебе точно не родственник.

- Ты мне просто понравился, - пожал плечами "смуглянка" и сверкнул яркой улыбкой. - При желании можешь расплатиться минетом. Не при желании - просто катись к чёрту, когда-нибудь расплатишься, если случай выпадет.

И он поднялся на ноги, фыркнул и двинулся к краю моста, на ходу прислушиваясь и перемещаясь совершенно бесшумно. И плевать он хотел на ошарашенного недавним заявлением Ханя.

Придя в себя, Хань двинулся следом за "смуглянкой".

- Эй, ты серьёзно?

- Нет, шутки у меня такие дурацкие.

Хань только выдохнул с чувством облегчения...

- Конечно серьёзно. Стал бы я рисковать и спасать твою задницу, если б она мне в душу не запала.

- Так ты гей?

- Неа.

Хань поморгал, попытался осмыслить противоречивую информацию, не смог и махнул рукой. Ну его к чёрту.

- Ты кто такой, чёрт бы тебя...

- Слушай, - "смуглянка" резко остановился, обернулся и, ухватив Ханя за воротник, подтянул поближе, - я понятия не имею, кто ты сам такой. Так почему ты думаешь, что я тут же выложу тебе свою биографию?

- Я вор, поэтому тебе не стоит знать, как меня зовут. И ты сказал, что не задаёшь вопросов.

- Не задаю. Но работать предпочитаю с теми, кого знаю. Поставщик, связной, курьер и скупщик. - "Смуглянка" отпустил Ханя, ловко подпрыгнул, подтянулся и проверил, что там наверху, после чего перебрался через бортик и исчез из вида. Спустя минуту он перегнулся через бортик и протянул руку Ханю. Тот подпрыгнул, ухватился за тёплую ладонь и вскарабкался наверх.

- Ты не китаец.

- И что?

- Ладно, я Лу Хань. Теперь ты знаешь, с кем собираешься работать. Верно?

- Надо же... - "Смуглянка" окинул его оценивающим взглядом с головы до ног и обратно. - То есть, я предложил сделать мне минет не кому-то там, а аж Оленю?

- Скажи спасибо своему словарному запасу - только поэтому я не свернул тебе шею.

- Хм... а если бы я предложил отсосать мне, то мы сейчас так мило не беседовали бы?

- Именно.

- Всё-таки люди - твари неблагодарные. Ты спасаешь чужую задницу, а тебе сворачивают шею из-за какого-то грёбаного словарного запаса. Маразм...

- Такова жизнь, детка. И я не расслышал имени своего спасителя, которому крупно должен.

Смуглый парень небрежным движением руки откинул со лба влажные волосы и криво улыбнулся. Хань совершенно не ощущал его страха, и Ханя сильно беспокоили его удивительные спокойствие и самообладание.

- Кай.

Это кое-что проясняло. Хань слышал уже это имя. В привязке к Сингапуру и Макао. И в привязке к прозвищу Мексиканец. Курьер, который не задаёт вопросов и может достать всё, что только душа пожелает. Но он и подумать не мог, что Кай настолько молод. И падок на парней.

- А если бы я тебе не понравился, ты не стал бы мне помогать?

- Извини, - Кай пожал плечами, добросовестно прилепил на лицо скорбное выражение и потрудился передразнить Ханя, - такова жизнь, детка.

Они раздобыли сухую одежду, переоделись в сквере и переждали пару патрульных рейдов полиции в баре. Хань мелкими глотками пил горячий кофе и наблюдал за Каем, взвешивая в голове все "за" и "против". Выдернув из упаковки салфетку и нашарив в кармане карандаш, Хань нацарапал на салфетке на английском всё, что ему требовалось прямо сейчас, затем придвинул салфетку к Каю.

- Когда сможешь всё достать?

Тот пробежался взглядом по списку и ухмыльнулся, приподняв левый уголок рта.

- Через два часа. За достойную плату, разумеется. - Он написал в правом нижнем углу салфетки сумму и развернул её к Ханю. - За срочность - двадцать процентов сверху. Оплата наличными по факту.

- Что насчёт торга, Мексиканец?

- Во-первых, я не мексиканец, просто веду дела по-мексикански. Мексиканец - это не моё прозвище, запомнил? Вроде бы пока легко, да? Во-вторых, "по-мексикански" означает, что я не торгуюсь. Никакого торга. Никогда. Вообще. И предложение поторговаться обычно заканчивается предупредительным выстрелом в голову того, кто предложил торг. Это советую запомнить и вознести благодарственную молитву, потому что прямо сейчас пистолета у меня нет. В-третьих, я не люблю, когда меня называют мексиканцем из банального невежества, и у меня начинают пальчики дрожать - на оружии. В-четвёртых, либо ты принимаешь правила игры, либо ищешь другого поставщика. - Жёстко и без какого-либо намёка на смягчение условий. Об этом Хань тоже слышал - о том, что с Каем не торгуются. - И да, Колумбийцем лично я называю свою "зубочистку". Ума не приложу, какого чёрта все остальные обзывают моё оружие и меня Мексиканцем. Так ты делаешь заказ или чисто для справки интересовался?

- Делаю. Через два часа. Где?



Через два часа Хань торчал за крайним столиком в портовом кафе у камер хранения. Рядом с ним на скамье стоял бумажный пакет, набитый наличными. Хань играл честно, потому что был наслышан о репутации Кая, да и просто уважал поставщиков и курьеров. Многие громкие дела становились реальностью благодаря отличной работе поставщиков и курьеров. К тому же, не каждый вор мог похвастать симпатией одного из самых надёжных поставщиков. Хань не собирался расплачиваться за спасение собственной жизни так, как того хотел Кай, но наличие симпатии позволяло найти компромисс.

Какой-нибудь и когда-нибудь.

Кай явился точно в срок, сел напротив Ханя и ногой придвинул к нему большую сумку. Хань проверил её содержимое и убедился, что Кай действительно собрал весь заказ от и до, качественно и всего за два часа. Наличные в бумажном пакете сменили владельца. Кай не стал пересчитывать деньги.

- Веришь мне на слово?

- Отнюдь. Просто знаю, что ты умный. Наслышан. Если ты и впрямь умный, то принёс всю сумму до последнего цента. Потому что знаешь, что будет, если вдруг тут окажется меньше, чем нужно.

Хань знал. Ни один вор никогда не станет обманывать своего поставщика. Золотое правило.

Кай закинул ногу на ногу и знакомо усмехнулся, смерив Ханя предельно откровенным и жадным взглядом.

- Ты мне всё ещё должен, Сяо Лу.

Пожалуй. Хань прикинул варианты, вытянул руку, сцапал Кая за футболку на груди и заставил наклониться над столиком. Их губы встретились и не расставались дольше, чем Хань планировал изначально. По вине Кая.

- Пока... буду должен, - признал Хань, переводя дух после поцелуя. Теперь Кай поймал его галстук и резко дёрнул. Не для того, чтобы поцеловать, а для того, чтобы тихо сообщить на ухо:

- Запомни только - у меня самые высокие проценты.

Хань не удержался от шалости.

- Так мощно стоит на меня?

- Как скала, - доверительно прошептал Кай и замер, различив громкий щелчок под столешницей. Хань легонько ткнул дулом пистолета ему в живот и посоветовал:

- Пусть опустится, детка. Чтоб кровь на череп не давила.

- Оно не давит. - Хань обнаружил неприятный сюрприз в виде острого ножа с диковинной резьбой на клинке в непосредственной близости от собственных гениталий. Очевидно, знакомство с "зубочисткой" Кая по прозвищу Мексиканец - тьфу! то есть, Колумбиец - состоялось по всем правилам. - Я умею снимать напряжение, не волнуйся. Но это отражается на процентах. Поэтому они такие высокие. Ещё вопросы?

Они мило улыбались друг другу, но руки с оружием под столешницей не дрожали.
Патовая ситуация казалась неразрешимой.

- Hueles rico, - неожиданно пробормотал чуть хриплым низким голосом Кай спустя пару минут и провёл кончиком языка по нижней губе.

- Чего? - растерялся Хань, всего на миг утратив контроль.

@темы: humor, Kris, NC17, action, EXO, Kim Jongin, Luhan, Park Chanyeol, Byun Baekhyun, KaiLu, Wu Yifan, тизер, KaiHan, Ie-rey, romance, Kai, UST, fanfiction

---

[Teaser] Сенсор (КайЛу)

[EntonE]

Название: Сенсор
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: Кай (Ким Чонин)/Лухан (Лу Хань), Крис (У Ифань)
Рейтинг: 18+
Жанр: триллер, паранормАУ, детектив, романс, экшн
Размер: макси
Коллаж/арт: Areum/Румба Каталана
Предупреждения: тизер
Размещение: запрещено
Авторские примечания: иногда полиция заходит в тупик, и тогда не остаётся особого выбора. Даже если инспектор не верит в паранормальные способности, обстоятельства вынуждают его просить о помощи сенсора, который целых три года пытался лишить себя необычных способностей.
Ссылка на оригинал КФ: пока нет. Это тизер.

TEASER © "Сенсор"

Аэропортный гул из множества голосов внезапно сменился тишиной и романтическим сиянием зажжённых свечей. Постельное бельё льнуло к обнажённому телу, позволяя ощутить гладкость и прохладу. Грубые верёвки впивались в запястья и лодыжки. В полумраке густым облаком висел усиливающий возбуждение аромат ― смесь из запахов отборного воска и дорогого сандала.

Тишину раскалывали тяжёлое дыхание и неразборчивый шёпот. Прохладные пальцы меж колен, ладонь, запястье... Чужая рука уверенно поползла от колен к бёдрам, к паху, одновременно лаская кожу и проверяя напряжение мышц.

Холод металла, с трудом сдерживаемая ярость, полузадушенная страсть, восторг эстета и безумие спятившего гения. И непреодолимое желание причинить боль. Такую же невыносимую боль, как та, что была вызвана видом гибкого тела, смуглой кожей, контрастом бронзы и белоснежной рубашки...

Кто-то считал его непозволительно красивым для этого мира. Таким преступно красивым, что неведомый кто-то без раздумий приговорил его к долгой и мучительной смерти. И этот кто-то собирался поиздеваться над ним, чтобы унять собственную боль и заставить его пережить нечто подобное. Потом этот кто-то намеревался убить его.

Если он выжил бы после первого акта пьесы.

Тишина и романтическое сияние медленно тонули во мраке, дразня обоняние возбуждающим ароматом.



― Господин Ким? Господин Ким, вы слышите меня?

Вместо ожидаемого гула голосов ― размеренное тиканье, уютное тепло и дыхание двух или трёх человек.

Сдерживаемое любопытство, недоверие, усталость и немного безразличия. Они слишком громко думали, не подозревая, что их могут услышать.

Чонин осторожно приоткрыл глаза и машинально прикоснулся пальцами к узлу галстука. Кто-то любезно галстук ослабил, пока он был либо без сознания, либо слишком глубоко в чужом разуме.

Он полулежал на заднем сиденье в салоне автомобиля. Голова ― на чужих коленях, сверху ― лёгкое пальто, тоже чужое. Впереди ― двое, они смотрели и ждали, душили вопросы, не осмеливаясь заговорить без разрешения.

Он знал, на чьих коленях покоилась ныне его голова. Знакомая тишина, безмолвие и благословение пустоты.

Он посмотрел направо и наткнулся на внимательный сосредоточенный взгляд. Черты лица бесспорно тонкие и красивые, словно нарисованные лёгкой и умелой рукой художника эпохи Возрождения, глаза блестящие, живые, чуть встрёпанные каштановые волосы. Мимика, жесты, взгляды ― говорящим было всё. И всё так же быстро менялось, словно узоры в окуляре калейдоскопа.

― Господин Ким, я главный инспектор Лу Хань. Мы с вами беседовали пару раз по телефону, ― уверенно сообщил он тоном человека, не привыкшего терять время попусту. ― Как вы себя чувствуете? Мы увидели вас у выхода, но вы вдруг побледнели и упали. Потом... вмешался этот господин, ― выразительный взгляд в сторону молчаливого человека, на чьих коленях покоилась голова Чонина, ― и пришлось принести вас в нашу машину, поскольку вы не желали приходить в себя. Вы можете поехать с нами? Или лучше доставить вас в отель и назначить встречу на завтра? И этот ваш друг или...

Чонин старательно возвёл в уме высокие стены, отгородился от всего и осторожно сел на заднем сиденье, посмотрел на инспектора Лу. Чувствовал он себя вполне обычно ― так, как всегда себя чувствовал после погружения в чужой разум. Недавнее видение намекало о возможной близости преступника с тем же успехом, с каким могло намекать о чьей-либо разнузданной фантазии.

― Я могу поехать с вами сейчас, инспектор, ― тихо отозвался он. ― Ничего страшного, со мной подобное... происходит довольно часто. Это та самая причина, по которой я не люблю покидать свой дом. Надеюсь...

― Да-да? ― Лу Хань пристально смотрел на него, старательно игнорируя молчаливого "друга".

― Надеюсь, вы позаботитесь обо мне, пока я буду гостем в этом городе. Раз уж я вам нужен.

― Разумеется, ― кивнул Лу Хань, выдержав значительную паузу. ― Вы говорили, что отошли от дел. Давно?

― Я не делал того, что вы хотите, чтобы я сделал, уже три года. ― Чонин отвернулся к окну и прикипел взглядом к фургону-закусочной. ― По телефону вы почти ни о чём не сообщили, сказали, что введёте в курс дела позднее... Сегодня?

― Да. Господин Ким, почему вы приехали?

Чонин оглянулся на Лу Ханя, удивлённо моргнул и отвернулся обратно к закусочной.

― Вы хотели, чтобы я приехал. Вы просили об этом. Даже умоляли. Теперь вы спрашиваете, почему я приехал?

― Вы отказались, как помните. Всё время отказывались. И только потом внезапно позвонили сами и сказали, что приедете. Почему?

― Это неважно. Я здесь, и вы хотели именно этого, так? ― Чонин старательно душил злость. Он ненавидел, когда кто-нибудь пытался разобраться в мотивах его поступков.

― Вы... голодны? ― немного поколебавшись, уточнил Лу Хань и выразительно устремил взгляд на закусочную, но которую постоянно пялился Чонин.

― Да. Давайте уже поедем в ваше управление, закажем еду, и вы спокойно поведаете мне, на кой чёрт я вам нужен. Полагаю, о причинах моих раздражительности и вспыльчивости вы уже прекрасно осведомлены.

Молчаливый "друг" Чонина впервые открыл рот, чтобы ответить на вопрос инспектора Лу.

― Он приехал, потому что его попросил об этом я. Меня зовут У Ифань.

@темы: триллер, Kris, NC17, action, EXO, Kim Jongin, Luhan, KaiLu, Wu Yifan, тизер, KaiHan, Ie-rey, romance, Kai, fanfiction, детектив

---

Олений мат в десять ходов (КайЛу + Минсок)

[EntonE]

С Днём Св. Валентина!

Название: Олений мат в десять ходов
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: Кай (Ким Чонин)/Лухан (Лу Хань), Сюмин, упоминаются Тао, Дио, Бэкхён
Рейтинг: 16+
Жанр: АУ, романс, юмор, стёб
Размер: мини
Коллаж/арт: Areum/паблик Румба Каталана
Предупреждения: Рейтинг за тематику, не за секс/насилие; в фике упоминаются вещи, которые детям до 16 знать пока ни к чему. БДСМ, кинк
Размещение: запрещено
Авторские примечания: Стёб, бессмысленный и беспощадный по заявке КайЛу по мотивам песни ВВ «Ты ж мене пидманула» - ask.fm/SpilerCaer/answer/121374286617
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/2903036

Олений мат в десять ходов

Хань торчал в закрытом клубе, в стерильно-чистом сортире, и занимался самым неприглядным делом на свете — блевал.

Рядом стоял со скучающим видом Минсок и смотрел, как Хань трепетно обнимает унитаз и страдает.

И ладно бы, если б Хань просто надрался. Так нет же! Хань был трезв до обидного и совершенно здоров. И блевал исключительно потому, что ему стало дурно от зрелища, которым прямо сейчас любовались все прочие гости на закрытой вечеринке.

— И кто бы мог подумать, — горестно вздохнул Минсок. — Из-за тебя такой кайф пропускаю...

— Если тебе это так нравится, то вперёд — беги и смотри, как кому-то там в член втыкают иглы! — сердито отрезал Хань. Только вот зря он это сказал — ему немедленно поплохело опять, потому что в воображении возникла та самая картинка. Что хуже — перед сессией Хань облизывался на Мастера.

Хотя «облизывался» — это не самое лучшее и точное выражение. Им с Минсоком объяснили, как надо себя вести в таком месте, какие соблюдать правила, что можно, а что нельзя. И они старались держаться скромно и тихо, не привлекать к себе внимания. И уж тем более — не пялиться открыто на Мастера.

Тут у Ханя возникли некоторые затруднения, потому что Мастер ему сразу и понравился, и удивил. Потому что выглядел он не старше самого Ханя. Может, и младше. Как сказал Минсок, Мастер был полной противоположностью Ханя. Если Хань обладал тонкими и мягкими чертами, то Мастер щеголял грубоватыми и резкими; если Хань мог похвастать светлой кожей и выбеленными волосами, то Мастер — смуглой кожей и непослушными тёмными прядями. Он в самом деле показался Ханю интересным и притягательным. И продолжал казаться таким до той самой секунды, как воткнул в чужой член длинную и тонкую иглу — насквозь.

Крах всех надежд в один миг и «да здравствует мой верный белый друг».

— Мне вот теперь дико любопытно, что мы с тобой за статью напишем? И тему ведь уже утвердили. Если придём без статьи, будет третья пересдача. И нам с тобой крышка, — рассуждал с умным видом Минсок, пока Хань вновь страдал, сжимая в объятиях «белого друга».

— А ты чем-нибудь таким занимался? — с тенью надежды вопросил Хань.

Минсок великодушно протянул ему рулон туалетной бумаги и покачал головой.

— А если ты меня просто привяжешь, например, или наручниками, кляп ещё можно и...

— А вот фиг тебе, — выставив руки перед собой, решительно воспротивился Минсок. — Меня такие штуки не возбуждают. У меня от них наоборот всё с грохотом падает и со звоном катится. Это ты любишь такую фигню, вот и страдай теперь.

— Я люблю, — не стал отпираться Хань, — но не перебор же с иглами в член... Господи! Бу-э...

— Если ты повторишь это в третий раз, я решу, что тебе на самом деле это безумно нравится, — мрачно предупредил Минсок и приготовил ещё один рулон туалетной бумаги. На всякий случай. — Так что со статьёй будем делать? Или почитаем пятьдесят оттенков и что-нибудь на тему сочиним сами?

— Иди в задницу... Мы почитаем. Тематическую литературу. И сочиним сами — некуда деваться, сроки поджимают.

— Мы ещё можем вернуться в зал. Вдруг там уже другая сессия идёт?

— Где иглы втыкают уже в задницу? — ядовито предположил Хань, подумал полминуты и снова трепетно обнял «белого друга».

— Пожалуй, иглы в задницу ты воспринимаешь лучше, чем в член, — подытожил Минсок и протянул Ханю запасной рулон.

— Я тебя умоляю! Заткнись!!!


***


Об иглах, проколотых членах и Мастере Хань благополучно не вспоминал три месяца, пока не познакомился в сети с юзером под ником «Кай». Впервые они пересеклись на сайте, посвящённом экзотическим сексуальным техникам. Хань просто лазил из любопытства по списку, которым его снабдил парень с третьего курса, что учился на другом факультете. До Кёнсу умел замораживать людей взглядом и творить непонятную фигню на ровном месте с неясными целями так, словно это магия высшего порядка. От него шарахалась первая половина университета, вторая половина на него молилась.

Хань слабо представлял, как Кёнсу урвал себе такую славу в столь юном возрасте. Тем не менее, авторитет Кёнсу в «тех самых» делах был непререкаемым, и даже Хань, учившийся на шестом курсе, не мог с ним тягаться. Кёнсу знал всё, что только мог вообще знать человек об «этом». И за несчастный список лучших сайтов Ханю пришлось раскошелиться.

И вот, Хань лазил по списку, попал на тот сайт с кучей любопытных вещичек и попытался разобраться самостоятельно, что там куда и как. Разумеется, ничего у него не вышло. В позднее время, как на грех, народу на сайте было маловато, так что Хань зарегистрировался с английским ником «Бьюти», прилепил вместо аватарки большую ромашку и рискнул обратиться с общим вопросом. Ответил ему Кай. Вопрос за вопросом, хвостом по столу — и закрутилось. Хань заходил на сайт почти каждый день и задавал новые вопросы.

Однажды пошутил про фото. Дошутился. Кай прислал ему личное сообщение со своим фото и попросил фото «Бьюти». Попросил так, что Хань с ужасом осознал — всё это время Кай искренне считал его девушкой.

Ужас стал полным и безысходным, когда Хань открыл фото Кая.

— Минсок!!!

— Что?! — Блаженно дремавший и никого не трогавший Минсок подорвался на кровати от вопля Ханя. — Где?! Куда бежать?!

— Смотри!!! Ты помнишь этого изверга?

— Какого? А, симпатяга. А кто это?

— Твою мать, Минсок! Напряги извилины! Это тот козёл, который...

— ...протыкал член кому-то иглами?

Хань зажал рот ладонью и рванул к «белому другу». Пока он страдал, Минсок добросовестно горланил из комнаты:

— Оле-оле-ола! Олени, вперёд!

— Заткнись! — заорал Хань, когда стало совсем невмоготу.

— Слушай, а откуда у тебя портрет этого типа?

— Какая разница?

Минсок притих.

Сначала Хань успокоился, умылся и привёл себя в порядок. И тогда только спохватился. Тишина казалась подозрительной, даже зловещей. Почуяв неладное, Хань кинулся в комнату.

— Минсок!!!

— А я что? Я ничего, — пожал плечами тот и жмакнул заветную клавишу «enter». — Просто отправил ему твоё фото и только что согласился прийти на свидание в понедельник. В парке. Возле прудика с катамаранами. Шустрый он, однако. Всего одно фото и несколько дней общения с тобой, а уже затребовал свидание. Видно, запал ты ему в душу. Романтика, да?

— Минсок...

— Один оленик прыгнул через забор...

— Ты...

— Второй оленик прыгнул через забор... Дыши, детка, просто дыши.

— Да я тебя сейчас!..

— Криворукий мазила. Да уймись ты, я фотку отфотошопил, не ссы!

— Толку-то? Я красивый что с фотошопом, что без.

— Убавь яркость своего тщеславия. Я тебе не это фотошопил, а длинные белокурые локоны и сиськи третьего размера...

Западное крыло университетской общаги содрогнулось от ужаса и притихло после пронзительного вопля в глубокой ночи:

— Ким Минсок!!! Ты тр-р-ру-у-уп!!!


***


Ясное дело, что Хань никак не мог попасть на свидание, назначенное Каем, потому что отфотошопить «саму натуру» куда сложнее, чем фотографию. И вариант «фотошопа», предложенный Минсоком, Ханя не устраивал ни в каком виде — «Я гей, а не трансвестит. Сам носи свои чулочки и рюшечки с бантиками».

И поэтому «сама натура» засела в ближайших к месту встречи кустах с запасами мощной оптики в виде театрального бинокля и военной подзорной трубы, честно украденной у дедушки Тао — он учился на втором курсе и называл всех китайцев на факультете братьями. То есть, учился Тао, а не его дедушка. И трубу Тао украл у дедушки, а Хань — у Тао. У кого потырил трубу дедушка Тао, осталось покрыто мраком неизвестности. Но труба и впрямь оказалась мощной при всей своей миниатюрности. Стоило лишь разложить её и чуть настроить, и Хань мог видеть Кая в деталях, даже смену выражений на его лице или различать цвет глаз.

Растянувшись на расстеленном на траве в кустах коврике, Хань упёрся локтями в землю и выставил вперёд трубу, жадно припал к окуляру и убедился, что Кай ещё на месте. Тот немного походил у скамьи, позволив Ханю детальнее себя рассмотреть и оценить со всех сторон.

Хань оценил, хотя и видел Кая раньше — в том проклятом клубе. Высокий, гибкий, с широкими плечами и узкий в поясе, словно танцор. А ещё у Кая был прекрасный вкус в одежде — выглядел он так, что все проходившие мимо дамы — вне зависимости от возраста — задерживались у скамьи дольше положенного и постоянно оглядывались на него. Кай, определённо, замечал всё это, судя по всему, привык к подобной реакции и отвечал дамам ослепительными улыбками.

— Ловелас хренов... — сварливо проворчал себе под нос Хань, сунул руку в пакет с чипсами, отправил в рот целую горсть и активно захрустел, сердито раздув щёки, как хомяк.

Кай прождал полчаса, затем присел на край скамьи и принялся разглядывать собственные ботинки. Он казался немного грустным, но не нервничал, сидел спокойно и снова ждал.

Ханю пришло вдруг в голову, что в этом приятном и изысканном молодом человеке ни за что не заподозришь извращенца, который...

— Стоп! — велел самому себе Хань. — Забудь! Забудь! Забудь!!!

Кай в этом время достал из кармана телефон. Хань решил, что он хочет на время поглядеть, но ошибся. Кай держал телефон перед собой и что-то рассматривал. Или любовался?

Хань выудил из кармана джинсов собственный телефон и отправил вызов.

— Минсок, мне нужна поддержка с воздуха!

— Моя задница чуяла неприятности, поэтому ноги меня принесли в нужную локацию. Я тут уже минут двадцать круги нарезаю.

— Меня пугает чувствительность твоей задницы, — поразмыслив немного, признался Хань Минсоку по большому секрету.

— Не поверишь, но она отвечает тебе взаимностью.

Тут Хань подвис, попытавшись сопоставить ответ Минсока со своим заявлением. Ничего не вышло, и он плюнул на это гиблое дело.

— Можешь подобраться к этому извращенцу со спины и поглядеть, на что он там пялится? Ему тут девушка обещала на свидание прийти, а он чем занимается?

— Ждёт эту грёбаную красотку почти час. О, уже не почти, а целый час. Ну я пошёл. Надеюсь, этот извращенец не вломит мне, когда я буду ему через плечо заглядывать.

— Ты осторожненько. И вообще, просто сделай снимок и перешли мне.

— Угу...

Хань отложил телефон и припал вновь к окуляру подзорной трубы. Минсока он увидел буквально через пару минут — тот щемился через бурелом, как мини-лось ста пятидесяти сантиметров в холке, пытаясь зайти Каю в тыл. Треск, небось, стоял такой, что Кай в любом случае заподозрил бы неладное. Но странно! Кай невозмутимо сидел на скамье и продолжал пялиться на дисплей телефона.

Минсок предусмотрительно обломил две ближайшие веточки и воткнул их себе в волосы. Правильно! Маскировка — святое. Затем Хань, затаив дыхание, наблюдал, как Минсок, будто профессиональный ниндзя, подкрадывается к Каю и наводит телефон, дабы сделать снимок... Вспышка и звуковой сигнал «Опаньки!» прилагались бонусом — Хань как сейчас помнил.

Кай обернулся и уставился на окаменевшего Минсока. Тот сначала попытался изобразить дерево, потом кустик, но увы. Пришлось Минсоку глупо помахать рукой и мини-лосем ушкандыбать тем же путём, каким он добирался — через бурелом.

— Лу-тваюмать-Хань!

— М-м-м? — неопределённо промычал в трубку Хань после звонка Минсока.

— Я из-за тебя порвал новые джинсы! На заднице!

— Можешь взять мои. Любые. В качестве компенсации.

— Угу, ну тогда ладно.

— Снимок пересылай!

Через минуту Хань любовался на собственное фото, любовно отфотошопленное Минсоком накануне. Белокурые локоны, сиськи третьего размера...

— Он пялился на сиськи, точно тебе говорю! — заявил Минсок, плюхнувшись рядом на коврик и вооружившись биноклем. — Мне теперь вот любопытно, куда он ещё в принципе может иглы...

— Молчи!

— Молчу. Но мне всё равно любопытно...

— Прикопаю вон под той азалией.

— Это клён.

— Да?

— Эй, твой Ромео-извращенец уходит. Бедняжка понял, что его продинамили. Может, ты напишешь ему что-нибудь?

— Что, например? — обрычал Минсока Хань, но послушно сунулся в закладки, чтобы открыть нужный сайт.

— Что у тебя... не знаю... каблуки сломались сразу на всех туфельках. Или кто-то все трусы украл.

Хань хищно прищурился.

— А правдоподобные версии вообще есть?

— А чем тебя эти не устраивают? Ну хочешь, я украду все твои труселя?

— Нет, не хочу. Фетишист фигов. Ты и так их воруешь. Лучше б ты его труселя украл... — Хань задумчиво набрал сообщение. Извинился, что не смог прийти, сослался на важное дело в библиотеке. Дескать, редкая книга, очередь, ну никак.

И Хань навёл трубу на Кая. Тот как раз получил сообщение и читал его. На полных губах заиграла мягкая улыбка, а через полминуты Ханю пришёл ответ.

«Ничего страшного, встретимся в другой день. Напиши, когда тебе будет удобно. И удачи тебе с редкой книгой, детка». Кай ещё и сердечко в конце прилепил. Такой извращенец, а каким милашкой прикинулся?

— Поражаюсь человеческому лицемерию, — печально вздохнул Хань.

— Да ладно, он в самом деле милый. Когда я позорно засветился со вспышкой и сигналом, он мне вежливо сказал «Добрый вечер». Я даже выпал в осадок малёха.

— Какое малёха? Ты там в ступоре полчаса стоял.

— Не преувеличивай.

— Что дальше-то делать...

— Тебе надо показать ему натуру, а то после второго динамо он может и понять, что нет никакой девушки.

— Сдурел? И как я это сделаю? — Хань сердито сложил трубу и вопросительно посмотрел на Минсока.

— Легко. Парик и плащ. Покажешься издали на пару секунд и галопом унесёшься в неизвестном направлении. Зато он будет уверен, что вообще видел девушку.

— Но как объяснить ему секундное явление?

— Потерялись в толпе. Надо просто выбрать людное место, где всегда толкотня.

— А где гарантия, что он в этой толкотне меня увидит?

— Надо подкараулить момент, чтобы увидел — и резко толпа, — поразмыслив, решил Минсок.

— Как?!!


***


Блестящая реализация сумасшедшего плана Минсока проводилась в три захода.

Предварительно друзья нанесли визит страшному и ужасному Кёнсу и купили у него сведенья о Кае за халявное приглашение на двоих в ресторан в центре.

Кая звали Ким Чонином, он учился на втором курсе и занимался финансами и экономикой, увлекался танцами, Темой и акупунктурой — убойное сочетание. Ещё Кай любил собак. Именно эта особенность Кая и стала ключевой в разработанном плане. Для отвлечения Кая Минсок использовал щенка, купленного на два часа ровно у Бён Бэкхёна с третьего курса факультета искусств. Сам Бэкхён добыл щенка у Тао, но за какую цену — умолчал.

Итак, во время первого захода Хань в парике, плаще и на шпильках ковылял в гуще толпы, переходя дорогу. По плану он остановился в центре на «островке безопасности» и посигналил Минсоку. Минсок убрал щенка подальше от Кая, и тот продолжил путь.

Во время второго захода Кай остановился на краю тротуара, а Хань помахал ему с середины дороги. Потом они оба махали друг другу, как два идиота, а Минсок прижимал одну ладонь к глазам, второй придерживал коробку со щенком и показательно умирал от нелепости всей этой ситуации.

Третий заход начался вместе с зелёным сигналом. Минсоку полагалось быстрее добежать до ковыляющего на шпильках Ханя и уволочь его подальше от Кая. Но не тут-то было! Кай бегал неплохо. Хань мог бы и быстрее, но точно не на шпильках. Шпильки пришлось принести в жертву Каю. Хань выпрыгнул из обуви и припустил зайцем.

Вот так Кай получил «ножки» любимой девушки. С «рожками» не сложилось, потому что парик бегать Ханю совершенно не мешал, да и мог ещё пригодиться.

За «ножки», взятые в долг всё у того же Бэкхёна, пришлось расплачиваться участием в постановке «Ромео и Джульетта». Хань отыграл дублёра Бэкхёна, исполнявшего роль Джульетты. И гордо объявил довольным Бэкхёну и Минсоку, что он «больше никогда» и «к чёрту Кая».

«Ножки» Ханя ныне красовались в комнате Кая и Кёнсу в картонной коробке, а на двери общаги висело объявление о потерянных туфельках с призывом для их хозяйки: «Найдись, моя любимая детка».


***


— Нужен первый поцелуй, — авторитетно заявил Минсок вечером, проржавшись после чтения объявления о туфельках.

Хань молча сунул ему под нос свою ступню, густо обклеенную пластырями.

— При чём тут твои копыта?

— На этих копытах я далеко не убегу, — мрачно объяснил Хань.

— И не надо. Тут нужен всего один поцелуй. Можно назначить встречу в тёмной комнате, поцеловать и разойтись. Романтика.

— Слушай, друг мой сердечный, откуда у тебя такие странные представления о романтике?

— Это классика. Короче, напиши ему, что будешь ждать в малом демонстрационном зале за трибуной. Там никогда свет не включают.

— Что помешает ему включить фонарик в телефоне? И вообще, он же извращенец, ты помнишь? Мне как-то стрёмно...

— Да погоди ты! Напиши про зал и напиши, что будет темно, но так надо, потому что ты хочешь признаться и рассказать кое-что. Когда придёт, просто чмокнешь и уйдёшь.

— Минсок, я всё понимаю, но мы не в школе. И такие встречи обычно заканчиваются полноценным сексом под трибуной.

— Тоже неплохо, — невозмутимо кивнул Минсок.

— С ума сошёл? Ты помнишь, что он делает с людьми? Страшные вещи! Да я в жизни с ним наедине не останусь!

— Предлагаешь мне держать вам свечку?

— Тьфу...

— Либо так, либо тебе придётся признаться, что ты подстригся, а сиськи сами отвалились. И либо он полюбит тебя такой, либо никакой — конец любви.

Хань откинулся на подушки, попытался заехать Минсоку ступнёй в нос, промахнулся и понуро уставился на окошко с пустым прямоугольником, где полагалось что-то написать. Лениво открыл предыдущие письма, добрался до фото Кая и вздохнул. Если б не чёртовы иглы... Но иглы были. Как и моральная травма у Ханя на всю оставшуюся жизнь.

Что странно, Хань даже не задумался над вопросом: «На кой мне всё это вообще надо?» Хотя нет, всё же задумался.

— Нет, пора с этим завязывать. Встречусь с ним и скажу всё, что думаю. По поводу его садистской сущности.

— Шокируешь беднягу неприглядной истиной?

— А что делать? Рано или поздно он может просто столкнуться со мной в коридорах универа — будет только хуже. Нафиг. Пора вскрываться и смотреть, что у нас на руках.

«Завтра время есть?»

«Завтра выступаю в клубе, только если ты в клуб придёшь».

«А что за клуб?»

«Не думаю, что ты готова к такому. Может, позже?»

«Что же там такое? Стриптиз-бар?»

«Нет, закрытый клуб. Для... людей с особыми пристрастиями и запросами».

— Твоя тема, — прошипел Ханю на ухо Минсок, шустро перебравшийся поближе и принявшийся увлечённо читать их переписку. — Ты там даже все сортиры уже знаешь в лицо.

— Сгинь, нечистая сила!

«А что там будешь делать ты?»

«Ничего такого. У меня сейчас нет модели, к сожалению, поэтому буду просто зрителем и помогать при необходимости. Выступления по минимуму».

«А раньше что делал?» — Хань перевернулся на живот, устроился поудобнее и стал ждать ответа.

«Ну... Много чего. Поскольку мы познакомились на этом сайте, ты, наверное, не из пугливых и интересуешься сексом. Мне это в тебе и понравилось. Ну, не только это, конечно, но тоже... Хотя не слушай меня. Извини. Просто такое не так часто встречается. Люди чаще боятся таких вещей. Вроде всяких игрушек в виде наручников, кляпом и прочего. На самом деле удовольствие от этого острее ощущается. Грубо говоря. И... Ты всё ещё хочешь прийти в клуб? Я мог бы достать для тебя приглашение. Если ты хочешь».

Хань задумчиво пялился на последнее послание. Ну вот, Кай сам и признался, что тот ещё извращенец, только в его изложении это выглядело довольно невинным и совсем не страшным.

«А ты хочешь что-то из этого испытать на мне?»

Поколебавшись немного, Хань отправил-таки сообщение.

«Без твоего осознанного согласия? Шутишь? Нет, конечно. Может, мне бы и хотелось, но какой в этом смысл, если ты не получишь от этого удовольствия? Смысл ведь именно в обоюдном удовольствии. Или... ты уже записала меня в извращенцы?»

Вот именно! Хань считал Кая первостатейным извращенцем, поэтому его здорово выбило из колеи, когда тот написал о согласии и взаимном удовольствии. Поразмыслив немного, Хань честно написал:

«Я уже видел тебя. В клубе».

Ответа пришлось ждать почти полчаса.

«Тебе не понравилось».

Не вопрос. Утверждение. И печальный смайлик. Через минуту пришло ещё сообщение.

«Прости, если напугал и расстроил. Меньше всего хотел думать о таком и именно этого и опасался. Ничем другим просто не мог объяснить твои уловки и сорванные свидания. Но тогда почему ты всё ещё общаешься со мной?»

Хороший вопрос.

Хань растерянно провёл пальцами по клавишам, не представляя, что написать в ответ. Если бы не эти чёртовы иглы...

Пока он тянул резину и пытался придумать хоть что-то, Кай прислал ему видео под заголовком «Не грусти, детка». Хань запустил видео и уставился на танцующего в танцевальном классе Кая. Не самый профессиональный клип, но красивый и романтичный. А сам Кай танцевал потрясающе. Хань зациклил воспроизведение, улёгся поудобнее и принялся смотреть, смотреть, смотреть... Потом получил от Кая забавную картинку с мишкой. Мишка держал в лапах сердце с претенциозной надписью «Люблю тебя».

— Ловелас хренов... — пробурчал Хань себе под нос.

— Романтик, — шмыгнул носом за его спиной позабытый Минсок, который успел расчувствоваться. — Неужели упустишь такого парня? Он же сам на тебя вешается.

— Он вешается на «детку» с локонами и сиськами третьего размера, придурок! Если он не найдёт локоны и сиськи, сбежит от меня в ту же секунду.

— Но иглами он протыкал не сиськи, а член, вообще-то, — напомнил существенную деталь Минсок. — Может, он на два фронта, а?

— Слишком невероятно, чтобы быть правдой, — отрезал Хань и только тогда осознал смысл слов Минсока. — Твою мать! Да сколько можно напоминать мне об этой мерзости?!

— Ты делаешь успехи. К белому другу не тянет?

Как ни странно, не тянуло.

Минсок метнулся к Кёнсу и раздобыл у него план клуба вместе с приглашением для Ханя. Вместе с Ханем они нашли подходящее место для свидания в клубе, и Хань отправил сообщение Каю. Уговорились о встрече в подсобке в одиннадцать, в темноте. И уговорились не заходить дальше поцелуев. И чтобы «Кай держал руки при себе».

— Господи, на что я подписался? — сетовал Хань, копошась в залежах тряпок в шкафу.

— Надень свободные брюки и футболку, — посоветовал Минсок, развалившийся на диване и взиравший на копошение Ханя со спокойствием Будды.

— Почему?

— Легче будет ноги уносить. Если вдруг что.

— Ненавижу! Ну почему тебе обязательно надо сказать какую-нибудь гадость именно тогда, когда я почти успокоился?


***


Хань постарался прошмыгнуть в подсобку заранее, чтобы его не увидела ни одна живая душа. Тем паче — Кай. Который Ким Чонин.

«Господи, ну за что ему такое сексуальное имя? Ким... Чон... ин...»

Почему-то финальное «ин» ассоциировалось у Ханя с английским предлогом и наводило на неблагочестивые мысли. Сексуальности это не отменяло, только сильнее подчёркивало.

Хань притаился в стороне от двери, чтобы заходящий Кай его не заметил. Тот пришёл точно в назначенное время, перешагнул через порог в свете коридорной лампы и закрыл за собой дверь. И в подсобке вновь воцарилась тьма. И тишина.

— Детка? Ты тут? — Шёпот от двери заставил Ханя вздрогнуть и взять себя в руки.

— Да, — ответил он тоже шёпотом — так было удобнее, чтобы не спалить свою отнюдь не женскую сущность.

— Можно твою руку?

— Без сердца? — не удержался от шпильки Хань. В темноте он чувствовал себя с каждой секундой всё комфортнее.

— От сердца я бы тоже не отказался, но я терпелив и готов подождать, когда ты сама мне его отдашь.

Хань чуть не брякнул привычное «ловелас хренов».

— Ой, у меня носокровь! Не говори так.

— Иди ко мне, детка, я остановлю кровь для тебя.

— Это слишком сладко звучит, — хмыкнул Хань, невольно растянув губы в улыбке. — Переигрываешь.

— Ну прости, — с тихим смешком отозвался Кай. — Ты меня так сильно заинтриговала, что я не могу удержаться. Так ты дашь мне свою руку?

Хань осторожно сдвинулся с места, кое-как подобрался ближе к двери и вытянул руку, слепо поводил во мраке, невольно припомнив шутку о неграх в тёмных комнатах, и замер, когда кончиками пальцев коснулся чего-то горячего. Он сглотнул, осторожно выдохнул и повёл пальцами. Через минуту понял, что прикасается к рубашке Кая. То есть, к груди Кая, обтянутой тканью рубашки. Слева. Под пальцами гулко билось сердце, и это ощущение впервые в жизни казалось Ханю особенным, потому что он ни черта не видел, но мог представить себе Кая. И странно было думать, что сердце в груди Кая забилось немного быстрее всего лишь от лёгкого прикосновения. От прикосновения Ханя.

Его ладонь оплели горячие пальцы, погладили, нежно сжали и... Хань сделал шумный вдох, когда к пальцам прикоснулись сухие и ещё более горячие, чем пальцы, губы. Как сделать выдох, Хань так и не смог вспомнить. И его лёгкие грозили лопнуть от переполнявшего их воздуха.

— Чёрт... — невольно пробормотал он, осознав, как сильно возбуждён из-за невинных прикосновений. Во мраке. И хорошо, что во мраке, где ни черта не видно.

— Мне нравятся твои руки, — тихо сообщил из тьмы хрипловатым низким голосом Кай. И его голос сейчас казался особенно глубоким и густым, обволакивающим.

Хань запаниковал, вспомнив вдруг, что у него полный пролёт с сиськами третьего размера и локонами. Не то чтобы он жаждал обрести всё это богатство хоть когда-нибудь, но тут ему стало жаль до боли, что Кай именно на это богатство и рассчитывал. Хань меньше всего сейчас хотел отдавать Кая какой-нибудь пустоголовой красотке. И чёрт с ними, с иглами и извращённой натурой Кая, но как же...

Внезапно Кай дёрнул его за руку, поймал в объятия и крепко прижал к себе. Хань в ужасе зажмурился, хотя в темноте это было, по сути, бесполезно. Однако — вопреки его ожиданиям — Кай не отшатнулся с возмущённым воплем, а ведь наверняка отлично прочувствовал, что с сиськами его надули и жестоко продинамили.

Хань снова зажмурился, когда к его губам прижались губы Кая. Настойчивый поцелуй и ещё более тесные объятия сбивали с толку, но оставались безумно желанными.

— Ты дрожишь... — продолжая прикасаться губами к его губам, прошептал Кай после поцелуя. — Боишься меня?

— Вот ещё, — сердито буркнул Хань. Переходить обратно на шёпот он смысла уже не видел. Кай явно понимал, что тискает тут не девушку. — Ты не кажешься удивлённым. Если очень хочется спросить, где я обронил сиськи, то пожалуйста, не отказывай себе в таком удовольствии.

— Незачем, — развеселился Кай и медленно провёл ладонью по груди Ханя, обтянутой футболкой. — Мне всё это более чем нравится.

— Ничего не хочешь объяснить? — заподозрив неладное, спросил Хань. Не то чтобы его что-то не устраивало, но разобраться в происходящем он всё же хотел.

— Мне с самого начала всё нравилось — в тебе, но Минсок сказал, что ты... что приглашение в клуб три месяца назад было фатальной ошибкой. В общем-то, это была идея Минсока, он мне не сказал тогда ничего. Если бы сказал, я бы выбрал иную сессию, более... более подходящую для тебя. Чтобы не шокировать. Ну и я попросил Кёнсу помочь мне. Со списком сайтов, которые тебя интересовали. Пришлось долго ждать, но оно того стоило. Зато было забавно. Ты очень мило удирал, бросив на произвол судьбы роскошную обувь Бэкхёна. А ещё мне до безумия нравится это фото...

В темноте вспыхнула подсветка телефона. И Хань полюбовался на собственную рожицу, когда он хомячил чипсы, сидя в засаде в кустах.

— Чудесные щёчки, не находишь? — В полумраке Кай сверкнул улыбкой, уменьшив на пару пунктов непреодолимое желание Ханя его удавить к чёртовой матери.

— Ты... с самого... начала... — задыхаясь от ярости, заговорил Хань.

— Я просто хочу быть с тобой, — тихо ответил на незаданный вопрос Кай и с лёгкой неуверенностью в голосе продолжил: — А ты... Ты хочешь быть со мной? Если тебе нужно подумать, то... Ну, то есть, я не хочу торопить тебя, хотя... Чёрт. Мне нужно знать. Правда. Очень. Хань?..

Хань ощущал дрожь пальцев Кая на собственном поясе, ощущал, как Кай крепко обнимал его и явно волновался в ожидании ответа. И, чёрт возьми, он был невозможно милым. Даже со своими проклятыми иглами, которые он...

К чёрту.

Хань притянул его к себе и нашёл губами его губы, отпрянул, чтобы сделать вдох и вспомнил нечто важное.

— Что ты там говорил про идею Минсока?

— Ну... Ничего такого. Просто ты мне нравился, а Минсок...

— Откуда ты вообще Минсока знаешь?

— Мы жили в соседних домах, выросли вместе, можно сказать, и...

— Минсок всё знал с самого начала?

— Так без него ничего бы и не получилось. Он придумал тебе мат в десять ходов и сказал... — озадаченно начал Кай и содрогнулся в ужасе.


***


Минсок лениво переключал каналы, щёлкая кнопками пульта в левой руке, правой он обнимал подушку и пытался ногами дотянуться до спинки дивана, чтобы почесать левую пятку о шершавую обивку.

Он громко икнул, выронил пульт и потянулся за стаканом с водой.

— Какая сволочь меня вспоминает?..


***


— Ким Минсок!!! Ты тр-р-ру-у-уп!!!



П.С. Ни один Ким Минсок после написания этого фанфика не пострадал. Во время — тоже.

@темы: humor, EXO, Kim Jongin, Luhan, Xiumin, KaiLu, Ким Минсок, KaiHan, Ie-rey, мишколени, romance, R, Kai, fanfiction

---

Счастливый талисман (КайТэ)

[Корейский Песец Шу]

Название: Счастливый талисман
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: Кай (Ким Чонин)/Тэмин
Рейтинг: 13+
Жанр: стритрейсинг-АУ, романс, юмор
Размер: мини
Коллаж/арт: Areum/паблик Румба Каталана
Предупреждения: -
Размещение: запрещено
Авторские примечания: -
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/1391721/3995335#part_conten...

Счастливый талисман

Шуну,
чтобы согреться в долгие зимние вечера

Его "счастье" вкатилось в гараж в конце мая. Собственно, "счастье" ковыляло позади новенького гоночного "ниссана", упираясь ладонями в корпус.

– Эй, есть кто живой? – излишне громко поинтересовалось "счастье". Хотя тогда Тэмин даже представить не мог, что у судьбы столь дурацкое чувство юмора и это именно она постучалась к нему в дом. Образно выражаясь. Все-таки в гараже он не жил, а работал. Ладно, не жил постоянно, а так, время от времени.

Вытирая чистой тряпкой руки, он неспешно двигался к "ниссану" и к мурзатому мальчишке в драной футболке и драных же джинсах. Кто-то неплохо извалял кадра в пыли и грязи, разбил губу и пытался навесить фингал, но промахнулся и рассадил бровь.

– Кто тебе права дал, мальчик?

– Никто, – буркнул низким не по возрасту голосом потенциальный клиент Тэмина и небрежно стер кровь с подбородка тыльной стороной ладони. Жест неожиданно показался Тэмину эротичным, непозволительно эротичным.

– Ты что, в лавку въехал? Или движок сжег?

– Да пошел ты... Одна сволочь трамблер выдернула.

– Ух ты! Надо полагать, та же самая сволочь, которая отделала тебя?

– Это еще кто и кого отделал. За ремонт возьмешься? У меня заезд в субботу.

– Даром не работаю, – бросил через плечо Тэмин, по-хозяйски наложив уже чистые руки на капот. Рядом с ладонью упала кредитка. Хороший мальчик – на отличной тачке, самоуверенность только что из ушей не лезет, и при деньгах. Тэмин никогда таких не любил. Сейчас начнет крутиться под ногами, гавкать под руку и вообще всячески мешать мастеру, возомнив себя великим экспертом. И забудет об их встрече, едва отъедет от гаража на пару метров.

Подняв капот, Тэмин осмотрел детали внутри и пришел к выводу, что мальчишка не соврал: трамблер и впрямь выдернули, "с мясом". Пока он копался внутри, искал замену, проверял все, вокруг царила тишина. В конце концов, он не выдержал, отступил на шаг и огляделся. Мальчишка сидел у выхода рядом со сваленными кое-как в углу "лысыми" покрышками. Сидел, вытянув левую ногу, а правую согнул в колене и пристроил сверху руку, на которую уронил голову. Он спал. Просто спал в чужом гараже, на окраине города, в квартале с сомнительной репутацией и рядом с незнакомым человеком.

Тэмин успел покончить с ремонтом и со скуки устроил форменный смотр "ниссану".
Мальчишка проснулся тогда, когда он торчал под днищем и проверял тормоза и прочие важные вещи. Важные в заездах. Всякое бывало. С теми, кому выдирали трамблер или еще как тачку калечили, – особенно.

Тэмин выкатился из-под "ниссана" на платформе и наткнулся на внимательный взгляд, устремленный на его ноги. Застигнутый на горячем мальчишка мило покраснел и отвел глаза, еще и голову наклонил, "спрятавшись" за длинной густой челкой. Самоуверенность, которой полагалось лезть даже из ушей, куда-то бесследно испарилась. Поразительная метаморфоза, не свойственная тем, кто гнул пальцы на улицах.

– Кажется, ты сделал больше, чем требовалось, – пробормотал он. – Тут где-нибудь умыться можно?

– Вода в той зеленой бочке.

Короткий и немного неловкий поклон, твердые шаги и плеск. Тэмин покачал головой, убрал платформу, вытер руки и оглянулся. Напрасно... Снятая футболка грязной тряпкой висела на перекладине, с влажных темных волос на широкую загорелую спину сбегали тонкие ручейки, змеились вдоль позвоночника и впитывались в пояс джинсов, придавая ткани темный оттенок. Под левой лопаткой наливался густым багрянцем здоровенный синяк.

Мальчишка плеснул напоследок водой в лицо и растерянно затоптался на месте. Резкие черты, четкий и выразительный рисунок губ, упрямый подбородок и легкий румянец на высоких скулах. Тэмин и подумать прежде не мог, что румянец на смуглой коже так потрясающе смотрится. Мало того, что "хороший мальчик" был при крутой тачке и бабках, так еще и неправдоподобно красивый.

Но Тэмин протянул ему полотенце не из-за этого, а из-за его искреннего смущения. В окружении Тэмина все давным-давно отвыкли краснеть, следовало ценить такую экзотику и тихо ею восхищаться. Мальчишка поблагодарил неловким поклоном, вытерся и натянул свою драную футболку.

– У тебя заезд в субботу?

Он кивнул и слабо улыбнулся.

– Теперь я выиграю, не волнуйся. А, да... Меня зовут Кай. Спасибо за хорошую работу. – Кай мотнул головой в сторону "ниссана" и улыбнулся вновь, но уже тепло и от души.

Тэмина еще ни разу так не благодарили за то, что он просто выполнил свои обязанности. Щедро оплаченные, к слову.



Он потащился смотреть заезд в субботу.

Как дурак.

Просто не мог выкинуть Кая из головы. Вечно к месту и не к месту вспоминался горячий взгляд, устремленный на его ноги. Ладно, он парень видный, даже больше, но еще никто не уделял столь пристального внимания его ногам, чтобы потом смущаться по-детски.

Во время общего сбора Тэмин углядел знакомый "ниссан", сунулся к букмекеру и уточнил детали заезда: семь кварталов, три участника, крупные ставки. Кай, как сказал букмекер, участвовал впервые. В Сеуле. До этого Кай гонял где-то еще, но не счел нужным хвастаться и делать себе рекламу. Оба его противника обладали не лучшей репутацией и охапкой сомнительных побед.

– Задавят мальчонку, – вздохнул букмекер, но привычно протянул руку. Дескать, на кого поставишь?

– На Кая, – без сомнений ответил Тэмин и бросил на подставленную ладонь скатку банкнот.

– Рискуешь. Или рассчитываешь, что раз новичок – так на счастье?

– И черт с ним. Лучше подскажи местечко потеплее.

Теплое местечко нашлось – на крыше картинной галереи. Маршрут проходил по обе стороны от здания, а финиш – у парадного входа с южной стороны, а остальное можно было увидеть онлайн на сайте. Начало Тэмин тоже смотрел с сайта, поэтому с долей сожаления наблюдал, как Кай крутился у "ниссана", словно пытался найти кого-то в толпе зрителей. Тэмин надеялся, что Кай искал именно его, хотя повода вроде бы никакого...

Все три машины стартовали после того, как на крыше каждой белой краской нарисовали размашисто крест и красной – номер. Удобно, поскольку большая часть съемок велась с крыш зданий зрителями. Первая машина была черной, вторая – ядовито-желтой, а третья – "ниссан" Кая – светло-зеленой. Наверное, Тэмин не потерял бы "ниссан" в густом уличном движении даже без креста и номера. Тем более, Кай сразу вырвался вперед и явно не намеревался уступать лидерскую позицию соперникам.

Но это пока. Гонка в первой трети шла по оживленной улице, и никто не отменял препятствия, пешеходные переходы и полицию. Кай, как видно, забил на эти мелочи: проскочил перекресток на красный под носом у автобуса, пешеходный переход прошел "хлыстом" [1], а в крутой поворот вписался боковым скольжением [2], сорвав восторженные вопли зрителей, полюбовавшихся на раллийную технику в безупречном исполнении.

Тэмин и сам был не прочь восторженно поорать – такое он видел только на проф-выступлениях, в уличных заездах – почти никогда. Условия не те, мало кто отважился бы так рискнуть, разве что псих или настоящий профи. На психа Кай не тянул, для профи – больно молод. Загадка, да уж. Зато за своим выигрышем Тэмин мог пойти хоть прямо сейчас, потому что двум другим участникам с таким противником ловить уже нечего.

Как и ожидалось, Кай финишировал первым и получил приз, но Тэмин добраться до него не успел. Обиженная полиция жаждала крови, так что пришлось всем в срочном порядке разбегаться и прятаться. И Тэмин в очередной раз испытал острый приступ сожаления из-за того, что не подошел к Каю перед стартом – хоть спросил бы, как его найти, что ли...



Кай нашел его сам. Точнее, приехал через пару часов в гараж на помятом "ниссане", улыбнулся разбитыми губами, открыл дверцу и свалился на пол – подвело разбитое колено. За секунду до того, как отключиться, выдохнул едва слышно:

– Без хвоста... не бойся... им не догнать меня...

Может, и впрямь не догнать, но отделать его успели вновь неплохо. Тэмин сам не понял, почему не отвез его к врачу. Просто отволок на второй этаж гаража, устроил на стареньком диване и взялся за домашнее лечение по мере сил и возможностей. Пострадавшее колено и ссадины на лице – это еще ничего, вот ребра внушали опасения. На всякий случай Тэмин наложил тугую повязку, мало ли. Потом, час спустя, настойчиво совал в ладони с разбитыми костяшками чашку с кофе. Настойчиво и молча. Если захочет, то расскажет сам, что случилось.

Не захотел. Допил кофе, пристроил голову на коленях Тэмина и уснул.



На следующий день Тэмин возился с "ниссаном", а Кай ошивался рядом – ребра болели и мешали помогать активнее, так что он просто развлекал светской болтовней. Если говорить начистоту, то болтал в основном Тэмин, Кай ограничивался короткими вопросами и больше слушал. Иногда он громко и заразительно смеялся, если Тэмин старался его развеселить. В первый раз от его смеха Тэмин едва не свалился с лавки – больно уж шумной и внезапной была волна чистого веселья.

– Ты ведь раньше где-то гонял? Где? – спросил однажды Тэмин, выправляя вмятину на дверце. После долгого молчания оглянулся. Кай сидел на краю стола и вертел в руках пассатижи. Оценив выражение его лица, Тэмин решил пассатижи отобрать. От греха подальше.

– Это большой секрет?

Слабая улыбка в ответ.

– Нет. Токио, Гонконг, Сингапур. Везде по чуть-чуть. Это не слишком интересно.

– Почему же ты сейчас тут? Разве не хочешь заняться этим профессионально?

– Я... не могу. – Кай спрыгнул со стола и понуро побрел к воротам, сунув руки в карманы джинсов.

– Почему? Ты же смог пройти "хлыстом" пешеходный переход почти что в центре города! Только представь, на что ты способен на нормальной трассе? Или ралли, например...

Кай резко остановился, обернулся и прямо посмотрел на Тэмина так, что тот невольно подавился продолжением фразы.

– Большая зависимость от случайных факторов, – тихо произнес Кай. Словно процитировал кого-то. – Слишком эмоциональный игрок, проще говоря. Я ведь выиграл только потому, что ты был там. Если бы ты не пришел, я бы проиграл.

– Бред какой. Откуда ты мог знать, что я пришел? Мы же не виделись.

– Не знаю, – Кай пожал плечами, – как-то почувствовал. У меня всегда так. Я не могу соревноваться без эмоциональной привязки. И иногда... она подводит. Нет стабильности. Поэтому... Поэтому я не могу.

– Но ты же хочешь.

Кай кивнул и опустил голову.

– Хочу, но не могу. Довольно жалко звучит оправдание, что тот, кому ты хотел посвятить победу, не пришел, поэтому ничего не получилось... – И тут же без перехода он вдруг попрощался: – Мнепораспасибозавсепозжезайду.

Тэмин остался стоять столбом у покореженного "ниссана" с пассатижами в руках. И больше всего ему хотелось долбануть чертовыми пассатижами Кая по башке. Этот мальчишка так самоуверенно носился по улицам города, вытворяя нечто невообразимое, нечто, на что у профи уходили годы тренировок, не боялся драк, не прятался ни за чью спину – и вот... "Хочу, но не могу". Что это вообще за подход такой?

С другой стороны, Тэмин не знал больше никого, умеющего так естественно смущаться и искренне смеяться в голос над забавными вещами. Да и помогать с ремонтом Кай умел: не путался там, где не надо, внимательно слушал, свет не загораживал и подавал те инструменты, которые требовались. Только смотрел иногда так пристально и внимательно, что Тэмин непременно покраснел бы, если б не разучился.

Как глупо... Обладать таким талантом и при этом зависеть от кого-то, чтобы побеждать. Ну надо же. Так ведь не бывает!

Но в глубине души Тэмин точно знал, что бывает. Быть может, он понимал Кая лучше, чем кто-либо еще.

И с солидным таким опозданием до Тэмина вдруг дошло, что слова о победе в заезде здорово напоминали признание.

Снаружи громыхнуло, сверкнула молния, по земле хлестнуло ливнем. Тэмин торопливо отложил пассатижи и кинулся опускать ворота. Передумал, когда увидел высокого парня в знакомой футболке, торчавшего под дождем. Поймал за шиворот и затащил в гараж. Сразу на пол натекло воды с литр, а то и больше.

– Дурак ты, – буркнул он, залепив скомканным полотенцем в лицо Каю.

– Может быть.

– Побеждай для себя.

– Не хочу. Скучно.

– Ага, то есть, ты можешь, но просто не хочешь?

– А смысл? Я знаю, что могу победить. Зачем мне это делать и кому-то доказывать, если кроме меня никому больше это не нужно?

Тэмин отобрал у него полотенце и сам принялся сушить его волосы. Безжалостно тер и мечтал придушить.

– Мне нужно, ясно?

– Почему? – Вопросительный взгляд из-под полотенца и влажной челки.

– Я не знаю, – беспомощно пробормотал Тэмин и притянул к себе "счастье", обнял крепко и провел ладонью по влажной футболке на спине. – Откуда ты только свалился на мою голову?

– Из Сингапура. В первый раз, – совершенно серьезно ответил Кай куда-то ему в шею. – Ты был первым человеком в Сеуле, который со мной заговорил нормально и искренне.

– Буду знать, что не стоит говорить с кем попало, а то превратят в талисман на счастье.

Кай вывернулся из его объятий и осмотрел с недоумением.

– Кого? Тебя? Вообще-то это я – твой счастливый талисман. Я такой куш для тебя сорвал в заезде. – И "счастье" расплылось в лучистой широкой улыбке.

– Че... Чего? – ошалело вопросил Тэмин.

Кай сунулся в салон и выволок кучу банкнот, бесцеремонно вручил их Тэмину.

– Вот. Они твои.

Тэмин немо открывал и закрывал рот, будучи не в силах вымолвить ни слова.

– У меня своих навалом, а это – твои. Ты же пришел, значит, ты и выиграл.

В глазах Кая плясали озорные искорки, словно у ребенка, которому сошла с рук шалость, и Тэмин вдруг почувствовал себя мышкой рядом с кошкой. Пока он думал всякое, на него положили глаз и сделали все, чтобы очаровать и присвоить.

Черт его знает, планировал ли Кай это заранее или импровизировал, но то, что у него все получилось, – факт.


Примечания:


[1] «Хлыст». Занос, при помощи которого проходятся S-образные повороты. Когда занос в одну сторону является подготовкой для поворота в другую. Такая техника используется в ралли.
[2] Боковое скольжение. Вариант дрифта, когда происходит срыв задних колес и машина скользит почти боком.

@темы: стритрейсинг, humor, Lee Taemin, PG13, EXO, Kim Jongin, Ie-rey, romance, Kai, SHINee, fanfiction

---

Охотники за привидениями (КайТэ)

[Корейский Песец Шу]

Название: Охотники за привидениями
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: Кай (Ким Чонин)/Тэмин, Чон Юнхо в роли профессора
Рейтинг: 13+
Жанр: АУ, мозговынос, юмор
Размер: мини
Коллаж/арт: -
Предупреждения: мозговынос
Размещение: запрещено
Авторские примечания: Примечания: по заявке: Тэмин/Чонин (SHINee/EXO). Охотники за привидениями
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/1391721/3995269#part_conten...

Охотники за привидениями

Это было четвертое дело в блестящей карьере Тэмина.

Ладно, может, карьеру его и трудно было назвать блестящей ― первые два дела он благополучно завалил с треском, звоном и под гулкое "бом" призрачного гонга, с другой стороны, он только начал, и у него еще все впереди. Просто позорно не верить в себя, когда тебе двадцать два, ты почти закончил с отличием спецкурсы по демонологии и ликвидации всего невещественного и стал любимцем самого строгого профессора кафедры хостологии. Ну и в первых двух случаях силы всего лишь оказались неравны. Вот как один человек, даже такой замечательный, как Тэмин, мог управиться с ордой посмертных выползков и с душами заживо замурованных в кельях монахов? Первых было с дюжину, вторых ― два десятка. А Тэмин вышел против них один. Совсем один.

По инструкции ходить в одиночку не рекомендовалось, но что он мог поделать, если ни с кем не ладил? Или один работай, или сиди в отделе теоретиков. Последнее Тэмин уже пробовал ― скука смертная. Душа просила приключений и подвигов, поэтому он подумал и решил, что сам справится. В конце концов, он лучший студент в потоке, зачислен в основной состав охотников за привидениями... Как хорошо, что третье дело он не завалил, но гордиться тем, что изловил дух собаки... Ну как-то это... сомнительно. Если б это была собака Баскервилей ― еще куда ни шло, а то несчастный мопс, спешивший на зов хозяйки, свалившийся в колодец и утопший. Не хозяйка, а дура какая-то. Неужели не слышала, как бедный мопс скулил и звал на помощь? Видимо, нет. Зато потом целый квартал дрожал от замогильного скулежа по ночам. Еще люди видели огромные тени, тряслись от страха и думали себе самое страшное. Ага. А на деле оно оказалось самым обычным мопсом, даже не злобным, а просто испытывавшим вину перед хозяйкой. Все-таки собаки порой хранят необъяснимую преданность тем, кто того не заслуживает.

Тэмин остановился у пыльных ступеней нужного дома и вытащил из кармана пси-датчик. Прибор пискнул и через полминуты высветил максимальные показатели. Ничего себе... Почти материальный объект! Пришлось проверить карманы, пояс, браслеты с ампулами со святой водой и сосновыми иголками, амулет в ухе, замаскированный под серьгу, и пачку карт-талисманов. Все на месте и готово к бою.

А нет! Не все!

Тэмин с минуту думал, куда задевал самое главное. Вспомнил и нашарил висевший на груди крошечный фарфоровый кувшинчик, куда следовало загнать неведомую злую силу и закупорить пробочкой, чтоб не вылезла. Конечно, предварительно следовало неведомую силу классифицировать. Помнится, инструктор замялся, когда один из студентов сказал, что на это может не хватить времени, потом махнул рукой и велел действовать по ситуации.

Тэмин тоже решил, что действовать лучше по ситуации и оглядел старый дом, грозно высившийся перед ним.

Вызов поступил от ближайших соседей из новостройки напротив. Дескать, с вечера и до утра в доме кто-то тонко воет, тени летают, иногда что-то рубят. Рубят не тени, рубит кто-то внутри, но звуки мощные, как будто здоровенным топором со всей силы о толстое бревно. И все это безобразие творилось либо в самом доме, либо рядом, но за хлипкую перекосившуюся ограду не просачивалось. Вероятно, неведомые нарушители спокойствия привязаны к конкретной территории.

Тэмин с тоской отметил, что через пару минут солнце окончательно скроется за горизонтом. Пора лезть внутрь. Ну вот почему? Почему эти гадские призраки живут в пыли, грязи и вообще на свалке какой-то? Что им стоит заводиться в приличных нормальных домах?

Он поднялся по каменным ступеням и толкнул дверь. Ничего не произошло ― дверь даже не дрогнула. Тэмин толкнул плечом раз, другой, навалился и... под противный громкий скрип ржавых петель и оглашенный лай всех окрестных собак влетел в дом. С не менее противным и пронзительным скрипом дверь закрылась.

― Твою мать... ― обреченно прошептал Тэмин, оказавшись в полной темноте. Хуже того, в темноте что-то шуршало, шелестело и явно передвигалось.

Тэмин нашарил талисман и бросил наугад. Попалась под руку карта границы, мгновенно расчертившая пол пентаграммой, что слабо светилась. Сверху на Тэмина обрушилось нечто черное. Он зажмурился и замахал руками, скользнув пальцами по чему-то мягкому и пушистому. Материальному. Тогда сообразил, что светом и шумом потревожил летучих мышей, обосновавшихся на потолке.

Тэмин поискал пси-датчик, запустил. Тот начал показывать ерунду какую-то: то ничего, то всплеск ― очень мощный. Пораскинув мозгами, Тэмин опустился на корточки – поближе к свету, пошуршал картами и отыскал ту, что могла обеспечить его мобильным и более мощным источником света, чем пентаграмма на полу. Выпрямившись, он привычным движением отбросил карту, та повисла в воздухе, иероглифы побелели, вспыхнули, превратившись в светящийся шарик. Освещение не ахти, но хотя бы ровное. Тэмин двинулся к лестнице, и шарик поплыл следом, как привязанный.

Лестница вела на второй этаж и выглядела достаточно монументально, чтобы Тэмин уверенно поставил ногу на первую ступень. Душераздирающий скрип мог мертвых поднять из могил, что уж о живых говорить? Тэмин даже пригнулся от неожиданности, споткнулся и едва не пересчитал ступеньки носом, но совершил подвиг и удержался от озвучивания короткого нецензурного слова. Только подумал. Дальше он поднимался под громогласный аккомпанемент из скрипов и стонов. Когда добрался до последних ступеней и поравнялся с окном, увидел под ногами быстро промелькнувшую крупную тень. Тень отбросило что-то за окном. Он быстро повернул голову, но ничего в сумерках разглядеть не смог. То есть, там была улица, горели фонари у ограды ― и больше ничего такого, что могло бы отбросить движущуюся тень.

Едва Тэмин отвернулся от окна, как тень пронеслась уже по стене. В окне снова ничего. Опять отвернулся ― и снова. Он сердито уставился в окно и сжал карты в левой руке, правую держал наготове. Смотрел и ждал, пока не надоело. Додумался взяться за пси-датчик. Показания зашкаливали. Едва он собрался сунуть датчик в карман, на полу появилась тень. Он сглотнул и потянулся за картой, одновременно глянув в окно. И раскрыл рот.

За окном в развевающемся балахоне вниз головой летело нечто. И летело оно прямо в окно. Под звон разбившегося стекла оно все-таки влетело внутрь и рухнуло прямо на Тэмина, свалив его на пол и придавив. Спустя пару минут активной борьбы и возмущенного сопения, Тэмин все же сообразил, что призрак не мог расфигачить стекло. Призрак вообще не мог быть настолько материальным, чтобы ерзать по нему всем телом, тихо материться себе под нос и вести себя так, как положено живым людям.

― Ты кто такой? ― придушенно вопросил Тэмин и поискал взглядом талисманы, которые выронил. Вовремя. Как раз полюбовался на страшненькую секиру, занесенную над собственной головой. Кажется, он успел заорать. Или нет. Его дернули чуть в сторону, поэтому секира врубилась в пол всего на пару сантиметров левее его уха.

Дальше все произошло слишком быстро: кто-то заставил его подняться, машинально он ухватил карты, потом его волокли вниз по лестнице, случилась короткая заминка у выхода, пришлось пригнуться ― над головой воздух загудел, когда там пролетела секира, разбила светящийся шарик и врубилась в дверь. Тэмин вывалился на крыльцо, глотнул прохладный воздух и помчался к ограде. Далеко не убежал, потому что кто-то цепко ухватил его за лодыжку и дернул. Он растянулся лицом вниз на песке. Над ним опять пролетела секира и разнесла в щепки оградку.

Тэмин вскинул голову и обернулся. В его лодыжку вцепился тип в балахоне, тоже отдыхавший на земле. А обладатель страшненькой секиры решил, как видно, не показываться, потому что на крыльце никого не наблюдалось.

― Ты кто такой? ― прошипел Тэмин и активно подрыгал ногой, чтобы высвободить ее из плена. Ничего не вышло.

― Тихо! ― коротко велел тип и оглянулся на крыльцо. Дверь была закрыта, а секира торчала чуть дальше ограды, косо воткнувшись в землю.

― Что это было?

― Я откуда знаю?

― Ты кто вообще такой? И что ты тут забыл?

― Чонин, приятно познакомиться, ― буркнул тип, отпустил ногу Тэмина и переполз поближе. Капюшон немного сбился, и Тэмин смог разглядеть его лицо. Знакомое лицо. Видел несколько раз на лекциях у разных преподавателей и инструкторов, а еще это "лицо" постоянно светилось в библиотеке и в виде фото на стенде в разделе "примерные студенты".

― Это дело и тебе поручили?

― Какое еще дело?

― Вызов был. Разве ты тут не поэтому?

― Нет. Я репетировал. Выступление на Хэллоуин. Страховка подвела, ― пожал плечами Чонин и продемонстрировал обрывок страховочного троса.

― Совсем дурак? И что ты репетировал?

― Летающую ведьму. И тут было просто удобно ― никто не живет.

― Теперь знаешь, что кое-кто тут все же живет и очень не любит гостей. ― Тэмин собрался встать, но Чонин удержал его и помотал головой, потом указал на секиру.

― Насколько она материальна?

― Достаточно, чтобы выбивать из дверей вполне реальные щепки в десять сантиметров.

― Именно. Это явно не призрак.

― Спасибо, Эйнштейн, а я уж думал... ― ядовито зашипел Тэмин. У ограды тренькнуло. Секира, вращаясь на ходу, понеслась обратно к дому. Широкое лезвие шумно вспарывало воздух при каждом обороте.

Чонин припечатал ладонь к груди Тэмина и заставил его улечься на землю. Пугающее оружие промчалось над ними и врубилось в дверь.

― Побежали? ― слабым голосом предложил Тэмин.

― Что-то мне подсказывает, что до ограды добежать нам не позволят. Есть предложение получше.

― Какое?

― Поползли?

Иных гениальных идей ни у кого не нашлось, поэтому они поползли. Над головами вновь просвистела секира и тут же полетела обратно. Потом номер повторился. Через минуту Тэмин уже ощущал себя солдатом во время войны, который ползком перебирается от окопа к окопу, а вокруг свистят пули, взрываются гранаты, низко над землей пролетают вражеские истребители... Хорошо бы каску на голову и автомат в руки.

На доползание до ограды ушло семь минут, показавшихся вечностью. Еще пять минут ушло на уползание подальше от дома и ограды.

― Сюда докинет?

― Кто знает...

― Как бы проверить...

― Можешь встать, а я пока полежу, ― предложил Тэмин.

― Спасибо, воздержусь.

Они поползли дальше. Что странно ― ни один из них не чувствовал себя при этом идиотом.

Отчитываться о проделанной работе они пошли вместе. К тому моменту Тэмин уже уверовал в славное будущее, пришел к выводу, что Чонин вовсе не так плох, как ему показалось поначалу ― всему виной неудачные обстоятельства, так сказать, знакомства. Ну и Чонин еще не сбежал от него, что было своего рода рекордом. И не такой он и заучка, как представлялось, скорее, ответственный, но тем и лучше ― на ответственных людей всегда можно положиться. Исключая подготовку к Хэллоуину. Синяки и ушибы болели и ныли зверски, поэтому Тэмин точно не был готов простить это Чонину. Не сейчас, а вот попозже ― быть может.


― Мы не знаем, что это такое. Оно привязано к дому, кажется, ― этими словами завершил доклад Тэмин и вопросительно посмотрел на профессора Чона, переворачивавшего страницы толстой книги. ― Вы в курсе, что это?

Оценивающий взгляд профессора поверх очков в тонкой оправе Тэмину совершенно не понравился.

― Стало быть, оно все еще там? То есть, вы задание не выполнили, Ли Тэмин?

― Понимаете, так получилось, что...

― Ким Чонин, что вы забыли в том квартале?

― Гулял, ― после долгой паузы ляпнул Чонин и тут же покраснел. Зря. Даже если бы он смотрел на профессора Чона с наглым видом, тот все равно не поверил бы такому идиотскому ответу.

― В виде колдуна в капюшоне и с оборванным страховочным тросом, который, вероятно, играет роль бесовского хвоста? ― вежливо уточнил профессор, кончиком пальца поправил очки и кивнул. ― Ясно. Как я отстал от жизни и современной моды…

― Я попросил Чонина мне ассистировать, ― соврал Тэмин, чтобы хоть немного сгладить ситуацию и спасти безупречную прежде репутацию "примерного студента" Ким Чонина.

― Вот как. ― Чон Юнхо закрыл книгу и положил ее на стол перед собой. ― Прекрасно. Тогда вы вдвоем и доведете это дело до конца. Даю вам неделю на то, чтобы разобраться, с чем именно вы столкнулись, и изловить. Для опытов. Если провалите задание, будете отчислены. Оба.

― Профессор Чон, но это же не призрак! Значит, проходит по...

― Но вы же сказали, что не знаете, что это. Вот когда узнаете и предъявите доказательства...

― Призраки не швыряют секиры в людей, ― пробормотал Чонин, уставившись в сторону окна, за которым металась какая-то подозрительная тень.

― Предъявите призрака или секиру, ― развел руками профессор.

― А третий вариант есть? ― поскучнел Тэмин и тоже покосился в сторону окна.

― Есть, но он вам уже не понравился...

Со звоном разлетелось стекло, в кабинет влетела искомая секира и врубилась в столешницу, располовинив книгу, которую недавно так увлеченно читал профессор Чон. Тэмин рефлекторно отпрыгнул в сторону и повис на Чонине, машинально сообщив всем присутствующим:

― О, вот и секира в предъявленном виде. Задание можно считать выполненным? Правда, этот призрак уже к дому не привязан. Почему-то...

― Забегите с зачетками на неделе, ― отозвался профессор, с осуждением глядя на разрубленную книгу. ― Это действительно не призрак.

― А что тогда? ― поинтересовался между делом Чонин, не сделав ни единой попытки снять с себя Тэмина.

― Некропус эмпакталус. Или зомби необычный. Эти птички сезонные и прихотливые. Впрочем, лекцию вы лучше послушайте у профессора Шима с кафедры нежити. Обычно он читает по четвергам, после дождичка. Идите-идите, я тут лучше без вас управлюсь. Судя по секире, редкий экземпляр... ― И профессор вытолкал парочку за дверь кабинета. Точнее, выталкивать пришлось Чонина, поскольку Тэмин продолжал на нем висеть экзотическим ожерельем.

― Ничего не понимаю.

― Не волнуйся, ты не одинок.

― Ты где живешь?

― Тебе какое дело? ― буркнул Тэмин.

― Хотел отнести домой. Или ты ко мне хочешь? Или просто отпустишь мою шею и сам ножками пойдешь?

Тэмин моргнул и вспомнил, что до сих пор держится за Чонина. Ладно, висит на нем, ухватившись за шею. Неудобно как-то. С другой стороны, если Чонин наивно полагал, что так легко сможет смутить Тэмина... Не на того напал! И он без запинки продиктовал "адрес":

― Третий корпус, пятый этаж, комната двенадцать. Боюсь спросить стоимость проезда.

― Мне завтра в монастырь идти. Задание.

― Два десятка замурованных в кельях монахов? ― тут же сориентировался Тэмин. ― Не вопрос. У меня большой опыт. Поехали, расскажу по дороге. Так вот, первый будет лезть прямо из стенки и делать пальцами вот так... Эй! Ты ж держи меня! Второй выскочит, когда ты доберешься до...

@темы: humor, Lee Taemin, PG13, action, DBSK, EXO, Kim Jongin, Ie-rey, Jung Yunho, Kai, SHINee, fanfiction

---

Долька лимона (КайТэ)

[Корейский Песец Шу]

Название: Долька лимона
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: Кай (Ким Чонин)/Тэмин
Рейтинг: 13+
Жанр: романс, мистика, ангст, АУ
Размер: мини
Коллаж/арт: Areum/паблик Румба Каталана
Предупреждения:
Размещение: запрещено
Авторские примечания: по заявке: любая комбинация пейрингов. Персонаж 1 знает, что у персонажа 2 ядовитый поцелуй, но тем не менее очень хочется его поцеловать
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/1391721/3995218#part_conten...

Долька лимона

В стакане с коктейлем "Сладкие чары" плавала долька лимона.

Оккультизм или прочие подобные штучки, призванные впечатлять нежные натуры, никогда не интересовали Тэмина. Когда кто-нибудь из знакомых или друзей шикал на него и вслушивался в зачитываемый по радио гороскоп, он презрительно фыркал и отворачивался.

А потом он неудачно сломал ногу: осложнения, туманные прогнозы, незавидная участь ― полный набор, способный сломать любую жизнь. И ему стало вдруг всё равно, только потому и позволил отволочь себя к знахарю. Тот ничего не резал, не ломал заново, просто посмотрел, порисовал узоры водой на коже, а на следующий день... Да, вот прямо так ― за один день. И не верить в это стало сложно. С того дня нога ещё ни разу его не подвела: никаких напоминаний о травме, не ныла перед дождём ― вообще ничего, как новенькая. И он перестал насмехаться над суеверными людьми и теми, кто верил во всякую мистическую чушь.

Одно знакомство, другое, пятое ― так он и оказался в месте, где подавали коктейль "Сладкие чары". Один глоток ― и ночь превращалась в сказку, что завершалась на рассвете. Сказку, сотканную из истинных желаний человека, счастливую и опасную одновременно.

Тэмин всегда удивлялся плавающему в стакане ломтику лимона. Потом ― перестал. Наверное, это был его персональный лимон. Лимон как сказка, а сказка как лимон ― кислая до горечи, но всё равно никак не устоять ― обязательно надо попробовать на вкус, даже зная, что будет горько.

И Тэмин одним глотком осушил стакан, чтобы поймать губами дольку лимона и прикрыть глаза в предвкушении.

И когда он глаза открыл, то увидел вновь... Кая. Тот стоял у стола с рулеткой и негромко переговаривался с почтенной дамой в вызывающем розовом наряде. Взгляды всех сейчас были прикованы к Каю, Тэмин точно это знал, ощущал кожей. Год назад он даже не подозревал, что в его представлении идеал выглядел именно так: высокий, грациозный, смуглый, наполненный страстью и стеснительностью ― точно поровну, с лицом, выточенным изо льда, и глазами, в которых горел огонь. Весь облик Кая будто бы говорил: "Я бесконечно далёк от тебя", а глаза шептали: "Иди ко мне". Сотканный из противоречий образ, изысканное совершенство, отравленное ядом.

Тэмин легко бы пережил любой изъян в нём, закрыл бы глаза на любой недостаток, лишь бы изменить то, что изменить не мог. Насмешка судьбы ― узнать собственные желания и не иметь возможности к ним прикоснуться. Кай воплощал его истинные желания, был его мечтой, реальной в эту ночь, но недостижимой ни сейчас, ни завтра, ни послезавтра ― никогда. Тэмин знал, что заплатить за эту мечту придётся жизнью. Всего один поцелуй ― этого достаточно, чтобы лишиться и Кая, и жизни.

Тэмин уже год приходил в этот бар, уже год заказывал "Сладкие чары", чтобы попробовать на вкус свой персональный лимон: посмотреть на Кая из тени, услышать его голос и громкий смех, помечтать о вкусе его губ и большем, гораздо большем, представить на время, что они знакомы, что они могли бы...

Могли бы. Если бы цена была иной.

Но они не могли, поэтому Тэмин только смотрел из теней, не решаясь подойти и заговорить с Каем, и тот по-прежнему не знал о его существовании, не знал о чувствах, что буквально разрывали Тэмина на части.

Но так хотелось... И так жестоко приходилось себя удерживать от опрометчивого шага. Тэмин знал, что стоит дать себе малейшее послабление, подойти, заговорить... и противиться искушению будет невозможно, он обязательно сломается ― потом или сейчас, неважно, когда именно, но сломается и поддастся чарам, наплевав на цену.

Тэмин терпел, сидел в тенях и смаковал свою дольку лимона, чтобы уйти на рассвете совершенно разбитым и растоптанным, склеить за день осколки сердца, и ночью вновь подставить его под удар. Когда-то это казалось ему безумием, он пытался забыть дорогу сюда, пытался жить, как все живут, но не смог. Визиты в сказку стали единственным "изощрённым" спасением. Если нельзя никогда, то хотя бы быть рядом и смотреть ― это лучше, чем ничего.

И Тэмин знал, что завтра придёт сюда опять, будет смотреть, желать, грешить в мыслях и без слёз рыдать от этой невыносимой боли. От боли, которую он величал счастьем, как вконец спятивший безумец.

Он не любил думать, на какой срок его хватит, просто знал, что страдать вечно нельзя. Однажды точку поставить придётся ― это неизбежно.

Когда смотреть стало невыносимо больно, Тэмин ушёл в туалет. Склонившись над раковиной, яростно плескал в лицо холодной водой, будто надеялся так погасить пламя, выжигающее его изнутри. Конечно же, это не помогало и помочь не могло, но он хотя бы взял себя в руки и криво улыбнулся собственному отражению в зеркале.

Он толкнул дверь и врезался в собственную мечту, едва не упал, потому что колени подогнулись сами по себе от внезапно накатившей слабости ― никогда прежде он не видел Кая так близко.

― С вами всё в порядке? ― Участие в низком голосе, на губах проблеском робкая улыбка.

Тэмин точно знал, что поставить точку всё равно придётся ― рано или поздно. И кто знает, каким он будет "поздно". Возможно, напрочь лишится рассудка. Тогда, быть может, лучше раньше, чем позже?

Кай молча смотрел на него, и Тэмину чудился всё тот же шёпот: "Иди ко мне". Бросить ладонь на затылок, запустить пальцы в тёмные пряди и притянуть к себе вышло проще, чем он думал. А после мягкого лёгкого поцелуя стало сладко. Так сладко, что одного раза показалось ничтожно мало. Пятый или десятый поцелуй ― какая разница, если Тэмин заплатил жизнью всего за один? Куда важнее было то, что его не оттолкнули, не прогнали, а ему ответили, сжали в объятиях, словно ребёнка.

Что ж, со страстью он точно не промахнулся, поэтому спокойно закрыл глаза и позволил затянуть себя в пламя.

Умирать оказалось совсем не так страшно, как говорили. Тэмин согласился бы так умирать каждый день.



Очнулся он почему-то не в раю, а в собственной постели, слабым и разбитым, полдня ходил, как пришибленный, по квартире и пытался понять, что это было. Пересчитал наличность, осмотрел обувь и одежду ― всё указывало на то, что накануне он совершал вылазку за очередной порцией "Сладких чар". Но если совершил вылазку и позволил себе ядовитый поцелуй, то какого чёрта?..

К вечеру он собрался, вызвал такси и отправился по знакомому адресу, чтобы выяснить, что же произошло.

Он вылез из салона под дождь и промчался под аркой, выскочил с другой стороны и озадаченно осмотрелся. Там, где только вчера сияла всеми цветами радуги нарядная вывеска, болталась кривая табличка "Сдаётся". Пышное и чистое крыльцо внезапно стало затрапезным, с оббитыми ступенями. Резная дверь исчезла, уступив место глухой железной. Тэмин просто не узнавал этот дворик, зато почувствовал, как из него словно бы выпустили весь воздух. Он, пошатываясь, шагнул к крыльцу и опустился на ступеньку, закрыл ладонью глаза, потёр, огляделся опять, но ничего не изменилось. Бара со "Сладкими чарами" больше не существовало. Это мог бы быть сон, но разве сон длится год? А если не сон, то почему он здесь и всё ещё дышит?

― С вами всё в порядке? ― Тэмин с тоской уставился на появившиеся в поле зрения ярко-жёлтые кроссовки.

― Эй, ты чего прицепился к парню?

― Кажется, ему плохо... Вы меня слышите? ― Кто-то опустился на корточки и заглянул ему в лицо.

До боли знакомая робкая улыбка, не слишком удачная стрижка и кое-как залепленная пластырем ссадина на скуле. Но всё те же изысканные черты в каких-то двадцати сантиметрах от глаз Тэмина.

― Вам чем-нибудь помочь?

Этот Кай казался намного более реальным, но не менее желанным, чем тот, что был рождён магией "Сладких чар".

― Вам помочь добраться домой? Или, может, лучше вызвать...

― Буду признателен, ― выпалил Тэмин. Ему совершенно точно не требовалась скорая, зато живая мечта рядом ― очень даже. И плевать, если цена столь же высока.

― Чонин... ― растерянно позвали какие-то ребята от арки.

― Да всё нормально, я просто провожу его и вернусь, ― отмахнулся "Кай" и протянул ладонь Тэмину. Потом они молча шли по улицам, и Тэмин не замечал моросящий дождик, просто смотрел на профиль Кая и не отпускал его руку. До двери нужной квартиры они добрались как-то слишком уж быстро. Но когда Кай ― или Чонин ― отвесил неловкий поклон и вознамерился уйти, Тэмин поймал горячую ладонь обеими своими и удержал.

― Чашечку кофе? ― брякнул он первое, что пришло на ум.

"Сладкие чары" могли быть сном или ещё какой чертовщиной, но, по крайней мере, они кое-чему научили Тэмина: человек счастлив тогда лишь, когда готов платить любую цену за свои мечты и не отпускать их.

А долька лимона просто оттеняет сладость и позволяет сделать выбор.

@темы: Lee Taemin, PG13, EXO, Kim Jongin, KaiTae, Ie-rey, romance, Kai, UST, SHINee, fanfiction

---

Кама-лока (Као)

[Корейский Песец Шу]

Название: Кама-лока
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: Кай (Ким Чонин)/Тао (Хуан Цзытао)
Рейтинг: 16+
Жанр: романс, мистика, ангст, АУ
Размер: мини
Коллаж/арт: Areum/паблик Румба Каталана
Предупреждения: рейтинг
Размещение: запрещено
Авторские примечания: Написан по заявке: Чонин/Тао. Вместе веселее. Не юмор, рейтинг и романс приветствуется, за ангст заказчик расцелует в обе щеки.
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/1391685

Кама-лока

Тао не знал, что это за место и как он сюда попал. Это просто было данностью, неизменной и какой-то даже обыденной.

Поначалу в нём жило удивление, но оно пропало, угасло со временем, если в этом месте время вообще существовало. Мягкий ровный свет, стены, пол, потолок, матрас. Стоило проголодаться ― появлялась еда, стоило захотеть искупаться ― появлялась купальня в полу. И так со всем и всегда. Ни солнца, чтобы отсчитывать дни, ни звука, чтобы поговорить.

Тао пытался говорить сам с собой, но ничего не слышал. Оставалось мысленно беседовать, да и это быстро надоело.

Он не знал, сколько прошло времени, но однажды одна из стен стала мутной. Она постепенно светлела, пока не превратилась в прочное холодное стекло. За стеклом Тао увидел множество таких же комнат. Некоторые пустовали, а в других кто-нибудь бродил так же, как он сам. Он звал, кричал, бил руками в преграду, но никто его не слышал. Быть может, и не видел.

Тао долго сидел у стекла, даже матрас туда перетащил, чтобы просыпаться и видеть, что вокруг кто-то есть. Пустая иллюзия ― он был один.

Иногда он вставал в центре комнаты и начинал делать упражнение за упражнением, серии приёмов. Изматывающее занятие, но он хотя бы чувствовал себя не таким пустым и одиноким. И он хотел, чтобы кто-нибудь из других комнат заметил его. Пускай они обменялись бы лишь взглядами и жестами, но и этого хватило бы, чтобы чуточку согреться в холоде одиночества.

Однажды Тао проснулся и увидел, что левая стена знакомо помутнела. Он подолгу ходил вдоль неё, снедаемый нетерпением: что же там, за ней? Стена неохотно теряла прозрачность, открывая фрагменты соседней комнаты, а потом враз заблестела ледяным стеклом. За стеклом танцевал высокий парень, едва ли намного старше самого Тао. Он танцевал самозабвенно и не видел Тао.

Разбитые о стекло ладони, сорванный голос ― ничто не помогло. Тао рухнул на колени и прижался лбом к холодной стене. Он кричал и не слышал себя сам, но горло болело по-настоящему.

"Посмотри на меня! Пожалуйста! Ведь я тоже существую..."

Сосед не видел и не слышал его, он продолжал танцевать. И Тао продолжал смотреть.

Смотрел, пока бодрствовал, спал, снова смотрел. Попривыкнув к этому новшеству в виде второй прозрачной стены и смирившись с собственной незаметностью, Тао просто смотрел и восхищался, время от времени пытался что-нибудь повторить, но он не слышал той музыки, что жила внутри танцора. Зато стало немножко теплее. Быть может, никто не видел и не слышал Тао, но рядом танцевал кто-то живой, кто-то, в чьих глазах плескалась бесконечная страсть. И когда этот взгляд скользил по стеклу, не видя Тао, но задевая его, на миг обжигало солнечным ― почти позабытым ― теплом.

Проснулось желание что-нибудь делать, действовать. И Тао вновь повторял серии упражнений, глядя на танцора за стеклом. Тот танцевал всего лишь, но в его движениях было больше агрессии, чем во всех грозных выпадах Тао. Это завораживало. И он вновь садился у стены, чтобы смотреть на того, кого переполняла страсть.

Однажды он задумался о прошлом, тоже уже почти забытом, но вспомнил, что всегда страшился одиночества. Чего же боялся танцор за стеклом? Вряд ли того же самого.

Потом случилось маленькое чудо ― Тао увидели.

Они оба стояли у стекла и смотрели друг на друга, пытались говорить, но напрасно, звуков не существовало по-прежнему. Тао хотел разбить стекло, но опять пострадали лишь его руки. Всё, что они могли, ― это видеть друг друга и прижимать ладони к холодной преграде, чтобы ощущать иллюзорное тепло пальцев. И даже это называлось для них чудом и счастьем.

Они говорили друг с другом жестами, порой разыгрывали целые пантомимы, научились дышать на стекло и писать в обратном порядке, чтобы можно было прочесть с другой стороны. Так Тао узнал имя танцора ― Чонин. Он хотел бы произнести его вслух, словно попробовать на вкус, но не мог.

Не прикоснуться, не поговорить живыми словами... Но одиночество стало не таким давящим, а мыться в купальне, зная, что тебя могут увидеть... То есть, точно видят. Чонин как-то угадал причину смущения Тао, и в его комнате тоже появилась купальня. Он спокойно разделся и шагнул в воду, ослепив совершенством смуглого тела. Тао понял, что ничего более прекрасного не видел, наверное, тысячу лет. Или столько, сколько он провёл в этом месте без времени и звуков. К смущению от наготы прибавилось смущение от возбуждения. Особенно от осознания того, что это взаимно.

Они стояли у прозрачной стены, смотрели друг на друга и дарили удовольствие самим себе. Когда возбуждение захлестнуло с головой, просто привалились к стеклу, не ощущая холода. Потом Тао лениво повернул голову, чтобы скользнуть взглядом по шее и плечу Чонина. Тот приоткрыл глаза, опалив пламенем страсти, бросил испачканную ладонь на преграду, подался вперёд, словно желал получить Тао полностью и прямо сейчас.

Но они не могли прикоснуться друг к другу.

Эта игра скрашивала долгие и бесконечные часы, становилась всё откровеннее и смелее. И всё же трудно было чувствовать в себе собственные пальцы и представлять, что это не пальцы, не он сам, а Чонин. Трудно было стоять друг напротив друга, дышать на стекло, оставляя запотевшие пятна, и думать, что это могло заменить поцелуй...

Никогда прежде одиночество не казалось столь острым и болезненным. Тао вновь разбил руки, но ни на миллиметр не приблизился к Чонину.

Однажды Чонин танцевал для него, Тао смотрел, прижав ладони к стеклу. И вдруг ему показалось, что под пальцами стало влажно. Он медленно повёл рукой раз, другой, потом невольно принялся тереть стекло, которое как будто таяло. Спустя какое-то время они оба уже яростно тёрли прозрачную поверхность, становившуюся всё тоньше от жара их ладоней.

Треснувшее стекло Тао разбил ударом ноги и ввалился в запретную прежде комнату, чтобы угодить в объятия Чонина. Они просто обнимали друг друга и дышали одним воздухом на двоих. Тао робко потянулся к губам Чонина, чтобы, наконец-то, сделать то, что ему так давно хотелось сделать.

Робость слетела с него сразу же, едва он ощутил на кончике языка вкус Чонина.

Пальцы с силой сжали широкие плечи, чтобы не позволить ускользнуть, не разделить вновь, впрочем, вряд ли Чонин о таком думал, потому что его ладони, пробравшись под одежду, скользили по спине Тао, нажимали на поясницу, заставляя отклоняться назад всё больше, так, что вскоре они каким-то образом оказались лежащими на матрасе. Руки стремились к обнажённой коже, срывая по пути всё, что мешало. Тао прикрыл глаза и запрокинул голову, поддавшись страстному напору Чонина. И, кажется, он различил в обычной уже тишине слабый тихий стон, но так и не понял, чей именно. Разобраться не позволяли губы Чонина, путешествующие по его груди и жадно прихватывающие кожу. Бег пальцев по внутренней поверхности бедра мог убить нежностью.

Они спешили так, словно это были последние минуты их жизни. И когда Чонин вошёл в него, Тао распахнул глаза, чтобы увидеть знакомое лицо, убедиться, что они вместе, что это не сон, что тепло внутри него настоящее. Поймал ладонями высокие скулы, притянул Чонина к себе, жадно целуя, требуя всё новых и новых доказательств исчезнувшего одиночества. И тихо застонал, ощутив, как Чонин провёл ладонью по его животу и уверенно обхватил затвердевший ствол.

Движения ладони, толчки внутри, соприкосновения губ напоминали биение сердца, которое уже можно было слышать точно так же, как короткие стоны и рваное неровное дыхание. Вместе стало не просто веселее, вместе им удалось впервые почувствовать себя живыми в этом месте, где не существовало времени, звуков, слов. В месте, где существовали только желания и страхи.

И они оба знали, что окажутся в новом времени и месте, как только остановятся. Возможно, вместе, а, возможно, нет, но думать об этом было рано, ведь у них ещё оставались желания и силы.


_______________________

Кама-лока (мир камы или желаний) — мир своего рода астрального плана или временного состояния после смерти. Душа (джива) после оставления грубого материального тела переносится тонким телом на небесные или адские планеты или планы бытия (локи) и пребывает там до тех пор, пока не пожнёт определённую часть плодов своей хорошей или плохой кармы. После этого джива рождается заново и оказывается в определённом теле и при определённых обстоятельствах, которые являются результатом остатка её кармы.

@темы: Tao, Kao, EXO, Kim Jongin, Huang Zitao, Ie-rey, romance, R, Kai, fanfiction

---

Человек в зеркале (КайЛу)

[Корейский Песец Шу]

Название: Человек в зеркале
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: Кай (Ким Чонин)/Лухан (Лу Хань), Лэй
Рейтинг: 18+
Жанр: романс, мистика
Размер: мини
Коллаж/арт: Areum/паблик Румба Каталана
Предупреждения: рейтинг
Размещение: запрещено
Авторские примечания: Написан по заявке с феста "Неделя с КайЛу": человек из зеркала, мистика
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/1391513/3995026#part_conten...

Человек в зеркале

Лухан въехал в новую квартиру в апреле, тогда же и увидел впервые зеркало, занимавшее треть стены в спальне - как раз напротив кровати. Зеркало в причудливой раме, стилизованной под врата. Из-за проклятой стилизации Лухан не смог прочесть надпись, вьющуюся по этой раме. Впрочем, что интересного там могли написать? Чушь какую-нибудь. Просто зеркало было потрясающе красивым, глубоким и изысканным. От пола до потолка, шириной на всю кровать... Словно рядом с кроватью врата, ведущие на небеса.

Или в ад.

Лухан сначала хотел убрать зеркало из спальни, но потом то свободной минуты не находилось, то слишком сильно уставал на работе, то ещё что-нибудь...

Зеркало оставалось на месте.

Лухан настолько привык к нему со временем, что даже перестал замечать.

- Паршиво выглядишь, не выспался? - Этот вопрос стал привычным через месяц после переезда. И да, Лухан не высыпался. Он никак не мог вспомнить, что же было не так, просто по утрам просыпался уставшим, порой - с отменным стояком. Вроде ничего особенного, но - в то же время - он испытывал смутное беспокойство.

- Купи себе хорошее снотворное - аптека же по пути домой, - посоветовал Исин и дружески похлопал его по плечу. Через пару минут он осторожно заклеивал Исину палец, проколотый степлером.

- Не понимаю, как так вышло... - растерянно бормотал тот, глядя на ловкие движения Лухана.

- Вечно ты в облаках витаешь, - хмыкнул он и потянулся за ножницами, чтобы отрезать лишний кусок пластыря, и едва не цапнул этими ножницами Исина по пальцу, когда увидел в блестящей поверхности металла будто бы чью-то улыбку.
Показалось...

- Наверное, куплю это чёртово снотворное, - вздохнул Лухан, отложив ножницы от греха подальше.

Снотворное всё-таки не купил. Дома наскоро поужинал, сходил в душ и залез под одеяло. Засыпал он быстро и без всякого снотворного. Только не помнил, чтобы прежде просыпался через пару часов от сладкой неги и истомы. Тем не менее...

Он лежал под одеялом, запрокинув голову. Левая нога была согнута в колене и отведена в сторону, и он сам медленно гладил ладонью по внутренней поверхности бедра. Не требовалось откидывать одеяло, чтобы убедиться, насколько железно у него стояло.

Прикрыв глаза и закусив край одеяла зубами, он осторожно сдвинул ладонь. Чёрт с ним. Подумаешь, эротические сны снятся. В качестве оправдания, если что, вполне сойдёт...

Лухан потрясённо распахнул глаза.

Минуточку! Сны снами, а ладонь на набухшем стволе - его собственная, тогда кто же ласкал его в промежности, уверенно проводя горячими пальцами по ложбинке меж ягодиц?

Сколь широко бы он ни раскрывал глаза, ничего толком не видел. То есть, видел кровать и себя - и всё. Но ощущения отличались от реальности. Либо ему лгали органы чувств, либо глаза. Впрочем, глаза он вновь закрыл, когда ему показалось, что его грудь и шею целуют. Ещё и щекотка добавилась - словно чьи-то жёсткие волосы задевали кожу. Поверх его собственной ладони легла чужая и властно придержала, замедлив темп. Ещё медленнее эта невидимая ладонь спустилась ниже, согрела в горсти яички, а потом провела по внутренней поверхности правого бедра.

Ночь траха с собственным воображением? Подумаешь! Лухан послушно развёл ноги и вцепился зубами в запястье, когда его тряхнуло от резкого движения. Не то чтобы его "воображение" не считалось с его благополучием, скорее уж, оно отчего-то было весьма жадным и несдержанным, но это только льстило.

Такого пылкого любовника Лухан на своём веку не встречал. Если допустить мысль, что это всё-таки был любовник, а не воображение. С другой стороны, Лухан изнывал от невозможности обнять невидимого партнёра, ответить поцелуем, сжать пальцами жёсткие волосы и притянуть к себе. Всё, что он мог, - это лишь ощущать напор на собственные мышцы внутри, трение об эластичные стенки, резкие точные толчки, наполненность, сменяющуюся движением, вновь наполненность, жаркие поцелуи то тут, то там, уверенную хватку ладоней на собственных бёдрах... Он ощущал лишь те действия, что были направлены непосредственно на него.

Недолго музыка играла, потому что Лухану скоро стало не до анализа происходящего. Запрокинув голову и вцепившись в подушку мёртвой хваткой, он зажмурился и постарался продержаться как можно дольше. Гулко колотилось сердце, потом быстрый стук в груди стало заглушать собственное взбесившееся дыхание. Лухан мотал головой, чётко осознавая, как дрожат все его мышцы разом, кусал губы, чтобы заставить себя молчать...

Всё это предсказуемо не помогло, и он кончил на вечность раньше, чем планировал. Устало лежал на смятых и влажных от пота простынях, едва заметно подрагивал от отголосков наслаждения, всё ещё живших внутри него, шумно и рвано дышал... И боялся открыть глаза.

Мягкое прикосновение губ к виску произвело такой же эффект, как электрический разряд. Лухан распахнул глаза и уставился в зеркало. Его взгляд немедленно заметался меж кроватью и зеркальным отражением. На кровати был он один, с раскинутыми ногами, испачканный лишь собственной спермой. В зеркале над ним склонялся смуглый незнакомец: жгучий взгляд, напряжённое тело, длинная тёмная чёлка - красивый, как... грех. Лухан сказал бы "грех во плоти", но насчёт плоти он сильно сомневался, если уж незнакомца видно только в зеркале.

Их взгляды именно в зеркале и встретились. В глубине тёмных глаз отразились золотые блики, а поцелуй, растаявший на губах Лухана, заставил его отвлечься от изучения неведомой природы свалившегося вдруг в его кровать любовника. Куда интереснее было то, что Лухан видел этого самого любовника в зеркале и мог, наконец-то, глядя в зеркало, обнять его за шею, притянуть к себе и поучаствовать в процессе более деятельно. До поры до времени.

Утром Лухан гипнотизировал взглядом кофеварку на кухне и медленно пил чёрный кофе без сахара.

Лис? Нет, не то. Лисы вытягивали жизненные силы из мужчин вместе со спермой, но ночной гость предпочитал делать обратное, стало быть, жизненные силы не вытягивал. Тогда почему Лухан чувствовал себя таким измученным и усталым?

Ну... Полночи трахаться и только полночи спать - тут кто угодно устанет, конечно, но ведь это первый раз... Или так оно и было, просто этот раз Лухан помнил чётко и осознанно? Потому что увидел его в зеркале?

Лухан глотнул кофе, уставившись на кофеварку, подавился и закашлялся, потому что в блестящей пластинке панельки с кнопками увидел знакомую улыбку на смуглом лице. Придя в себя и отставив чашку, осторожно посмотрел. Человек из зеркала по-прежнему улыбался, а потом Лухан почувствовал на губах лёгкий поцелуй.

На работе знакомая улыбка раскрасила блестящую поверхность висевшего над монитором старого диска, полированные бока степлера и прочие вещицы, хоть немного похожие на зеркала. Но и без этого Лухан ощущал чужое присутствие. Отлучки с рабочего места в туалет или кафе превращались в приключения, а потом в них даже отпала нужда, потому что человеку из зеркала стесняться было некого - никто его не видел, включая самого Лухана.

Исин поставил перед ним двойной кофе именно в тот миг, когда он испытывал непреодолимое желание провалиться сквозь землю. Благо ещё, что он сидел за столом, и никто не видел, что творилось с его брюками.

- Ты в порядке? У тебя такой отсутствующий вид... - Привычное прикосновение ладони к плечу, слабая улыбка.

- Спасибо... - пробормотал Лухан, сжав волю в кулак. И не только волю.

Из блестящих поверхностей исчезли улыбки, зато золотые блики в глубине жгучих глаз человека из зеркала стали яркими и недобрыми. Вероятно, это звалось ревностью. Лухан вспомнил, как Исин недавно проколол палец степлером, и напрягся. Даже человеческая ревность способна натворить немало бед, чего же тогда ждать от ревности загадочного существа, путешествующего в отражениях?

Ночь началась раньше обычного. И не в кровати, а в душе. Лухан увидел его в зеркале, когда смыл пену с головы и откинул с лица влажные волосы. Внутри зеркала загадочный человек носил свободные брюки и расстёгнутую до середины груди чёрную шёлковую рубаху. Преодолев зеркальную преграду, он остался нагим - и таким же мокрым от льющейся сверху воды, как и Лухан.

Горячая ладонь на щеке Лухана, огонь в тёмных глазах и на чётко очерченных губах, пылкость и несдержанность в каждом движении и прикосновении. Сейчас зеркальный гость напоминал ребёнка, у которого пытались отобрать любимую игрушку, а он не намеревался отдавать её ни за что и никогда. Тяжёлый гнев на Исина, на всех вокруг - это Лухан тоже явственно ощущал в каждом поцелуе, в жарком дыхании, в нетерпеливых рывках. Он старался крепче обнять за шею, теснее прижать к себе "злого ребёнка", чтобы тот погасил свою ярость в его теле, успокоился немного…

После к виску Лухана знакомо и тепло прижались губы.

- Как тебя зовут? - слабым прерывистым голосом спросил Лухан. Он немного отстранился, чтобы видеть лицо с резкими изысканными чертами. Плохая идея. На это лицо он мог не просто смотреть часами, а медитировать целую вечность.

Чуть опущенная голова, слабое движение губ. Как попытка говорить без голоса. Лухан не услышал ни звука.

Человек из зеркала гордо вздёрнул подбородок, усмехнулся с оттенком пренебрежения, дескать, на кой чёрт нам вообще слова? Но в том, что по смуглой коже пробежала прозрачная слезинка, Лухан мог поклясться собственной жизнью. Душ, льющаяся вода, пот на коже - это да, это было, но...

Пылкий любовник исчез в зеркале, оставив Лухана одного. На время.

Его страсть сводила с ума - за одну ночь Лухан мог бы продать душу. Его ревность пугала - Лухан боялся за людей вокруг. Его тайна не давала Лухану покоя. Плохой сон, постоянная усталость, куча прочитанных книг в поисках ответов... И Лухан замучился спасать Исина. Как видно, человек из зеркала не мог постичь их дружбу и смириться с нею.

Когда Лухан подошёл к зеркалу с зажатыми в ладони ножницами, отражение греха слабо улыбнулось ему и отвело чуть в сторону чёрный шёлк на груди, словно попросив бить точно в сердце. Металл выскользнул из пальцев и упал на ковёр. Лухан не мог убить своего зеркального возлюбленного. Его смущало молчание, смущала боль в жгучем взгляде, смущала тайна, раскрыть которую ему так и не удалось. Он не мог поверить, что человек в зеркале - демон, нечисть, нежить или ещё какое страшилище.

Лухан прижался лбом к блестящей глади, тронул пальцами ладонь за прозрачной преградой - та казалась горячей и живой. И спустя миг Лухан уже привычно грелся в объятиях смуглого, красивого и манящего, как грех, обитателя зеркала. И не замечал, как с каждым шагом отходит всё дальше и дальше от тонкой грани, разделявшей реальность и зазеркалье.

***

Исин пришёл в квартиру Лухана вместе с детективом, которому поручили вести это дело. Дело о бесследно пропавшем человеке.

Он бесцельно бродил по комнатам, потом заглянул в спальню и с недоумением осмотрел рассыпанные вокруг мелкие осколки. Зеркало стояло напротив кровати, только теперь там высилась лишь причудливая рама, напомнившая собой врата то ли на небеса, то ли в ад.

Исин с интересом провёл пальцами по витиеватой надписи. Он понял не всё, но кое-что разобрать смог. Что-то про принца Кая, выступившего посредником в соревновании богов и асуров. Последние прокляли принца за правдивость и искренность и обрекли на вечную жизнь в безмолвии и одиночестве, чтобы он мог увидеть, кто же в итоге победит в последний день жизни этого мира. А вот боги смягчили проклятие, заключив принца в зеркале, поскольку зеркало отпугивало злых духов и защищало праведную душу от большей части страданий.

Исин одного лишь не понял: почему же зеркало разбилось?

Улыбку Лухана в одном из тысячи осколков он просто не увидел, а Кая он не видел никогда.

@темы: мистика, NC17, EXO, Kim Jongin, Luhan, KaiLu, Zhang Yixing, KaiHan, Ie-rey, romance, Kai, fanfiction

---

Шоколад (КайЛу)

[Корейский Песец Шу]

Название: Шоколад
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: Кай (Ким Чонин)/Лухан (Лу Хань)
Рейтинг: 13+
Жанр: романс, юмор, юст
Размер: мини
Коллаж/арт: Areum/паблик Румба Каталана
Предупреждения: юст по шоколаду
Размещение: запрещено
Авторские примечания: По заявке с феста "Неделя с КайЛу": хочу милоты немножко - есть шоколад, юст (желательно со стороны Кая.
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/1391513/3994876#part_conten...

Шоколад

Если бы Чонина спросили, что он любит, он бы без сомнений и сразу ответил: "Шоколад". Ну разве есть на свете что-то лучше? Может, и есть, но всё прочее обладало способностью приедаться. Шоколад был исключением из правила, в чём и заключалась главная прелесть.

Главная трагедия ― тоже. Потому что прямо сейчас есть шоколад Чонину запретили. Мерзкое слово ― "диета".

Чонин продержался без шоколада почти неделю, за что ему следовало памятник поставить при жизни, только, кажется, никто не оценил его страданий. Время текло дальше так же размеренно и обыденно, ничего не менялось, а вот шоколада хотелось с каждой минутой всё сильнее. Хотя бы горячего шоколада в пузатой кружке, а не батончиков и плитки, так и быть.

Увы, желания не всегда совпадают с возможностями. Шоколада не было.

Чонин плохо спал ночью, потому что ему шоколад уже начал сниться: белый, молочный, чёрный горький, тёмный с кусочками бобов какао, растопленный и твёрдый... Шоколад в плитках, батончиках, конфетах, в виде фигурки менеджера, в виде фигурок ребят... И во сне Чонин едва не отгрыз шоколадную голову Кёнсу. Едва ― потому что прервался на середине и задумался, будет ли это считаться преступлением. Пока думал, зазвенел будильник, лишив его и иллюзорного шоколада. Злой Чонин мрачно тонул в тренировках и репетициях, стараясь выкинуть из головы даже крошечные мысли о шоколаде.

Невыносимо.

Тут он просчитался, потому что невыносимо стало позднее, когда они всей кучей отправились за город. Съёмки для одного из популярных журналов нужно было проводить на свежем воздухе. Им сняли так называемую "виллу", больше похожую на полузаброшенный деревенский домик. И там их ждали "мандаринки" ― это немного подняло настроение, но ненадолго, потому что за столом "мандаринки" спокойно пили горячий шоколад и закусывали молочным и белым плиточным шоколадом. Вот это было невыносимо! Ещё и Чанёль, будто издеваясь, втихаря таскал сласти со стола и набивал себе карманы, чтобы потом заточить, когда никто следить не будет. Хуже того, у Чанёля это получалось, а вот у Чонина ― нет. Стоило ему просто посмотреть на шоколад, как тут же менеджер напрягался и готовился стартовать с места, лишь бы вырвать добычу из его рук.

Ночью Чонин вертелся под одеялом и не мог глаз сомкнуть. Ему всё время мерещился хруст сдираемых обёрток и чавканье, доносившиеся из соседней комнаты, где расположился Чанёль. Под утро он не выдержал, выбрался в коридор и, крадучись, отправился на поиски запасов хотя бы горячего шоколада.

На веранде слабо горел свет, и Чонин заглянул туда из любопытства. К счастью, там обнаружился не менеджер-цербер, а Лухан.

Лухан удобно устроился в кресле-качалке с большой чашкой в руках и смаковал предпоследний кусочек молочного шоколада. Чонин, как завороженный, уставился на его губы ― они казались яркими и блестящими от тающего шоколада. Лухан прикончил кусочек и осмотрел испачканные пальцы. Недолго думая, лизнул раз, другой, и потом обхватил губами указательный палец и прикрыл глаза.

Это были сразу апокалипсис и Армагеддон локального масштаба.

Сползая вниз по стенке, Чонин честно пытался прийти в себя и как-то жить с этим дальше. Тогда Лухан взял в рот средний палец, безжалостно добив тем самым невольного свидетеля. Причём Лухан делал это с таким счастливым и одухотворённым лицом, что Чонин не представлял, как ему поступить: то ли убежать в закат, то ли умереть на месте, то ли подскочить и отобрать последний кусочек шоколада, чтобы скормить его Лухану собственноручно, испачкав тем самым пальцы и...

Чонин едва не влепил себе оплеуху, чтобы мозги вернулись на место. Он же такой голодный! Он пришёл за шоколадом для себя, а не для Лухана! Зря оплеуху не влепил, потому что активировалось воображение и подсунуло ему возможные впечатления от того, как мягкие губы скользят по пальцу...

Да что ж такое?!

Пока Чонин терзался и не знал, что предпринять, Лухан изящно взял последний кусочек шоколада двумя пальцами и поднёс к губам.

Тревога!

Чонин подскочил и рванул к креслу напрямик, своротив по пути стул. Грохот заставил Лухана замереть в тот момент, когда его губы сомкнулись на кусочке шоколада. И он удивлённо уставился на возвышавшегося над ним Чонина. Удивление разбавил лёгкий испуг, потому что Чонин выглядел, мягко говоря, предельно опасным с застывшим лицом и сверкающими глазами.

Чонин же в этом время просто разрывался между желаниями: Лухан ― шоколад, шоколад ― Лухан... Учитывая, как соблазнительно смотрелся кусочек шоколада меж губ Лухана, сделать выбор стало адски трудно. Между Сциллой и Харибдой, небось, даже в шторм было бы попроще.

Сказать что-нибудь Лухан не успел, да и не смог бы ― шоколад мешал, поэтому он просто широко раскрытыми глазами уставился на склонившегося к нему Чонина, а потом зажмурился и обмер, ощутив мягкое прикосновение к губам. Между Луханом и Чонином таял шоколад, раскрашивая поцелуй сладкими цветами. И они как будто пытались отнять тающий кусочек друг у друга или же наоборот ― отдать. Горячие пальцы скользнули по шее Лухана, легли на затылок и подтолкнули его навстречу Чонину твёрдо и настойчиво, кончик языка прошёлся по его губам, испачканным шоколадом.

Чонин немного отстранился и посмотрел на Лухана без капли сожаления. К его удивлению, Лухан тоже не выглядел расстроенным, а просто медленно потянул из кармана непочатую плитку белого шоколада ― на десять поцелуев. А потом...

...потом всегда можно ограбить Чанёля.

@темы: humor, PG13, EXO, Kim Jongin, Luhan, KaiLu, KaiHan, Ie-rey, romance, Kai, UST, fanfiction

---

Лучший подарок (КайЛу)

[Корейский Песец Шу]

Название: Лучший подарок
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: Кай (Ким Чонин)/Лухан (Лу Хань), Крис, Лэй
Рейтинг: 13+
Жанр: АУ, романс, юмор
Размер: мини
Коллаж/арт: Evan//Румба Каталана
Предупреждения: кроссдрессинг
Размещение: запрещено
Авторские примечания: Написано на гиф-заявку с занимательной ситуацией на фесте "Неделя с КайЛу"
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/1391513/3994847#part_conten...

Лучший подарок

Лу Хань за десять минут наступил на ногу Ифаню одиннадцать раз. Без видимой причины и точно не случайно.

- Слушай, я не покушался на твою суверенную кровать, не подсыпал в кофе соль и вообще ничем подобного не заслужил.

- А? - Лу Хань вскинул голову и посмотрел на Ифаня так, словно тот призрак, появившийся не в том месте и не по расписанию.

- Будь так добр, сойди, пожалуйста, с моей ноги. - Пришлось попросить со всей возможной кротостью, чтобы не ухудшать ситуацию. Когда Лу Хань не в духе... По сравнению с этим обезьяна с гранатой или женщина за рулём - сущий пустяк.

Лу Хань любезно сошёл с ноги Ифаня, но мрачно покосился на неё, поэтому пришлось срочно усесться на стул и пристроить конечности таким образом, чтобы свести возможность причинения им вреда к минимуму. Задавать прямые вопросы о причине столь удручающего настроения Лу Ханя не стоило - это дорого бы обошлось, поэтому Ифань спокойно сосредоточился на чае, который честно пытался пить все те десять минут, когда Лу Хань испытывал его ногу на прочность. В конце концов, у Лу Ханя терпение не ангельское, скоро созреет и сам всё расскажет.

Ифань пережил пять минут метаний, две минуты тихого сопения, три попытки вновь отдавить ему ноги и сердитый взгляд в упор. Потом Лу Хань всё же уселся напротив и выразительно вздохнул. Многообещающее начало.

- И?

- Тормоз.

- Прости?

- Он совершенно невыносим.

Ифань понимающе покивал, хотя представления не имел, кто именно невыносим и почему.

- Как можно быть таким красивым и тупым одновременно? Нет, ничего не говори. Одно другому не мешает, но это невыносимо! Я тут буквально из кожи вон лезу, чтобы он меня заметил, а он только смеётся, улыбается и вежливо кивает. Нет, ну ты можешь это себе представить?

Лу Хань понятия не имел, насколько велико воображение Ифаня, просто Ифань пока не мог сообразить, кого ему воображать в роли совершенно невыносимого тормоза.

- Мне будет проще попытаться представить, если ты скажешь, как его зовут.

- Чонин, - буркнул Лу Хань, уперевшись взглядом в район дислокации ступней Ифаня.

- Что? - Треть чая из чашки перекочевала на белую футболку.

- Чонин! - рявкнул Лу Хань и тут же прикрыл ладонью рот, словно испугавшись, что его услышат за стенами квартиры.

- Смеётся, улыбается и вежливо кивает? - задумчиво повторил Ифань, переварив новость. - Наверное, твой корейский не так хорош, как ты полагал, поэтому твоё "саранхэ" он попутал с "сарам".

Взгляд Лу Ханя стал прицельным, и Ифань невольно спрятал ноги под стул, добавив немного растерянно:
- Или ему нравятся девушки.

- И что же делать? - с непередаваемым отчаянием в голосе вопросил Лу Хань.

- В первом случае - заниматься корейским более тщательно, во втором... Смена пола - слишком уж большая жертва, на мой взгляд. Тут уж ничего не сделаешь. А ты уверен, что... - Ифань осёкся и уделил неподдельное внимание остаткам чая, чтобы Лу Хань не уделил неподдельное внимание ему самому.

- Уверен. Я брал его за руку, заглядывал в глаза, всё время ходил рядом, рассказывал шутки всякие... Надо быть полным тормозом, чтобы ничего не понять! А он всё со своим Тэмином...

Ифань промолчал, вцепившись в пустую чашку чуть ли не зубами, чтобы не брякнуть очередную умную вещь, способную вывести Лу Ханя из себя окончательно. Влюблённый Лу Хань хуже вместе взятых обезьяны с гранатой, женщины за рулём и ребёнка без конфетки. И как его только угораздило влюбиться в Чонина? Это же ходячий айсберг, где на поверхности только одна девятая ледяной горы - так пишут в книжках.

- Тэмин красивый. С длинными волосами он даже похож на девушку. Кстати, ты помнишь, как его сочли девушкой Чонина, когда...

- И ты туда же? - сердито зашипел Лу Хань.

- Но ты, несомненно, в тысячу раз лучше Тэмина, - покорно согласился Ифань, наплевав на всю нелепость этого высказывания.

- Я не собираюсь отращивать волосы!

- И не надо, ты и так прекрасен.

Воцарилась тишина. Лу Хань сидел с таким видом, словно Ифань его уел, но только ещё бы сообразить, где и как. Вскоре ему надоело гадать, он поник и тихо пробубнил:
- Так что делать-то? Может, ты...

- Думаю, - поспешно заговорил Ифань, считавший, что когда двое выясняют отношения, третий явно лишний, - тебе стоит сделать нечто необычное, даже шокирующее. И тогда Чонин непременно всё поймёт правильно.

- Но что именно?

- Давай мы немного позже к этому вернёмся? Завтра у Чонина день рождения, а я ещё не купил подарок. И ты как раз сам успеешь поразмыслить над этим, - пустил в ход последний аргумент Ифань. Всё-таки Лу Хань влюблён в Чонина, а не в него, так почему вместо Чонина должен страдать он? Где справедливость?

- Что? Уже завтра? - всполошился Лу Хань и, соскочив со стула, заметался по квартире. Через пару минут он возник в дверном проёме в одном ботинке, кое-как накинутой тёплой куртке и с шарфом в зубах. - Шкодо фешнуш.

- Что?

- Тьфу!.. - Он ухватил шарф рукой и обмотал им шею. - Скоро вернусь, говорю. У меня гениальная идея!

Ответить Ифань ничего не успел, потому что Лу Хань с топотом ускакал прочь, только громко хлопнула входная дверь. С блаженным вздохом Ифань вытянул ноги, даже помассировал оттоптанную ступню и отправился за второй чашкой чая, чтобы насладиться ею в одиночестве.

***

На день рождения они были приглашены в компании Исина, так что пришлось зайти за ним. Исин захватил с собой почти такую же коробку с подарком, как и Ифань, только в голубой обёртке, а вот Лу Хань тащил с собой большой пакет, разрисованный сердечками. В холле они дождались лифта, зашли в кабину и поехали вверх, на пятнадцатый этаж. Уехали недалеко, потому что Лу Хань нажал стоп-кнопку в районе седьмого этажа и зашуршал пакетом.

- Что ты делаешь? - с недоумением вопросил Исин. Ему было можно, ведь он не знал, что Лу Хань влюблён и способен на всё. Ифань, честно говоря, очень хотел задать тот же вопрос, но вот ему было нельзя, поскольку из пакета Лу Хань выудил юбку.

- Переодеваюсь, не видишь? - пробурчал Лу Хань, деловито расстёгивая брюки и демонстрируя стильные трусы в такие же сердечки, как и пакет. Снятые брюки он не менее деловито сунул в руки остолбеневшему Исину, запрыгнул в юбку и одним движением натянул на бёдра, застегнул и достал из пакета самые настоящие чулки. После нескольких минут возни Ифань и Исин не выдержали и принялись давать советы, как правильно надевать чулки.

- Можно подумать, вы сами такое всю жизнь носите! - не выдержал уже Лу Хань и всё-таки натянул левый чулок. Смотрелось пристойно. Настолько, насколько пристойно вообще мог смотреться чулок на парне. Правый чулок Лу Хань натянул уже быстрее.

Следующей из пакета появилась обувная коробка, внутри которой лежали изысканные красные замшевые туфли на высоком каблуке, платформе и с ремешками.

- Надеюсь, ты хоть пару раз ходил в такой обуви? - глядя в сторону, поинтересовался Исин.

- Спятил, что ли? - фыркнул Лу Хань, скорчил недовольную гримасу и запихнул левую ступню в замшевое изделие. Ремешки затягивали общими усилиями. Эти же общие усилия потребовались для надевания правой туфельки: Лу Хань держался за Исина, чтобы не грохнуться на пол, и тянул носочек, чтобы Ифань мог нацепить на него обувь. Нацепили и снова разобрались с ремешками, потом Лу Ханя отпустили - заштормило его знатно.

Исин закрыл лицо ладонью и глухо пробормотал:
- Я не знаю этого психа, впервые вижу, я просто вместе с ним еду в лифте, но уже в ужасе...

Ифань целиком и полностью разделял эмоции Исина, но признаваться в этом было опасно для жизни, пришлось мужественно молчать, пока Лу Хань поправлял кофточку и смотрелся в зеркало, одновременно балансируя на высоких каблуках и стараясь не шлёпнуться.

Наконец кабина тронулась. На пятнадцатом этаже створки разошлись, открыв ожидающую прибытия лифта даму с тявкающей собачкой на руках. Лу Хань с царственным видом выплыл из кабины, умудрившись ни разу не навернуться. Охренела даже собачка, которая мгновенно заткнулась. Исин и Ифань вышли следом под прикрытием коробок, чтобы дама и собачка - даже перед ней было стыдно - не разглядели их лиц.

Чонин сразу открыл дверь, впустил в квартиру сначала Исина, с которым они обнялись, похлопав друг друга по спинам, потом Ифаня - тут всё ограничилось рукопожатием, а потом Чонин часто заморгал, потому что увидел гвоздь программы. Его взгляд медленно опустился с лица Лу Ханя на грудь, бёдра, ноги в чулках и остановился на замшевых туфельках. Ифань не поручился бы головой, но вроде бы заметил промелькнувшую на губах Чонина улыбку. Лу Хань тем временем решил, видимо, что раз усугублять, то с душой, потому неторопливо облизнул губы, когда взгляд Чонина вернулся к его лицу. Чонин явно собирался в этот миг что-то спросить то ли у Исина, то ли у Ифаня, но впилился лбом в косяк с предсказуемыми последствиями. Сыпались ли у него из глаз искры или сердечки, Ифань не знал, но то, что Чонин приложился о косяк с не меньшей душой, чем вкладывал в его соблазнение Лу Хань, это точно.

- Пойдём, надо приложить лёд! Немедленно! - раскомандовался Лу Хань и поковылял на кухню в поисках холодильника со льдом. Чонина он поволок за собой на буксире, крепко ухватив за запястье. Хотя они быстро поменялись ролями, когда Лу Хань, зацепившись каблуком за ковёр, едва не протаранил головой стенку.

- Наверное, я должен тебе объяснить... - мужественно начал Ифань, увидев круглые от изумления глаза Исина.

- Не стоит, - сразу отказался слабым голосом тот. - Это же Лу Хань. Не то чтобы я всё понимаю, но это же Чонин... Главное, когда будем уходить, не столкнуться бы с той тёткой и собачкой - прикрываться будет уже нечем.

@темы: кроссдрессинг, humor, Kris, PG13, Lay, EXO, Kim Jongin, Luhan, KaiLu, Wu Yifan, Zhang Yixing, KaiHan, Ie-rey, romance, Kai, fanfiction

---

Малик (КайЛу)

[Корейский Песец Шу]

Название: Малик
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: Кай (Ким Чонин)/Лухан (Лу Хань)
Рейтинг: 13+
Жанр: мистика, АУ
Размер: мини
Коллаж/арт: Areum/паблик Румба Каталана
Предупреждения: пояснение названия по тексту
Размещение: запрещено
Авторские примечания: по заявке: Чонин/Лухан. За одним из (любым) следует призрак, второй ― единственный, кто этого призрака видит. | Не дес.
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/1391513/3994812#part_conten...

Малик

Наверное, он не заметил бы ничего в тот вечер.
Слишком погружённый в себя и новую мелодию.
Отрешившийся от реальности в почти пустом кафе накануне закрытия.
Глядевший только в одну точку пространства ― в чашку с кофе.

Чонина замкнуло вдруг на мягких звуках саксофона, всплывших в памяти из-за шоколадного привкуса кофе. Рука сама летала над разлинованным листком, выписывая последовательность нот, разбивая их на такты, а мелодия ненавязчиво крутилась в голове. И отвлёкся он тогда лишь, когда заметил странный отблеск на ровной тёмной поверхности напитка в своей чашке.

Чонин вскинул голову, рассеянно озираясь и всё ещё пребывая внутри мелодии, и увидел рослого типа, завёрнутого в... плащ? Человек выглядел так, словно вышагнул из иной эпохи, хотя различить можно было лишь очертания фигуры, а вот лицо прятал капюшон. Вторая странность бросилась в глаза чуть позже. Сначала Чонин решил, что у него со зрением проблемы, потом понял, что нет ― это очертания человека в плаще подрагивали и плыли, словно окутанные дымкой. Озарение снизошло не сразу, зато оглушительно ― призрак, привидение, дух. Чонин никогда не верил в призраков, но то, что он видел прямо сейчас, существовало на самом деле.

Призрак плыл по кафе, кружил возле столиков, ничего предосудительного не делал, но казался пугающим.

Чонин откинулся на спинку стула и взглянул на официанта, собиравшего посуду со столиков, тот явно ничего не замечал. У стойки с барменом тихо беседовал белокурый парень ― эти двое тоже на призрака не реагировали. Выходит, видел его лишь Чонин?

Когда призрачная фигура двинулась к выходу, Чонин небрежно сунул ручки и листы в рюкзак и рванул следом. У двери спохватился, кинулся обратно, чтобы оставить на столике деньги, и выбежал на улицу.

Он решил уже, что призрак исчез, испарился или ушёл сквозь стены, но всё же различил знакомую фигуру чуть впереди. Чонин помчался по тротуару, на ходу рассыпая извинения, когда случалось задеть или толкнуть кого-нибудь. Отвлёкся лишь на миг ― и вновь потерял призрака из вида. Он крутился на месте, пытаясь отыскать подёрнутый дымкой высокий силуэт, но ничего не выходило. Зато он сразу заметил, что один из автомобилей на дороге рыскнул чуть в сторону, дрогнул и понёсся дальше, всё больше смещаясь к тротуару. На перекрёстке стоял тот самый белокурый парень из кафе. В ушах "пуговицы" ― наушники от плеера, в руках ― блокнот, страницы которого он увлечённо листал. И он не видел несущийся к нему автомобиль, а тот уже одним колесом заехал на тротуар.

Чонин выронил рюкзак и бросился к белокурому парнишке. Звать его было бесполезно ― не услышит, а если и услышит, вряд ли сразу сообразит, что зовут именно его.

Чонин добежал вовремя, ухватил парнишку за шиворот и резко дёрнул к себе. Под возмущённый вскрик они вместе свалились на асфальт, в лицо дохнуло горячим воздухом, когда машина пронеслась рядом и врезалась в столб. Спасённый затих в объятиях Чонина, потом осторожно повернул голову, чтобы взглянуть на него. Он и рад бы отпустить, но при падении ударился локтем, руку свело.

― Спасибо, ― прозвучало едва слышно, с акцентом. Чонин пробормотал слова, подходившие к случаю, поднялся и помог встать белокурому иностранцу. Они раскланялись и разошлись в разные стороны.

Чонин нашёл рюкзак, поднял и отряхнул, а когда вскинул голову, увидел призрака вновь. Тот как раз пересекал дорогу, паря над пешеходным переходом. Недолго думая, Чонин последовал за ним. Потребовалось пройти три или четыре квартала, чтобы сообразить: призрак двигался следом за тем самым белокурым парнишкой, которого Чонин выдернул почти из-под колёс. И немного позднее призрак вновь исчез.

Чонин растерянно вертелся на месте, теряясь в догадках, что это вообще такое, к тому же, исчез только призрак, а тот, за кем он следовал всё это время, спокойно шёл дальше по улице. Порывом ветра распахнуло створки окна на четвёртом этаже, и кадка с цветами опасно накренилась. Понадобилась всего секунда, чтобы оценить положение и сообразить, что кадка неминуемо грохнется на голову белокурому парню. Кадка крупная и тяжёлая, глиняная ― попадёт в голову, пиши пропало.

Чонин совершил уже второй за вечер спринтерский забег, ухватился рукой за плечо иностранца и рванул к себе. Кадка громыхнулась на асфальт, осколки и комки земли разлетелись веером. Чонин прикрыл глаза, когда своеобразной "шрапнелью" зацепило скулу и щеку. И распахнул их, когда кожи коснулось что-то мягкое. Это спасённый уже во второй раз парень прижал аккуратно к скуле платок.

― Кровь... ― тихо пояснил он. ― Вы меня преследуете?

― Что? ― опешил от неожиданности Чонин.

― Всё время идёте за мной, постоянно выручаете... Знаете, я вообще на редкость невезучий, поэтому не тратьте время зря. Я привык. ― Паренёк широко и лучисто улыбнулся. ― Наверное, стоит зайти ко мне и обработать эти ссадины. Могу угостить чашкой кофе заодно ― в благодарность за спасение моей головы, хотите?

И он представился Чонину музыкальным китайским именем, полюбовался на сведённые к переносице брови, засмеялся и предложил корейский вариант ― Лухан, выговорить это было в самом деле проще.

Чонин не знал, почему принял приглашение. Не то чтобы его совсем не интересовало происходящее, просто дел хватало. Но этот Лухан... трещал, как сорока, без умолку и улыбался тепло и искренне. И вообще выглядел человеком счастливым и жизнерадостным. По нему чёрта с два скажешь, что он невезучий. Впрочем, Чонин полагал, что дело не в везении или отсутствии оного, а в призраке. Лухан как раз чертовски везучий, раз до сих пор жив и здравствует.

Пока Лухан возился с ключами и отпирал дверь, Чонин придумал семь способов отвертеться и сделать ноги. Всё-таки назвать его общительным ни у кого бы язык не повернулся. Большую часть времени он проводил в студиях звукозаписи и хореографии, учился сам и учил других, а в свободное время предпочитал оставаться наедине с самим собой и танцевать или сочинять музыку. Может быть, именно из-за этой склонности к одиночеству он и увидел призрака, который сейчас куда-то подевался. Только толку-то? Чонин понятия не имел, что с призраком делать и как избавить Лухана от такого потустороннего то ли поклонника, то ли врага.

Предположение о враге казалось нелепым: разве враги у столь жизнерадостных людей, как Лухан, заводятся? С другой стороны, поклонник вряд ли стал бы осыпать объект обожания тяжёлыми кадками. Надо сходить в библиотеку и поискать там что-нибудь по этому поводу...

Стоп. Разве Лухан сам не мог? Хотя нет, не мог, он же не знал про призрака и просто считал себя невезучим.

Чонин заглянул в квартиру Лухана и переступил через порог. Повесив рюкзак на крючок и скинув обувь, зашёл в гостиную и сразу сунулся к книжным полкам, там его Лухан и обнаружил, когда принёс кофе.

― Любишь читать?

― Есть немного. Давно ты живёшь в Корее?

― А... Почти два года уже, ― задумавшись на миг, ответил Лухан. ― Ты так и не сказал, как тебя зовут.

― Чонин.

― Гордое имя, хотя на гордеца ты не слишком похож, разве что когда задумываешься о чём-то, кажешься далёким и высокомерным.

― Спасибо, не знал, ― буркнул Чонин и поставил на место книгу, которую недавно взял с полки. ― Давно ты такой невезучий?

― Всегда. Сколько себя помню, уже лет двадцать пять.

Чонин застыл, недоверчиво осмотрел Лухана с головы до ног и обратно. Двадцать пять? Это ему-то? Да он выглядел младше самого Чонина, которому только двадцать один стукнуло. Чёрт, а он ещё по-простому разговаривал, как с равным. Хотя можно просто не говорить о своём возрасте ― и всё будет отлично.

― Я тебя видел в кафе, ты писал музыку?

― Да. Пишу иногда.

― А можно посмотреть? ― огорошил новым вопросом Лухан. Интересно, и что он собирался там увидеть? Чонин пожал плечами, сходил за рюкзаком, нашёл нужный лист и протянул Лухану. Тот уткнулся в ноты, пробежался взглядом и улыбнулся. ― Фортепиано?

― Саксофон, для фортепиано... ― Чонин поискал в рюкзаке и выудил другой листок.

Лухан просмотрел оба по отдельности, положил их рядом и снова взглянул уже на оба вместе.

― Можешь сыграть?

Чонин чуть не поперхнулся кофе, когда прозвучал столь неожиданный вопрос.

― У меня синтезатор есть, ― торопливо добавил Лухан и сбегал за инструментом.

Отказываться было глупо, да и не особенно и хотелось. Музыка новая, Чонин ещё сам не слышал всё в целом виде, поэтому с удовольствием бы сыграл.
Результат оценили оба и кофе допивали в тишине.

― Здорово, ― подытожил Лухан. ― Я занимаюсь прикладной музыкой, не удивляйся. У тебя необычный стиль ― очень чувственная музыка.

― Спасибо, ― пробормотал Чонин, отставив уже пустую чашку в сторону. ― Я больше по танцам, просто иногда пишу музыку для выступлений.

В голове мало что осталось из того сумбурного разговора, куда больше запомнилась медицинская помощь. Лухан притащил коробку со всякой всячиной и принялся замазывать царапины и ссадины на лице Чонина какими-то лечебными кремами.

― Само заживёт, ― запротестовал он, когда прикосновения чужих пальцев стало невозможно выдерживать. Эти прикосновения были чересчур нежными и бережными, и Чонин неловко себя чувствовал, когда видел так близко лицо Лухана с подрагивающими полукружиями ресниц и почти наяву ощущал тёплый взгляд на коже.

― Верю. Но ты такой красивый, что лучше всё же принять надлежащие меры... чтобы следов не осталось, ― выдал Лухан, сосредоточенно изучавший последнюю необработанную ссадину на подбородке Чонина.

Удержать брови в нормальном положении и не позволить им залезть на лоб оказалось чертовски трудно ― такого Чонину ещё никогда не говорили. То есть, говорили, конечно, но тогда это звучало совсем не так, и щёки пылали раза в два слабее. Он засобирался уходить, всё-таки поздно, а с Луханом в доме вряд ли бы что-то случилось. И вообще ― это не его дело. Подумаешь, призрак...

Чонин с утра засел в библиотеке. Он был зол на весь свет, не выспался, толком не позавтракал, ещё и ни черта не мог найти в книгах. Всю ночь крутился под одеялом и думал о странных событиях, связанных с Луханом. Призрак ходил именно за Луханом, но видел его только Чонин. В какой-то степени это накладывало на него ответственность за Лухана. Ведь призрака никто больше не видит. Итогом всех ночных размышлений и метаний стал поход в библиотеку.

― Привет.

Чонин от неожиданности подскочил на месте, локоть скользнул в сторону, и на пол посыпались книги.

― Любишь всякую чертовщину? ― поинтересовался Лухан, подняв один из томиков с пола. ― Ого, призрак Белой Дамы... Как-то читал я эту историю.

― Привет, ― мрачно буркнул Чонин и принялся собирать остальные книги, стараясь не смотреть на Лухана. ― Что ты тут делаешь?

― За книгами пришёл, это же библиотека, нет?

― Она не единственная. Просто не ожидал тебя увидеть именно здесь.

― А я рад. Сходим куда-нибудь?

Чонин уже привычно ухватился пальцами за тёплую руку и потянул к себе. Третий том истории Кореи грохнулся с полки и пролетел именно там, где секунду назад была голова Лухана.

― Сходим. Надеюсь, дойдём целыми.

― Прости, ― вздохнул Лухан и поднял с пола толстую книгу, едва не шлёпнувшуюся ему на макушку. Он попытался поставить её на место, но не смог дотянуться. Тогда Чонин отобрал у него томик, поставил на место и опустил взгляд. Замер, различив по ту сторону полки подёрнутый дымкой силуэт. В щель меж книгами виднелись капюшон и тьма под ним. Призрак медленно поднял голову повыше, из-под капюшона сверкнуло жёлтым, а после костистые пальцы прошли сквозь преграду из книг и устремились к стоявшему рядом и чуть позади Лухану. Чонин невольно сделал шаг назад, заслонив собой Лухана, и зажмурился, когда пальцы призрака коснулись его тела.

Холодно. Он задохнулся и машинально сгрёб в кулак футболку на груди.

― Эй, что случилось? ― Лухан подставил ему плечо и потормошил.

― Нормально... ― Чонин открыл глаза и убедился, что призрака рядом больше нет. В центре груди болезненно ныло ― и только. ― Куда ты хотел пойти?

― Для начала можно выпить кофе, а то ты какой-то бледный и невыспавшийся ― смотреть страшно, а потом...

― Идёт. А потом я исполню все твои желания. ― Чонин подхватил рюкзак и потянул немного удивлённого столь быстрым согласием Лухана за собой.

На столе в библиотеке осталась лежать раскрытая книга. Лёгкий порыв ветра перелистнул несколько страниц.

"مارد (Малик) ― номинальные правители джиннов, разумные и рациональные существа. Могут быть как добрыми, так и злыми, способны управлять людьми. Их часто путают с джиннами и ифритами, перед людьми они предстают в виде призраков со скрытыми лицами и горящими глазами. Предания гласят, что они были прокляты и изгнаны из рая, но потом перехитрили Стражей Земли, покинули Мир Теней и снова поселились в Царстве Света. Они обладают различными чудесными способностями, но часто становятся узниками определённых материальных вещей. Также их можно вызвать с помощью особых священных текстов. Завладеть душой нужного им человека могут посредством сильных искренних стремлений: самоотверженность, желание защитить, любовь, ненависть и тому подобное".

@темы: мистика, PG13, EXO, Kim Jongin, Luhan, KaiLu, KaiHan, Ie-rey, romance, Kai, fanfiction

---

Форс-мажор (КайЛу)

[Корейский Песец Шу]

Название: Форс-мажор
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: Кай (Ким Чонин)/Лухан (Лу Хань)
Рейтинг: 13+
Жанр: юмор, юст, АУ
Размер: мини
Коллаж/арт: Areum/паблик Румба Каталана
Предупреждения: стёб и мозговынос, домогательства
Размещение: запрещено
Авторские примечания: По заявке: Экзо. Любой пейринг. Герой номер №1 безумно влюблён в героя №2, постоянно о нём мечтает. Однажды ночью НЁХ в облике героя №2 приходит к герою №1. Бедный НЁХ. У героя №1 давно не было секса.
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/1391513/3994794#part_conten...

Форс-мажор

Это давно превратилось в ритуал. Включить плеер, загрузить бережно хранимый плейлист и смотреть-смотреть-смотреть с первой записи до последней, не упуская ничего, повторяя особенно любимые моменты.

И шептать, как он прекрасен ― невыносимо, до боли. Каждый жест, каждое движение, каждый взгляд... Вот теперь Лухан в полной мере оценил смысл выражения "дрочить на кого-либо". Просто ему потребовался конкретный человек, который смог настолько ослабить разум, что Лухан был готов уже на всё. Гипотетически. Несмотря на всю свою смелость и решительность, он не мог просто так подойти к Чонину и... Одно дело ― дружески обнять, похлопать по плечу, подурачиться и потормошить, да и то первое время Чонин шарахался от него, это только теперь попривык и стал отвечать взаимностью. И совсем другое дело ― прийти и заявить... Гм, вот даже слова чёрта с два подберёшь.

Оставалось только смотреть записи по вечерам и видеть всю ночь сны, где никаких проблем не существовало.

Лухан горестно вздохнул, подумал о губах Чонина и обречённо прикрыл глаза, потому что его собственные губы немедленно заныли от желания быть поцелованными.

Лухан подскочил на месте, расслышав шорох за спиной. Обернулся и уставился огромными от удивления глазами на тёмный силуэт за шторой у балкона.

― Эй, а я тебя вижу.
― Как и я ― тебя, ― отозвался придурок, лазающий ночами по балконам. Отозвался подозрительно знакомым голосом. Лухан целую минуту пытался поверить, потом уточнил:
― Чонин? Что ты тут делаешь?

Ну да, Чонин собственной персоной. Он отвёл штору в сторону и прошёл в комнату, с лёгким недоумением покосился на монитор, где сам же и красовался. Лухан торопливо нашарил пульт и забарабанил по кнопкам. По закону подлости нужную нашёл самой последней. Монитор погас, но было уже поздно ― Чонин всё видел и наверняка...

Лухан покосился на него и обнаружил, что он просто с интересом осматривается вокруг так, словно впервые оказался в этой комнате. И пока он так увлечён... Лухан любовался им, только поэтому и заметил в его глазах красноватые отблески. Выглядело пугающе. Это не походило на привычные спецэффекты в фильмах ― ничего общего, но страшно. И достаточно, чтобы понять, ― это не Чонин, кто-то другой. Но он так похож, то есть, вот вообще один к одному.

Лухана вдруг осенило: кем ни был этот странный тип, но раз он не совсем человек ― или вовсе не человек, то терять ему нечего. Проще говоря, такой тип без предрассудков точно и... Ну а почему бы и нет? Всё равно Лухан прямо сейчас готов был на всё. С Чонином настоящим имелись некоторые сложности, а с вот этим ― их быть не должно. Теоретически.

Лухан решительно спрыгнул с дивана, подскочил к ночному гостю и обхватил его руками.

― Э... ― ошарашенно выдало нечто в облике Чонина и растерянно уставилось на Лухана.
― Скажи, что тебе тоже одиноко.
― Зачем?
― Затем, что два одиночества ― это уже веселее. Ты в сексе разбираешься?
― Что? ― Глаза у нечто стали круглыми и полезли на лоб.
― Если нет, то это ничего, разберёмся в процессе, ― с вдохновением продолжил Лухан. ― Так вот, может, это... на кровать переберёмся? У тебя хвоста нет?
― Нет... Стоп! Откуда ты про хвост...
― Ага, значит, есть! Покажи?

Потасовка, возникшая из-за попыток Лухана стянуть с гостя брюки, завершилась через пару минут. В результате оба оказались на диване, зацепили пульт, и на мониторе вновь замелькали кадры выступлений.

― Унялся? ― строго вопросило нечто, прижимая Лухана к дивану.
― Угу. Я понял, что ты девственник.
― И вовсе нет.
― И вовсе да.
― Нет.
― Да!
― Неправда!
― Правда, иначе не вёл бы себя по-дурацки!
― Но ты же мальчик! ― возмутилось нечто.
― А ну и что? ― И Лухан провоцирующе потёрся о бёдра двойника. Сам виноват, нечего было принимать столь соблазнительный облик.
― А ну и всё! Я инкуб, мне женщин соблазнять положено.
― А чего тогда сюда припёрся?
― Попутал, ― понурился инкуб. ― Люди всё изобретательнее в своих фантазиях, тут у кого угодно ум за разум зайдёт.
― Ну так ничего страшного же, ― просиял Лухан. ― Вот, ты сам сказал, что по адресу. Давай мы хоть разочек...
― Нет! ― Инкуб торопливо поднялся, оправил одежду и явно намылился сделать ноги. Не тут-то было! Лухан проворно ухватился за штанину и потянул его обратно.
― Пусти!
― Нет уж! Выполняй свои обязанности, а то я буду жаловаться!
― Куда? И, что любопытнее, кому? Да отцепись ты!
― И не подумаю! Требую полного удовлетворения моих... Удовлетворения, короче!

Инкуб шарахнулся в сторону и превратился в нечто крупное, рукастое, хвостатое и даже клыкастое.

― Вот, видишь? Мы не подходим друг другу.
― Ужас какой, давай обратно ― и сделаем вид, что я этого не видел, ― находчиво предложил распалённый Лухан.

Инкуб закрыл морду когтистой ладонью и тихо завыл.

― Не, ну ты чего? Всё ж нормально, мы просто...
― Достал! Я же говорю, это не по моей части!
― А ну и что? Считай это повышением квалификации... ― Лухан с интересом пощупал кончик хвоста инкуба, тот фыркнул и убрал хвост подальше.
― Слушай, а почему ты просто не пойдёшь к этому парню и не предложишь ему себя?
― Ну... ― Вот и как тут объяснить?
― Смелости не хватает?
― Хватает, просто... ― Лухан опустил голову и вздохнул.
― Ладно. Дай мне полчаса ― всё у тебя будет. ― И инкуб деловито направился к балкону.

***

Чонин посмотрел на часы и уткнулся носом в подушку. В дверь снова постучали. Громко. Он вздохнул, выбрался из кровати и пошёл открывать.

За дверью обнаружился улыбающийся Лухан.

― Ты чего не спишь? ― мрачно поинтересовался Чонин.
― Бессонница, ― с сияющей улыбкой отозвался Лухан. ― Слушай, у меня комп сломался, кофеварка, шпингалет на балконной двери отвалился, и вообще ― всё плохо. Мне нужна помощь.
― Девять-один-один ― и к тебе приедут все, ― закрывая дверь, дал совет Чонин. Закрыть дверь до конца он не смог, помешала всунутая между створкой и косяком ступня.
― Прости, что разбудил, но мне, правда, очень нужна твоя помощь.
― В чём? ― со вздохом уточнил Чонин.
― Во всём. Я люблю тебя.
― Ты можешь конкрет... ― Последняя фраза дошла с опозданием. ― Что?
― Хочу вот прямо сейчас.
― Что?!
― Ты другие слова знаешь? Хочу ― не могу, сейчас умру, если не получу. Могу прямо тут раздеться. В общем, пошли ко мне?

Чонин медленно моргнул.

― Вот тормоз, ― сердито проворчал Лухан, ухватился за его запястье и поволок за собой. Чонин шагал следом и пытался думать.

Получалось не очень.

***

Инкуб сидел на балконном ограждении и мрачно смотрел в занавешенное окно.

― Как думаешь, у них всё получится?
― Свою часть я выполнила, ― хмыкнула суккуб, сбросив облик Лухана словно плащ, ― остальное уж от них самих зависит. С каких пор ты заделался сводней?
― Ничего я не заделался... Это люди дикие пошли. Каждый раз выхожу на работу как на минное поле. Не работа, а сплошной форс-мажор. Мне доплачивать должны. За вредность. Спасибо, что выручила.
― Обращайся, это забавно. Кстати, может, сходим куда стаканчик пропустить? Всё равно работу сорвали и тебе, и мне. Или ты хочешь им свечку подержать?

@темы: humor, PG13, EXO, Kim Jongin, Luhan, KaiLu, KaiHan, Ie-rey, Kai, UST, fanfiction

---

Почти магия (КайЛу)

[Корейский Песец Шу]

Название: Почти магия
Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: Кай (Ким Чонин)/Лухан (Лу Хань)
Рейтинг: 13+
Жанр: романс, юст
Размер: мини
Коллаж/арт: Evan/паблик Румба Каталана
Предупреждения: //
Размещение: запрещено
Авторские примечания: 1 - Хань-центрик, 2 - Кай-центрик
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/1391513/3994774#part_conten...

Почти магия

- 1 -

Лухан опаздывал. Опаздывал не просто сильно, а катастрофически.
Задыхаясь, он бежал по длинным коридорам и надеялся, что Чонин ещё не закончил репетировать. Рассчитывать на лучшее было глупо — уже два часа прошло. Лухан это прекрасно понимал, но всё равно продолжал надеяться.

Слабая надежда таяла с каждым коротким хриплым вдохом.

Он притормозил у приоткрытой двери танцевального класса. Ноги проскользили по гладкому покрытию, поэтому он ухватился за косяк, чтобы остановиться. Изнутри волнами выплёскивалась знакомая музыка и просачивались лучи яркого света. И там танцевал Чонин.

Чувство облегчения мгновенно сменилось отчаянием и стыдом, ведь сегодня им полагалось отдыхать. И Лухан сам попросил Чонина о дополнительном занятии, потому что явно нуждался в этом. Сам попросил — сам опоздал, непозволительно опоздал — на целых два часа. Судя по тому, что Чонин до сих пор танцевал в классе, да ещё и с влажными от пота волосами, он все эти два часа ждал Лухана.

Чувство вины захлестнуло с новой силой. Оставалось лишь стыдливо топтаться у порога, собираясь с духом, чтобы сделать последний шаг и увидеть немой укор в глазах Чонина. Именно немой укор, ведь Чонин ничего не скажет, Лухан точно знал. И точно знал, что слова нужны кому-то иному, а не человеку, способному говорить на языке тела и движений.

Жесты, повороты, скользящие и плавные шаги, едва заметное пожатие широкими плечами, влажный блеск смуглой кожи в косом вырезе тёмной футболки. Резкость и плавность, гибкость и жёсткость… Мелодия будто бы дрожала даже на кончиках пальцев Чонина. Он сам был мелодией. Не музыка, не танец и не танцор, а танцор, который создавал танец и заставлял музыку следовать за ним — не наоборот.

Лухан прижал ладонь к прохладной поверхности двери и пристально всмотрелся в Чонина, постаравшись различить игру эмоций на его лице. Черты грубой лепки — так сказали бы дома ценители. Слишком чёткие и выразительные настолько, что это казалось почти неприличным. Только выглядело это по-другому, когда Чонин слышал музыку. Ему не требовалось танцевать — одной музыки было достаточно, чтобы черты его лица тронула страсть. Тогда у него словно бы вспыхивал в жилах огонь, начинала гореть кровь под смуглой кожей, так, что он не мог сохранять неподвижность.

Лухан в тысячный раз сокрушённо подумал, что танцевать рядом с Чонином — это то же самое, что прыгать с крыши небоскрёба, небрежно сложив парашют. Прыгать и гадать, раскроется парашют или нет, сможет он приземлиться должным образом или же рухнет с высоты на полной скорости, чтобы испытать сильнейшую и ужаснейшую боль.
Лухан боялся высоты, но это не мешало ему раз за разом подходить к самому краю пропасти по имени Чонин и прыгать — снова и опять — с необъяснимым азартом.

Он решительно толкнул дверь и перешагнул через порог.

— Извини, мне пришлось задержаться так надолго, потому что…
— Ничего. Планируешь позаниматься или уже нет?

Немого укора Лухан не увидел — вообще ничего не увидел, поскольку Чонин не посмотрел на него, а повторил предыдущее движение. И Чонин внимательно следил лишь за собственным отражением в зеркале, а не за Луханом.

Может, это и к лучшему. Когда звучала музыка, Чонин жил в ней, а весь мир как будто переставал существовать. Так казалось Лухану. С чувством облегчения он метнулся к ширме, быстро переоделся и остановился на шаг позади Чонина — немного левее. Минута на то, чтобы прозвучала финальная часть композиции, длинная пауза — и музыка заиграла вновь с самого начала. Лухан помнил каждое движение, все последовательности, привязанные к конкретным тактам. Разбуди средь ночи — он вспомнил бы рисунок танца с любого места, а значит, ошибиться просто не мог. Но он ошибался. Раз за разом невидимый парашют подводил, и Лухан камнем летел вниз, чтобы разбиться о воображаемый асфальт рядом с танцующим Чонином. Тот танцевал так же легко и естественно, как дышал. Лухан всегда подозревал, что Чонин ничего не учил и не запоминал, а просто знал, когда и что надо делать. Или ему об этом говорила музыка. Или он мистическим образом заставлял музыку стелиться ему под ноги, окутывать его, дрожать под его пальцами. Ошибки он придумывал себе сам, чтобы после сделать нечто такое, что выходило за грань понимания всех остальных. А моменты, когда он увлекался танцем настолько, что забывал обо всём, на ошибки, по мнению Лухана, совершенно не тянули.

Лухан честно следил за всем в зеркале, но постоянно ловил себя на том, что его отражение отличается от отражения Чонина: они двигались с безупречной синхронностью, но совершенно по-разному. У Чонина каждое движение обретало форму — цельную и точную, а вот у Лухана выходили какие-то намёки, незавершённость или… недосказанность.

Чонин остановился — быстрый взгляд из зеркала — и коротко повёл левой кистью — ещё раз с самого начала. Лухан уставился на его левое плечо и вздохнул.
Музыка доиграла до конца, пауза, всё заново.

Лухан не сводил глаз с Чонина, повторял за ним и слушал только музыку, а потом повернулся лицом к нему, чтобы встретить его взгляд без зеркального смягчения, и сбился.

Наверное, Лухану полагалось шлёпнуться на пол, но он не шлёпнулся, только замер, когда горячая рука поддержала за пояс сильно и уверенно.

— Правую чуть влево. Стоишь?

Он послушно сдвинул совсем немного влево правую ногу и действительно вернул себе устойчивость. Смотреть на Чонина было страшно, но необходимо. Сейчас казалось, что Чонин не здесь, а где-то далеко, куда невозможно попасть всем остальным людям. Рука на поясе едва заметно подрагивала, словно желала следовать за музыкой, а не поддерживать Лухана.

— Стою. Прости. Ещё раз?

Чонин коротко кивнул.
Лухан вернулся на исходную позицию и опять уставился на левое плечо Чонина. Это — самая простая часть танца. Быть на шаг позади и чуть левее. Идеально, чтобы копировать танец Чонина, отражать, как зеркало. Самое простое, да. Самая трудная часть — танцевать рядом и лицом к лицу.

Пережить это удалось, возможно, тренировка и помогла, но Лухан этого не чувствовал. Он чувствовал себя человеком, который тысячу раз спрыгнул с крыши вообще без парашюта — с закономерными последствиями. Танцевал он хорошо, как и любой из ребят, и раньше его это устраивало. Только то, что делал Чонин…

Почти магия.

Вот так — рано или поздно — начинаешь понимать, что всё относительно. Делаешь, вроде бы, всё то же самое, а результат иной.

Лухан собрался раньше, потом стоял у двери и наблюдал за Чонином. Неспешные чёткие движения, отстранённость, лёгкая задумчивость и сосредоточенность — даже теперь у всего, что делал Чонин, была форма. Гончар работает с глиной, скульптор — с мрамором, художник — с красками, а Чонин — с самим собой. Даже если бы он петь не умел — ерунда, потому что у него получалось «петь» танцем.

Лухан не завидовал.
То чувство, что он испытывал, называлось иначе...

- 2 -

Чонин взглянул на циферблат часов и с сожалением закрыл книгу. Он потянулся, откинувшись на спинку стула, и прислушался к голосам, долетавшим из соседней комнаты. Опять Сэхун что-нибудь натворил, или Лухан рассказывает забавную историю — он уйму таких знает.

Чонин подобрался к двери справа и осторожно выглянул из-за выступа. Так и знал…
Лухан забрался с ногами на диван, удобно устроился там, обняв подушку, и рассказывал страшилку.

Тао и Сэхун уже забились в угол и явно намеревались всплакнуть дуэтом — жалкое зрелище.

Исин, Чанёль и Бэкхён сидели рядышком у кресла и жадно внимали Лухану, стараясь ничего не упустить.

Чунмён смотрел в потолок и делал вид, что ему неинтересно и вообще скучно. Получалось у него неубедительно.

Ифань дремал у окна, поставив локоть на край кушетки и уронив подбородок на кулак. Этот никогда не упустит возможности урвать лишнюю минуту сна.

Кёнсу прижимал к груди коробку с печеньем, а Минсок и Чондэ втихаря таскали это самое печенье из коробки с двух сторон и грызли по-хомячьи, одновременно слушая историю про призрака.

Лухан рассказывал с выражением, меняя голоса на ходу и используя звуковые спецэффекты собственного изготовления. История завладела вниманием всех, чему немало поспособствовал выключенный свет, поэтому Чонин уже не таясь прислонился плечом к косяку и сунул руки в карманы. Он наблюдал за выразительной мимикой Лухана — даже в полумраке это не составляло труда — и слушал бесконечный поток слов.

Лухан хорошо говорил по-корейски, иногда ошибался, конечно, но это его не смущало — он на ходу исправлял ошибки и говорил-говорил-говорил… Случалось, он сбивался на китайский, тут же тормошил Минсока или Чондэ, которые озвучивали правильный вариант нужной фразы — и всё продолжалось.

Если прикрыть глаза и не вникать в суть слов, то речь Лухана можно было бы принять за музыку. Чонин даже представил, что именно стоило бы станцевать под такое сопровождение.

Когда Сэхун притормозил Лухана каким-то вопросом, тот ответил тут же, даже на секунду не задумавшись.

Да, Лухан любил говорить и говорил много. Всегда. Почти.

«Тебе лучше молчать и просто улыбаться», — это Чонин слышал часто в свой адрес. Молчать, улыбаться и танцевать — три вещи, которые он умел делать так, чтобы это нравилось всем. Словно он умел только это — больше ничего. Ну да, он ведь даже не умел быть милым, впрочем, он никогда и не пытался. Зато рядом с Луханом никто его молчания и смущения особо и не замечал — Лухан светился, был милым и говорил за двоих. И никогда не скупился на подсказки, если в том возникала нужда. И мог найти общий язык с кем угодно.

— …убийцей был тот самый полицейский. То есть, он притворился полицейским, чтобы действовать было сподручнее.
— Никакого призрака не было? — воспрял духом Тао. Улыбнуться он не успел.
Лухан выдержал эффектную паузу и продолжил драматическим голосом:
— Когда человек со шрамом отвернулся от монитора, на панели замигал сигнал о новом сообщении. Внезапно в центре появилось окошко того самого сайта, и оттуда в комнату шагнула девушка в белом. И сквозь спадавшие ей на лицо волосы светился…
— Нееет! — простонал Сэхун, уткнувшись лбом в колени. Тао придвинулся к нему плотнее и зажмурился в ожидании жутких подробностей о смерти человека со шрамом.
— Ночную тьму разорвал вопль ужаса, — коварно добавил Лухан страшным шёпотом. Тут уж всем стало не по себе.

Чонин вытянул руку и щёлкнул выключателем. Яркий свет развеял мрачную атмосферу, а Кёнсу наконец заметил, что его печенье сожрали, рассыпав вокруг крошки. Минсоку и Чондэ тут же влетело по первое число. Пришлось им крошки собирать и наводить чистоту.

— Чонин, а ты знаешь какие-нибудь страшные истории? — Пристальный и какой-то уж слишком внимательный взгляд Лухана всегда выбивал у него почву из-под ног. Тот смотрел так, будто у Чонина на лице картины нарисованы. Или словно желал отследить малейший оттенок чувств по чертам лица. По-детски непосредственно. Только ничего детского сам Чонин в этом не видел. Такое внимание больше пугало, чем умиляло.

Он коротко мотнул головой. Истории-то он знал, но вот рассказывать их так, как Лухан, в жизни бы не смог. Вряд ли кому-то было бы интересно слушать его, поэтому он со спокойной душой отправился на кухню за стаканом воды.

При ярком свете Лухан принялся рассказывать уже смешную историю, и когда Чонин вернулся в комнату, там все смеялись взахлёб. Даже Ифань проснулся и присоединился к всеобщему веселью.

Чонин незаметно занял место у косяка и вновь принялся наблюдать за Луханом — тот умудрялся всего лишь с помощью голоса и жизнерадостной улыбки приводить в восторг десяток таких разных ребят, завладевать их вниманием полностью — и надолго.

Почти магия.

Недоступная для Чонина магия, ведь ему лучше «молчать и просто улыбаться».

Но Чонин не завидовал.
То чувство, что он испытывал, называлось иначе...

@темы: броманс, преслэш, PG13, EXO, Kim Jongin, Luhan, KaiLu, KaiHan, Ie-rey, romance, Kai, UST, fanfiction

---

Флудятник

[Корейский Песец Шу]

Кофэ, печеньки, кресла -
и топорики

Навигация

КайЛу

Особо коварен и хитер/мишколени
Нарушая правила/мишколени
Почти магия/мишколени
Форс-мажор/мишколени
Малик/мишколени
Лучший подарок/мишколени + Крис, Лэй
Шоколад/мишколени
Человек в зеркале/мишколени
Олений мат в десять ходов/мишколени + Минсок
Сенсор, тизер/мишколени + Крис
Румба, тизер/мишколени
Хикиваки, мастер-пост/мишколени
Симпатика 1. Мастер-пост/мишколени, СэТао
Восемь детей и бонус в нагрузку/мишколени, СэТао, ЧанСу, от12
Хули-цзин/мишколени
Конкуренты/мишколени, от12
Особые запросы/КайЛу
Десять лет тишины/мишколени
Формула-О/КайЛу/мишколени

Другое

Кама-лока/Као
Долька лимона/КайТэ
Охотники за привидениями/КайТэ
Счастливый талисман/КайТэ
Сделка/ЮнТэ
Билет в рай/КайТэ
4000 лепестков/КайСин
Отравленные стрелы/КайРис/гет
Чёрный, лохматый и ещё маленький/КайСин
Связанный/КайТэ
Мадругада/КайСэ

Арлекин/КайЁль
Шансов нет/КайСин
С добрым утром/КайРис
Бесконечная жажда огня/КайРис
Исключительный дефект/КайРис
Изгоняющий кошмары/Кайсу

@темы: флудятник

---

О сообществе + правила

[Корейский Песец Шу]

# Это фан-соо предназначено для дублирования из архивов работ автора Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey и чтения их на дайри.ру, поскольку сам автор бывает пока на дайри редко и не имеет возможности приносить сюда свои работы. О существовании этого соо автору известно, и он нас не запретил Даже благословил мудрыми словами "Делайте, что хотите, только не домогайтесь!" Мы не домогались. Это не то, о чём вы подумали. Да, а о чём это вы подумали?

И мы очень постараемся сохранить ту уникальную атмосферу, что свойственна дневнику Шу

# Пока что работы буду дублироваться по фандому EXO

# Работы могут выкладываться как модераторами, так и другими участниками соо по следующему образцу:
Название поста = название фанфика с указанием ключевого пейринга. Например, "Нарушая правила (КайЛу)"
Коллаж (если есть) За коллажи огромное спасибо паблику Румба Каталана. И - в любом случае - автор коллажа указывается в шапке. Коллаж пихать в пост в следующем виде:

<div align="center"><img src="https://адрес картинки" title="Название фика" alt="Название фика" width="80%;"></div>

Шапка фанфика:

<b>Название:</b> 
<b>Автор:</b> Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
<b>Пейринг/Персонаж:</b> 
<b>Рейтинг:</b> 
<b>Жанр:</b> 
<b>Размер:</b> 
<b>Коллаж/арт:</b> указать автора//если взят из паблика РК, указать это
<b>Предупреждения:</b> 
<b>Размещение:</b> запрещено
<b>Авторские примечания:</b> 
<b>Ссылка на оригинал КФ:</b> 

Текст под кат, вместо "читать дальше" жирным название фика и выровнять по центру.
Если текст в пост не лезет ( что, в принципе, норма уже ), напоминаем, что тогда в пост выкладывается 55 тысяч знаков текста, в конце поста ВНЕ ката по центру пишем "Продолжение в комментариях".
В один комментарий запихиваем до 9 тысяч знаков под кат с надписями "Продолжение 2/3/5/10", а последний кусок текста под катом с надписью "Окончание".
После этого комментарии к посту ЗАКРЫВАЮТСЯ. Совсем. Т.е. каждый отдельный пост комментировать нельзя.

# Можно комментировать:
- пройти по ссылке на оригинал на КФ и откомментить там;
- мастер-посты к большим фикам;
- посты с иным содержанием (всё, что не фанфикшн);
- специальные посты для комментариев;
- флудятники (это святое).

# В соо приветствуется и всячески поощряется использование буквы Ё

# Напоминаем, что это фан-соо и надеемся, что правила поведения в подобных местах не надо объяснять на пальцах, как и правила сайта diary.ru

# Список кодов пейрингов для данного соо
(из тех, что есть у автора. Если надо будет, добавим ещё)
Кай/Лухан = KaiLu, KaiHan, мишколени, КайЛу
Кай/Тэмин = KaiTae, КайТэ
Крис/Лэй = KriXing, Kray, КриСин
Кай/Крис = KaiRis, КайРис
Кай/Бэкхён = KaiBaek, КайБэк
Кай/Чанёль = KaiYeol, КайЁль
Кай/Лэй = KaiXing, Kay, КайСин
Кай/Тао = Kao
Чанёль/Бэкхён = ChanBaek, ЧанБэк
Сэхун/Тао = SeTao, TaoHun, СэТао
Чанёль/Кёнсу = ChanSoo, ЧанСу
Сюмин/Сухо = XiuHo, MinHo, СюХо
Кай/Сэхун = KaiSe, KaiHun, КайСэ
Кай/Чен = 2Jong, 2Чон
Кай/Сюмин = KaiMin, КайМин
Кай/Кёнсу = KaiSoo, КайСу
Кай/Сухо = KaiHo, КайХо
Если в списке чего-то нет, и вы не знаете, как подписать пейринг кодом, ставьте пометку модераторам - они отредактируют.

# Вопросы по соо сюды, в комменты

# Наш баннер ( за баннер спасибо Areum )

Код для распространения:

<div align="center"><a href="http://ierey.diary.ru/" target=_blank><img src="https://pp.vk.me/c622330/v622330763/203e7/jLrdnMMpRsw.jpg" title="Фан-соо Корейский Песец Шу" alt="Фан-соо" width="80%;"></a></div>

@темы: правила