Автор: Корейский Песец/Шу-кун/Ie-rey
Пейринг/Персонаж: КайЛу, Бэкхён, Чондэ, Минсок, Сэхун/Тао, Сухо
Рейтинг: NC-17
Жанр: соц. НФ, биопанк, романс, драма, юмор, АУ
Размер: макси
Предупреждения: Кай и Ким Чонин в этой истории... Нет, речь не идёт о раздвоении личности или близнецах, всё несколько сложнее, тем не менее, фактически тут два пейринга: Кай/Лу Хань и Чонин/Лу Хань.
Размещение: запрещено
Авторские примечания: Глава 1 Книги Бытия... Нет безупречного и верного кодекса поведения. Каждый поступок любого человека несёт в себе как положительные моменты, так и отрицательные. И вся наша жизнь ― это сумма положительных и отрицательных последствий всех наших поступков. Чего же было больше, зависит от того, насколько вы гордитесь проделанным путём или насколько вы его стыдитесь.
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/2290551
◄ 16 ►
◄ 16 ►
Вряд ли Тао и Сэхун ожидали увидеть «слегка одетого» в намотанный на руку галстук Кая, выглянувшего в приоткрытую дверь.
― А... это вы... ― пробормотал он и захлопнул дверь.
Тао и Сэхун переглянулись с недоумением, после чего Тао настойчиво постучал в дверь кулаком. На сей раз из-за двери высунулся Хань, нервно одёргивающий футболку.
― Вы всегда ходите в гости так поздно? ― сердито поинтересовался он.
― Только не говори, что мы вам сорвали горячий и безудержный... ― Сэхун бесцеремонно зажал рот Тао ладонью, не позволив договорить фразу, и улыбнулся.
― Вообще-то у меня есть к тебе дело, хён. Очень нужно, поэтому так поздно. Это по поводу учёбы, поэтому не надо смотреть с такой опаской. Если вы не возражаете, мы с Тао заберём вас в зал и угостим ужином. Заодно поговорим. ― Сэхун немного неуверенно пожал плечами, убрал ладонь с лица Тао и посмотрел на Ханя с напряжённым ожиданием во взгляде.
― По поводу учёбы... ― повторил машинально Хань и моргнул. Время довольно позднее, совершенно никуда идти не хотелось, не говоря уж о проблеме с Каем и словах Бэкхёна: «Ты можешь попытаться заставить его поверить во что-то другое... В то, что ты его любишь, например. И в то, что он для тебя никогда не был просто проектом. По крайней мере, на это есть время. Пока что ― есть».
Тёплые руки осторожно обхватили его за пояс, а в плечо упёрся твёрдый подбородок.
― Я не против, ― высказался Кай, хотя его никто не спрашивал. ― Если ты не устал, конечно.
Хань не устал. И не в его привычках было отказывать в помощи, когда о ней просили. Даже если из-за этого приходилось прерываться на самом интересном и отказываться от... многого. Хотя куда Кай от него денется?
― Подождите нас в сквере, ― вздохнул он. ― Мы соберёмся и спустимся минут через десять.
Хань закрыл дверь и повернул голову, но поймать взгляд Кая не смог. Тот отстранился и убрался в ванную. Хань торопливо переоделся в свежую футболку и джинсы, прикончил на ходу чашку кофе и сунул нос в ванную. Дверь тихо скрипнула, заставив Кая вздрогнуть и порезаться. На белый край раковины тяжело упала красная капля.
― Чёрт...
― Дай сюда. ― Хань отобрал бритву, усадил Кая на бортик ванны и хмуро глянул на маленький порез справа от подбородка. ― Криворукий...
― Какой есть, ― слабо улыбнулся Кай и тут же спрятал глаза за полуопущенными ресницами. ― Может, лучше я всё-таки сам?
― И не мечтай, ― фыркнул Хань, оценивающе провёл кончиком пальца по смуглой коже, испачканной белым, и убедился, что брить надо точно. Даже не задумывался раньше, что Каю, похоже, приходится делать это дважды в день. Закусив губу, Хань аккуратно ухватился за подбородок Кая, заставил немного приподнять голову и осторожно провёл бритвой по коже. Осмотрел результат, подолгу задерживаясь взглядом на резких чертах и красивом рисунке губ.
― Если продолжишь в том же духе, Тао и Сэхуну придётся в сквере заночевать, ― внезапно сверкнул широкой улыбкой Кай. ― И почему мне кажется, что они будут не в восторге?
Хань вздохнул и вернулся к прерванному занятию: вновь провёл лезвием по коже, кончиком пальца проверил на гладкость и потянулся к упаковке салфеток. Он уголком салфетки стёр алую каплю, очистил кожу вокруг пореза и наклонился, чтобы тронуть ранку губами.
― Где ты был сегодня?
― Всё ещё волнуешься?
― Я всегда волнуюсь. Ты действительно не знаешь города. ― Внутри правого уха Кая темнела родинка, похожая на звёздочку. Иногда хотелось потрогать её и убедиться, что она настоящая. Глупо...
― Не надо волноваться. Хань... ― Кай привычно обхватил его руками за пояс и посмотрел снизу вверх. ― У меня есть карта города, так что я не потеряюсь.
― Вот как... И ты решил завести себе секреты? ― Хань изо всех сил старался не ловить взгляд Кая, а просто сосредоточиться на бритье.
― Вовсе нет.
― Тогда почему не хочешь отвечать на мои вопросы?
― Потому что ты не отвечаешь на мои? ― Кай сжал пальцами его запястье и немного отстранился. ― Я был с Тао и Сэхуном. В Академии. Ты знаешь, что Сэхун занимается нанохирургией?
― Нет... ― Это было внезапно, поэтому Хань немного ошарашенно пялился на Кая.
― Мне было интересно, а ему нужна практика, так что ты можешь больше не волноваться из-за моей ноги ― Сэхун всё исправил. Чтобы убедиться, я возвращался домой пешком. Это всё.
Хань с минуту смотрел на Кая, затем перевёл взгляд на бритву в собственной руке и вернулся к процессу бритья уже в который раз.
― Почему ты ведёшь себя так странно? ― едва слышно спросил вдруг Кай.
― О чём ты? ― Хань нахмурился и постарался придать лицу бесстрастное выражение. Кай словно скопировал его реакцию и тоже нахмурился, потом отшатнулся, отобрал бритву, отодвинул Ханя в сторону и быстро закончил с бритьём сам.
― Неважно, ― бросил он поверх плеча, умылся и вымелся из ванной, оставив Ханя в одиночестве размышлять над финалом их беседы. Они оба прекрасно друг друга поняли, но что, чёрт возьми, Хань мог ответить Каю на вполне закономерный вопрос: «Почему ты ведёшь себя так странно?»
Соврать? Но что врать-то? Он и так пытался убедить Кая... в чём-нибудь. В своих чувствах. Да, действовал Хань решительно, не позволял себе оглядываться и отступать, совершал такие поступки, которые прежде казались ему немыслимыми, но даже это не могло избавить его порой от сомнений и неуверенности. И иногда ― точно так же, как сейчас ― ему хотелось громко спросить у кого-то там, наверху: «Какого чёрта я должен всё это делать? Неужели только потому, что я его создал?»
Хань провёл подушечкой большого по остальным пальцам и сжал ладонь в кулак. Кожа всё ещё горела от недавних прикосновений к Каю.
Физиология.
Симпатика.
Обычное притяжение, которое при желании нетрудно обосновать хотя бы с позиции генетики ― Хань легко мог это сделать. Ничего больше. Они просто подходят друг другу ― вот и всё.
Быть может, имеет смысл сказать сразу и в лоб всю правду? Да, неприятно знать, что ты всего лишь чей-то проект, но ведь в итоге тебе дали жизнь и...
Ладно. Хань сердито потёр лицо ладонями и бросил косой взгляд в зеркало.
Проблема в Кае, потому что Кай испытывал к нему совсем не те чувства, какие стоило бы. И если делать что-то, не подумав головой как следует, то последствия могут быть весьма печальными, судя по практике. И это не говоря о том, что Хань не имел ни малейшего желания рассказывать Каю правду.
«Ты можешь попытаться заставить его поверить во что-то другое... В то, что ты его любишь, например. И в то, что он для тебя никогда не был просто проектом».
А вот всяких там умников вроде Бён Бэкхёна никто не спрашивал! И Хань честно пытался. Не так уж это было и сложно, но Хань не мог избавиться от привычки оценивать всё по-старому, анализировать и ужасаться себе же. Просто потому, что в его жизни многое изменилось слишком уж быстро, как ему казалось. Хотя в этом он мог обвинить Кая и те чувства, что Кай к нему испытывал. Когда тебя любят искренне и без оговорок, к этому быстро привыкаешь и начинаешь этим пользоваться. Даже если не хочешь делать ничего подобного, всё равно привыкаешь и пользуешься. И Кай ни разу не причинил ему боль. И вот с этим Хань уже ничего не мог сделать.
Он столкнулся с Каем на пороге. Тот протянул ему рубашку и неопределённо качнул головой, глухо буркнув:
― Прохладно.
Пришлось засунуть руки в рукава, вытолкать Кая из квартиры, запереть дверь и отправиться к парочке, терпеливо ожидавшей их в сквере у дома. В тренировочный зал, который держал Тао, они отправились молча. Скованная и неловкая атмосфера не осталась незамеченной. Тао пару раз пытался повлиять на расклад, но успеха не добился. По пути они заскочили в ночное кафе, закупили еды и продолжили путь.
Зал Тао держал не то чтобы совсем на окраине города, но и не в центральной части. Довольно приземистое и обшарпанное здание ― снаружи, с большими воротами, где висели толстая цепь и древний ржавый замок. Повозившись с замком, Тао толкнул дверь плечом, и та заскрипела, словно крышка древнего гроба в заброшенном склепе. Хань от неожиданности даже выругался по-китайски и шарахнулся в сторону, напуганный внезапным громким и пронзительным звуком.
― Всё время забываю петли смазать, ― виновато развёл руками Тао и дёрнул за что-то в темноте. Темноту немедленно разогнал яркий свет, открыв взглядам Ханя и Кая возвышение в центре зала, обнесённое канатами, ― ринг ― и тренажёры по углам. ― Ну как?
― Впечатляет, ― пробормотал Хань. ― И куда тут сесть можно?
― Вон туда, ― Сэхун указал в дальний угол, там притулился старый диван и пара столиков. ― Можно пока всё расставить и переговорить заодно, а эти двое пусть разомнут кости. В общем, это касается одного вопроса по генной инженерии и смежного с нанохирургией...
Кай и Тао остались стоять у входа, но оба зорко следили за отправившейся в угол парочкой.
― Ревнивый, да? ― толкнув Кая плечом, спросил Тао с многозначительной улыбкой.
― Да не особо, ― пожал плечами Кай и сунул руки в карманы.
― Я не о нём. Я о тебе. Ты ― ревнивый.
Кай слегка вскинул брови и покосился на довольного Тао, но промолчал.
― Не бойся, Сэхун полон одних теорем и какой-то генетической бредятины. Ему курсовую писать, а с генетикой он не особо дружит. Говядина сказал, что Хань в этом круто шарит. ― Тао вручил Каю перчатки и кивнул в сторону ринга.
Кай задумчиво осмотрел доставшиеся ему синие перчатки, взвесил в руке.
― Или ты предпочитаешь без защиты? ― верно истолковал его поведение Тао. Кай в самом деле предпочитал обходиться без защиты. Но не сейчас. Он молча сбросил рубашку, одёрнул футболку, засунул руки в перчатки и закрепил липучки на запястьях так, чтобы перчатки не слетали, но и сидели не слишком плотно. Тао довольно хмыкнул, проследив за вознёй Кая и убедившись, что имеет дело не с дилетантом.
― Надеюсь, ты силён не в классическом боксе, а то я его как-то не очень... ― Тао ловко пригнулся, чтобы нога Кая пролетела над его головой. ― Снимаю вопрос. Кикбоксинг?
― Наверное, ― пожал плечами Кай, который не утруждал себя запоминанием названий боевых школ. Он предпочитал просто смотреть на примы и запоминать. И знал, что его тело в состоянии воспроизвести всё. Даже то, что он собирался прямо сейчас увидеть в исполнении Тао.
― Ты необычно двигаешься, ― выдал Тао спустя три минуты бешеной беготни по рингу. ― А это ты уже где успел выучить? Я ж только раз показал приём...
Кай пожал плечами, ударил перчаткой о перчатку и внезапно сделал низкую подсечку, заставив Тао полететь вверх тормашками с ринга.
― Ну всё, ― сердито заявил тот, взобравшись обратно на ринг. ― Прибью нафиг!
Кай весело хмыкнул и скользящим движением ушёл от первого удара, второго. Очень быстро. Скорость, координация, работа мышц ― Тао никогда не видел, чтобы человек умудрялся контролировать сразу всё и настолько безупречно.
― Да стой ты! Ну что ты... ― Тао осёкся, сообразив вдруг, что же именно было не так со стилем движения Кая. ― Ты танцуешь?
― «Танцуй, как бабочка, жаль, как оса», ― процитировал Мухаммеда Али Кай и точно впечатал перчатку в левую часть корпуса Тао, заставив его на минуту сбиться с нужного ритма дыхания. ― Хотя это из классического бокса, который ты не очень.
Нахмурившись, Тао перешёл с обычного тренировочного стиля на полноценный боевой. Он больше не старался замедляться или только обозначать удары, потому что с Каем это не работало. Скорее всего, Кай никогда прежде не тренировался так, как это было принято. В голову приходило лишь это объяснение, никаких других Тао не мог придумать. Он даже не рискнул бы назвать Кая спортсменом, несмотря на довольно беззаботное отношение Кая к спаррингу. Беззаботность паршиво сочеталась с решительностью, жёсткостью и уверенностью, а именно такими были движения и удары Кая. Он точно знал, что делает и зачем. И при этом полностью контролировал собственное тело ― все мышцы до единой.
― Давно тренируешься?
Слегка удивлённый взгляд из-под длинной чёлки. Тао решил, что достанет чуть растерявшегося противника левой, но не тут-то было ― Кай без видимых усилий отклонился назад, переставил ногу и как будто бы обогнул Тао, оказавшись уже за спиной. Своими движениями он словно водный поток скопировал.
― Как ты это делаешь?
― Что именно?
― Это! ― Тао резко выбросил кулак в перчатке, целясь Каю в подбородок, но проклятый подбородок разминулся с перчаткой буквально на пару сантиметров и в самый последний миг.
― Просто уклоняюсь, ― отозвался Кай и обхватил обеими перчатками запястье Тао. Наверное, у него расширились зрачки, как всегда бывает, если противник допускает фатальную ошибку, потому что Кай смотрел ему в глаза и начал тот самый приём на секунду раньше контратаки.
Тао никогда не увлекался тэквондо, но питал слабость к спортивным состязаниям и новостям. И именно этот приём он видел однажды в новостях ― уникальная связка, придуманная одним из лучших учеников школы тэквондо в Сеуле. Мальчишка придумал эту связку, когда ему стукнуло всего пятнадцать. И выполнить эту связку мог лишь он. Так считалось. Тао не помнил ни того мальчишку, ни его лица, ни имени, зато помнил приём. В самом деле, приём сложный, хоть и действенный. И Тао с удовольствием бы выучил его, если бы он вообще подходил к излюбленным стилям ушу и хоть немного сочетался с ними, но увы. Тао полагал, что в основу приёма легли движения тэквондо, капуэры и тайского бокса. Скорее всего. Он не знал наверняка, а в передаче таким подробностям внимания не уделили. Да и техника движения и выполнения противоречила основам ушу.
Сам приём включал в себе сразу две ударные руки ― атака вместе с уклоном-отскоком, плавно, но стремительно переходящими друг в друга, потом следовала либо низкая позиция, либо стойка на руках со сменой опоры и вращением и ― тут же ― контратака с любой иной стороны и на любом уровне.
Приём, результат которого всегда непредсказуем.
Приём, которому практически ничего нельзя противопоставить.
Старый наставник Тао называл этот приём «идеальная защита и идеальное нападение» и считал, что для его выполнения нужно обладать безупречной координацией, как и использовать лишь в бою, а не в спорте.
«Держать равновесие ― это искусство и целая философия, ― твердил всегда наставник, сколько Тао себя помнил. ― Ты можешь плохо помнить связки и упражнения, можешь не отрабатывать приёмы, можешь даже быть слабым, словно котёнок, но если ты владеешь искусством равновесия, ты превосходишь любого противника на голову».
«А если противник владеет искусством равновесия тоже?» ― спросил как-то маленький Тао и огрёб подзатыльник. «Он не может владеть им так же, как ты. Кто-то всегда лучше, а кто-то ― хуже».
Прямо сейчас искусством равновесия Тао явно владел хуже. Быть может, физически он был несколько сильнее, чем Кай, но равновесие и сами движения, работа мышц даже в мелочах... Тао никогда не видел никого, кто обладал бы навыками такого уровня. Хотя нет, видел ― в Бангкоке. Мальчик из приюта для детей с отклонениями. По умственному развитию этот мальчик так и осталась пятилетним ребёнком навсегда, зато он с блеском представлял школу тайского бокса на соревнованиях. Причём учился он куда быстрее, чем нормальные дети. Говорили, что он «видит» работу опорно-двигательной системы людей и животных. Ему достаточно было лишь раз увидеть любой приём, чтобы запомнить его и выполнить с первого же раза. В обычном состоянии этот мальчик казался неуклюжим, немного косолапил, когда ходил, постоянно терял равновесие и понимал только очень простые и медленные фразы, но в бою он менялся полностью: поразительные реакции, координация, концентрация внимания, скорость, гибкость, пластика... Что-то невероятное. Наставник тогда говорил, что это природная компенсация. Если где-то чего-то не хватает, значит, природа добавит щедро в ином.
Интересно, в чём же тогда ущербность Кая?
Тао потёр нывшую от удара грудь и медленно приподнялся, встал на колено и хмуро глянул на Кая снизу вверх.
― Ты в порядке? ― поинтересовался тот с искренним беспокойством и отвлёкся, когда в углу громче заспорили погрязшие в обсуждении курсовой Хань и Сэхун. Тао тоже покосился на них, снова потёр грудь и встал на ноги.
― Откуда ты знаешь этот приём?
― А? Какой?
― Последний.
― Не знаю. Видел где-нибудь, наверное.
― Видел и просто взял и повторил? ― возмущённо уточнил Тао.
― Ну да... Я всегда так делаю: смотрю и повторяю.
― И это? ― Тао перетёк в нужную стойку и быстро проделал упражнение для фехтования лёгким клинком с раскрытыми ладонями. Оно всегда считалось одним из самых сложных, особенно при выполнении без настоящего оружия.
Пришлось вытаращить глаза, потому что Кай повторил упражнение от начала и до конца точно так же, как выполнил его Тао. Даже ошибку сделал там же и точно такую же. Идеальная имитация работы мышц. Кай «видел» работу опорно-двигательной системы точно так же, как тот мальчик в Бангкоке, ― Тао в этом больше не сомневался.
― Как ты это делаешь?
Кай немного смущённо пожал плечами.
― Не знаю. Просто это же легко. Вот есть человек, у него есть левая рука. Человек может выполнить ограниченное количество движений вот тут, ― Кай накрыл ладонью плечевой сустав, ― ограниченное количество движений здесь, ― локтевой сустав, ― и вот, запястья и кисти ― то же самое. Зная все эти движения и их комбинации...
― С ума сойти! Даже если ты действительно выучишь их все, многие движения начинаются одинаково и...
― Нет, мышцы работают по-разному, ― с железной уверенностью возразил Кай. ― Ты сейчас собираешься почесать кончик носа, например, а не врезать мне в челюсть.
Тао через пару секунд озадаченно уставился на собственные пальцы у собственного же носа, который чесался.
― Будь ты неладен...
Сэхун и Хань тем временем притихли и что-то там увлечённо чертили в папке Сэхуна, заодно тягая из пакета печенье.
― Продолжим, пока они все в генетике?
― Можно, ― безразлично пожал плечами Кай.
― Слушай, ты всегда такой странный?
― В каком смысле?
― Вот в этом. Ты дерёшься так, словно бой идёт по-настоящему, но совершенно никаких эмоций при этом не испытываешь. Либо ты всегда уверен в своей победе заранее, что паршиво для бойца, либо тебе сам бой не слишком интересен, как и его результат.
― Нет, не так. ― Кай помотал головой и потянулся, чуть наклонился влево и вправо, сильнее растягивая мышцы на боках и спине. ― Это как танец. Сам процесс ― красиво и увлекательно. Если танец хорош, то какая разница, кто твой партнёр?
Тао открыл рот. И закрыл. Ну его к чёрту. У Кая такая же альтернативная боевая логика, как у старого наставника Тао. Хоть в лепёшку расшибись, всё равно никогда не поймёшь, что они хотят сказать на самом деле.
― Тебе Хань очень нравится?
Кай едва не пропустил честный и прямой, как истина, удар правой в левый глаз ― только скорость реакций и спасла.
― Что, прости?
― Тебе Хань сильно нравится? ― обречённо повторил Тао. ― Просто симпатяга или всё куда сложнее? Кратковременная страсть или...
― Я не могу представить этот мир без него. Это всё, что я могу сказать. И я бы предпочёл не обсуждать это. Ни с тобой, ни с кем-либо ещё.
― Как пафосно-то... ― тихо пробормотал Тао, озадаченный резкостью Кая и его сердитым взглядом. Впрочем, минуту спустя Тао уже приписал резкость Кая его ревнивости. Небось, ревновал Ханя к каждому столбу, но оно и понятно, ведь Хань действительно очень красивый ― его словно руками собирали строго по китайским канонам красоты, а не папа и мама делали традиционным способом, как всех.
Уже в молчании они старательно пытались достать друг друга прямыми и скользящими, не особо осторожничая и пуская в ход различные уловки. Тао отметил для себя, что он опытнее ― явно занимался больше и дольше. Кай казался совсем зелёным, зато с равновесием и скоростью реакций у него дела обстояли лучше, чем только можно было пожелать. При таком раскладе Тао всерьёз забеспокоился ― шансы навалять Каю стремительно таяли, как снег в котелке над мощным пламенем. А, ну да, танцы. Любой танцор ― желанный ученик в любой школе боевых искусств. Капуэра вон вообще сразу и танец, и боевое искусство. Умеешь одно, сможешь и второе. Легко. Основы-то одни и те же. Хотя если вспомнить искусство равновесия, то этому намного лучше учат как раз в танцах.
― Не зевай! ― Тао шарахнулся назад, когда перед глазами возникла раскрытая ладонь Кая. Тот успел остановить руку раньше, чем она влетела в скулу Тао.
― Да хватит вам уже, мокрые все... ― из угла окликнул их Сэхун.
― Ну нет, мы ещё не закончили, ― прорычал Тао и попытался сбить Кая с толка обманной подсечкой.
― Кай, ― позвал теперь Хань, и Кай отвлёкся тогда, когда делать этого не стоило. Он закусил губу от боли ― последний удар Тао достиг-таки цели и прилетел ему в левый бок. Сбилось дыхание, вроде бы ничего, но Тао забеспокоился: Кай прикрыл глаза, поморщился и медленно опустился на колено, прижав левую перчатку к пострадавшему месту.
― Эй...
― Всё... нормально, ― сквозь зубы выдохнул Кай. ― Просто неожиданно. Где тут...
― Вон там, ― сообразив, о чём хотел спросить Кай, Тао махнул в сторону уборной. ― Тебе помочь?
Кай помотал головой, стянул перчатки и отдал их Тао, после чего убрался с глаз долой.
― Паршиво держит удар? ― задумчиво пробормотал Тао, жонглируя перчатками.
― Где Кай? ― потеребил его Хань.
― В сортире, а что?
― Ничего. Что-то вы прямо увлеклись.
― Ну так... Он здорово дерётся, знаешь?
Хань угукнул и поспешил в ту же сторону, куда убрёл Кай.
Следующим к Тао подкатил уже Сэхун: подкрался со спины, обнял и уткнулся носом в шею.
― Странный ты.
― Нет уж, странный не я, а этот парень. Как ларчик с сюрпризами. Так здорово дрался, а ушёл в пол всего от одного удара. И удар не такой уж серьёзный был. Как там твоя курсовая?
― Может, у него высокий болевой порог? Всякое бывает. Курсовая мне больше больно не делает. Хань ― гений. Да, надеюсь, ты закончил на сегодня с этим безобразием? ― Сэхун отобрал у Тао одну из перчаток.
― Ну что сразу «закончил»? Уже и потренироваться нельзя?
Сэхун тихо засмеялся, прижавшись губами к шее Тао плотнее.
― Можно. Но я бы хотел, чтобы ты сегодня отрубился не тогда, когда упадёшь в кровать, а немного позже. Или не немного.
― Иногда мне кажется, что тебе наплевать, сплю я или нет, ― чуть обиженно выдвинул обвинение Тао.
― Неправда. Такое было всего раз, когда ты мне снился. Долго ты мне это вспоминать будешь?
― Да я в жизни это не забуду! Спал, никого не трогал, проснулся ― трахают. Что это вообще?
― Знаешь, судя по реакции, тебе понравился такой будильник. Добавку ты точно просил.
― Не было такого!
― Было.
― Врёшь ты всё.
― Сам ты врёшь...
Красное на белом. Ещё капля и ещё. Кай резко повернул вентиль и вскинул голову. У его отражения в зеркале были красные от крови губы. Он сплюнул, набрал воды в ладонь и смыл красное с губ и подбородка. Во рту всё равно остался металлический привкус.
Кай осторожно потянул футболку вверх. На левом боку темнело крупное пятно. Пока багровое, но цвет постепенно становился более насыщенным. Паршиво.
Он вновь сунул руку под холодную струю, подержал, чтобы охладить посильнее, и прижал к ушибу. Немного, но легче. Хотя на такое он точно не рассчитывал. Выходит, надо быть не просто осторожным, а стараться никак и ничем себя не ранить, чтобы не сокращать отпущенное ему время. От спаррингов с Тао придётся отказаться.
Левый бок тянуло противной нудной болью, и Кай уже сожалел, что этим вечером чувствительность осталась на месте. Если бы он не ощущал левую половину тела, было бы проще.
Он медленно опустился на скамью у стены и снова прижал ладонь к боку, помассировал, но стало только хуже.
Ручка на двери повернулась, и внутрь заглянул Хань.
― Эй, всё хорошо? ― Этот вопрос вызывал желание кого-нибудь убить, потому что отвечать на него следовало с улыбкой и совершенно нормальным голосом ― утвердительно в любой ситуации.
― Да.
― Тогда почему такой бледный?
― Просто расплачиваюсь за глупость ― у Тао отличный удар, ― наступив на горло собственной гордости, солгал Кай и прикрыл глаза, чтобы не смотреть на Ханя. Желанно и больно одновременно. Наверное, было бы лучше и не так больно, если бы в мире Кая никогда не существовало Ханя. Ни Ханя, ни его проклятых загадок, ни чёртовой генетики... Но, если подумать, Кай скоро вполне успешно может от всего этого избавиться. От всего мира разом.
― Дай поглядеть...
Кай поймал его руки, не позволив задрать футболку, и притянул к себе, обхватил за пояс и прижался щекой к груди ― как раз слева, где билось сердце. И он счастливо зажмурился, едва только Хань запустил пальцы в его волосы. Отзывчивое тело в руках, стук сердца под ухом, проворные пальцы в волосах ― осколок сказки, потерянный в реальности.
«Если ты меня придумал, значит, я тебе нужен, правда, Хань? Я тебе нужен любым? Даже если это ненадолго?»
― Ты ведь всё равно останешься? Со мной?
― Что? О чём ты? ― с недоумением пробормотал Хань, но продолжил пальцами ворошить тёмные пряди. ― Что с тобой такое сегодня?
― Ничего... Хань.
― Ну что? ― Демонстративный вздох, а в голосе ― улыбка. И Кай тоже улыбнулся невольно, крепче обхватил Ханя руками и сильнее прижался щекой к груди.
― Люблю тебя.
― Господи... ― снова вздохнул Хань и потянул его к себе, заставляя подняться с лавки. ― Нас люди ждут, мы же не дома. И уймись. Ну как, нормально? Идти сможешь?
Вместо ответа Кай послушно поднялся с лавки, привлёк Ханя ближе и прикоснулся пальцами к скуле, провёл медленно по щеке, подбородку и тронул губы. Сияющие глаза на безупречном лице, словно кусочек солнца или солнечный зайчик на белом фарфоре, ― тёплый, красивый, желанный...
Он смог остаться невозмутимым и не показать, насколько это больно.
― Кай? ― Нельзя давать поводы для беспокойства. Не Ханю. Ханю нужно улыбаться ― улыбка у него особенная.
― Идём. Всё хорошо. Всё просто отлично.
◄ 17 ►
◄ 17 ►
В лабораторию они пришли раньше остальных, и Хань сразу устроился за монитором. Животные в клетках чувствовали себя прекрасно, и все данные подтверждали успешность проекта. Хань неохотно занялся заполнением журнала, но деваться всё равно некуда. Ход проекта отражался именно в журналах, и именно журналам после уделят пристальное внимание. Если защита проекта пройдёт блестяще, и сам проект получит "зелёный свет", Хань сможет написать свою первую полноценную монографию по генной инженерии и станет самым молодым в Корее и Китае специалистом в данной области. Это не освободит его от практики, но с ним уже будут считаться.
Великолепные перспективы немного кружили голову, несмотря на обычную самокритичность Ханя.
Краем глаза он наблюдал за слонявшимся по лаборатории Каем. Тот наблюдение заметил и перебрался к нему, уселся прямо на полу возле стула, сначала смотрел на монитор, затем потянулся, повертелся немного, повернулся спиной к стулу и уронил голову на бедро Ханя. Задумчиво изучал, глядя снизу вверх.
― Что? ― невольно спросил Хань, в очередной раз наткнувшись на внимательный взгляд.
― Ничего. Просто смотрю.
― Ты меня смущаешь, ― фыркнул Хань. ― Сколько можно пялиться?
― На тебя? Всю жизнь.
― Перестань...
― И не подумаю. ― Кай улыбнулся ему слабо и мягко, но глаза и впрямь не отвёл ― продолжал смотреть. ― Хань.
― Что? ― Он закусил губу и переключился на новую таблицу на мониторе.
― Что со мной не так?
― Э? ― Хань забыл о таблице и озадаченно уставился на Кая. Серьёзность в смуглом лице, вопросительный взгляд и лёгкая растерянность в чертах.
― Что со мной не так? Что во мне не так? Что... Что нужно сделать, чтобы ты... любил меня хоть немножко? ― с явным трудом добавил Кай и твёрдо сжал губы.
Это было слишком неожиданно и внезапно, и мысли в голове Ханя заметались беспорядочно. Он даже не представлял, как на это реагировать, а не то что отвечать.
― Но я...
― Нет, ― резко перебил его Кай и закрыл глаза, продолжив уже спокойнее и тише: ― не говори этого. Мы оба знаем, что это неправда. Ты просто... просто позволяешь мне любить тебя, но так, словно почему-то не можешь поступить иначе. Я тут думал... о тебе. Иногда ты ведёшь себя так, словно я что-то значу для тебя, но это всё равно не то и не так. Ты... ― Кай вздохнул, глаза не открыл, но жёстко добавил: ― Ты не любишь меня ― ты делаешь мне одолжение. Поэтому... просто скажи, что во мне не так? Чего не хватает, Хань? Что тебе мешает?
― Ты говорил, что не станешь требовать ответных чувств, ― напомнил Каю Хань, едва двигая губами. ― Ты говорил, что мои чувства ничего не могут изменить. Но теперь ты требуешь, чтобы я любил тебя?
Кай молча повернулся и уткнулся носом ему в живот. Хань в тишине ждал ответа, а его всё не было. Сам не понял, почему тронул пальцами жёсткие тёмные волосы и невесомо погладил.
― Прости меня, это так, ничего важного, ― глухо пробормотал Кай. ― Я не собираюсь ничего требовать, всё по-прежнему, просто... Просто... Это глупость, наверное, но я тут подумал кое о чём. И...
Хань запустил пальцы в его волосы, чтобы гладить и перебирать пряди уже смелее. Чтобы хватило терпения дождаться нового ответа.
― Просто я... Если бы ты мог любить меня какое-то время, совсем недолго, немного, просто чтобы... Не знаю, зачем. Просто так. Но немного. Ты... смог бы? Ну или хоть чисто гипотетически. Ты смог бы?
― Ничего не понял, ― честно признался Хань. ― Ты хочешь, чтобы я притворился?
Он отчётливо ощутил, как Кай вздрогнул от его слов, потом отстранился и отодвинулся. Хань смотрел на его прямую и неподвижную спину. Кай помотал головой спустя минуту и поднялся, бросив через плечо:
― Нет, притворяться точно не нужно.
Оставшись в зале в одиночестве, Хань пару минут листал таблицы, но ничего не видел толком, а если и видел, то не понимал, что именно он видит.
Прекрасно просто! Убедить Кая в своих чувствах, в их существовании, как советовал Бэкхён, у Ханя что-то ни черта не получалось. И если смотреть правде в глаза, то он сам всё и портил. Ведь мог же отвечать на вопросы Кая так, как надо. Просто каплю уверенности в голос добавить и сказать то, что Кай хотел услышать. Это же так легко!
Тогда почему, чёрт возьми, он отвечал не то и не так?
Хань откинулся на спинку стула и потёр лицо ладонями.
Он так далеко зашёл, столько всего сделал, что мыслилось некогда невозможным и неприемлемым... и не мог играть в любовь. Но какого чёрта? Почему вдруг Кай стал сам себе противоречить? Что ещё за идиотские вопросы? Или...
Хань взял со стола карандаш и слегка прикусил деревянный стержень, припоминая события проведённого в зале Тао вечера. Может быть, Кай просто насмотрелся на Тао и Сэхуна? Эти двое вместе уже давно и, похоже, вполне довольны друг другом. Нельзя сказать, что они выставляли свою связь на всеобщее обозрение и как-то ещё ею козыряли, но и не прятали тщательно и одержимо. Они вели себя... естественно, пожалуй, и выглядели счастливыми. Наверное, Каю захотелось чего-то подобного. Ведь могло же захотеться?
Хань вздохнул и небрежно бросил карандаш обратно на стол.
А не слишком ли многого Каю хотелось? Понятно, что с ним и с его желаниями нужно считаться, но разве мало уже того, что Хань спал с ним? Несомненно, Хань получал от этого удовольствие, но сказать, что его всё устраивало, он не мог. Он прекрасно знал, откуда Кай вообще взялся, сам приложил руку к его появлению на этом свете, но он и подумать не мог, насколько трудно быть для кого-то центром всего этого грёбаного мира.
Его убивало уже то, как смотрел на него Кай.
Кай смотрел на него так, словно он был богом. Но богом Хань не был. Хань был обычным человеком, и его всегда это более чем устраивало. Интересно, кто в таком случае сам Кай, если ему доставало смелости не просто любить "бога", но ещё и тащить "бога" в постель? Кажется, даже самые знаменитые богословы и философы не смогли бы дать ответ на этот вопрос. Хотя Хань, конечно же, утрировал. Как ни смотри на ситуацию, Кай любил его и постель во главу угла не ставил никогда ― всего лишь не мог вечно сдерживать свои желания и инстинкты.
В лабораторию шумно ввалились Бэкхён в обнимку с Чондэ и Минсок, нагруженный пакетами, как ослик.
― А, хён, ты представляешь? Чондэ решил податься в гении!
― Никуда я не решил... Бэкхён, ну-ка, убери лапу из моего кармана!
― А то что?
― А то оба получите пакетами по головам, если не снимете их с меня сейчас же, ― вмешался Минсок. ― А где твой подопечный? Дома оставил?
Хань поморщился и недовольно кивнул в сторону двери, за которой не так давно скрылся Кай.
― Если скажешь, что опять у вас холодная война, я за себя не отвечаю, ― мрачно предупредил Бэкхён, приступив к разгрузке Минсока. ― Ты хоть кормил его? Или так с утра и сидите без еды?.. Ясно. Чондэ, будь другом, хоть ты присмотри за Каем, чтобы он там в раковине не утопился от безответной любви. Хотя топятся вроде девицы, а Кай вряд ли каким-то боком... Минсок-хён, куда это ты собрался? А нарезать всё? А красиво разложить? И куда ты вообще нож подевал?
После появления Бэкхёна рассчитывать на тишину в лаборатории не приходилось вовсе. Ни тишины, ни мозгов, ни покоя ― Бэкхён покушался на всё сразу и вполне успешно. Невыносимый человек! Хань ума приложить не мог, как в такого вроде бы некрупного парня помещается столько всякой гремящей и бренчащей всячины, безумных идей и воистину дьявольской стервозности, изящно подкрашенной язвительностью и ироничностью сто-какого-то уровня прокачки.
― Ненавижу тебя, ― тихо пробормотал он в адрес деловитого Бэкхёна.
― Ври больше. Да ты просто умираешь от нежной ко мне любви и горячей страсти, ― немедленно ответил "шпилькой" Бэкхён, чем тут же спалил свой острейший в мире слух. ― Но обломись! Я люблю Кая, а тебя ― терпеть ненавижу.
Появившийся из-за двери в ту самую минуту Кай едва не споткнулся и не растянулся на полу, а шагавший следом Чондэ ехидно похихикал, оценив выражение лица Ханя.
― Сегодня будет смертоубийство.
― Возможно, не одно, ― невозмутимо отозвался от стола Минсок. ― Займитесь едой кто-нибудь, пока все живы и в здравии.
Едой занялись Бэкхён и Кай. Последний смыслил в этом ещё меньше Минсока, но под чутким руководством Бэкхёна без проблем расставлял коробки, тарелки и прочую муть на столе в нужных местах.
― Ты ничего не понимаешь в морепродуктах, ― громко вещал на всю лабораторию Бэкхён. ― Вот, к примеру, ты в курсе, что их нужно есть свежими? А ещё ― термообработке подвергать совсем чуточку. Если сильно, то потом еда тебе будет напоминать резину...
― Хён, ты откуда столько всего знаешь? ― негромко спросил Кай, свинтив крышку с бутылки вишнёвого сока.
― А это потому что я морепродукты люблю, ― подбоченившись, Бэкхён грозно взмахнул круглой ложкой. ― Мне тоже налей.
― Угу...
― Вот сюда смотри. Ты думаешь, это какие-то там водоросли, да? На самом деле, это вовсе не водоросли. Это шедевр японской кухни. Ты японскую кухню вообще как?
― А что это?
― А, ну да, ты же... Иди сюда.
Хань невольно отвёл глаза от таблиц и посмотрел на парочку у стола уже не украдкой, как до этого, а прямо поверх монитора. Чуть со стула не рухнул, когда изящные тонкие пальцы Бэкхёна обнаружились у чувственных губ Кая. Бэкхён кормил Кая шариками из морепродуктов и совершенно не беспокоился, что чужие губы время от времени прикасаются к кончикам его пальцев.
― Ну как? Пища богов, да?
Кай задумчиво промычал что-то и отпил из стакана вишнёвый сок.
― А теперь ― та-дам! ― гвоздь сегодняшнего застолья! Морской дьявол! Открой ротик!
Хань услышал шорох и уставился на собственные руки. Он уже минуту жестоко мял нужные распечатки, пока глазел на процесс кормления Кая.
Чёрт...
Он вскинул голову и чуть зубами не скрипнул от досады, потому что Бэкхён заботливо прижимал салфетку к уголку рта Кая.
На миг в голове промелькнула мысль, что Бэкхён мог бы занять место Ханя. Всего на миг, после чего эта мысль тут же канула в лету раз и навсегда, зато появилась мысль о том, что в виде трупа Бэкхён будет намного тише и менее проблемным, чем в виде живом.
― Хён, ты в порядке? ― чуть наклонившись к нему и даже не пытаясь спрятать ехидство, поинтересовался случившийся рядом Чондэ. ― Вдох и выдох. Полегче?
― Заткнись, ― мрачно буркнул Хань и опять уткнулся в монитор. Ну их всех к чёрту! Подумаешь, кого-то тут кормят с рук...
Предатель.
Скотина.
Шкура продажная.
И...
― Ой, тут я откусил немного, давай я тебе другой...
― Ничего.
― Ну как хочешь.
― А это не будет непрямой поцелуй? ― весело спросил Чондэ, по-прежнему наблюдая за Ханем.
― Подумаешь, ему нравится. Да, Кай? Ой, хён, ты чего глазами меня прожигаешь?
― Бэкхён...
― Да, мой котичек? ― Бэкхён невинно поморгал, глядя на Ханя с милейшей улыбкой на свете.
― Какая же ты сука! ― едва слышно, но с чувством проартикулировал губами он в ответ.
― Я тоже тебя люблю, хён. Кай, ещё хочешь?
Кай переводил немного растерянный взгляд с Бэкхёна на Ханя и обратно. Видимо, у него тоже были вместо ушей локаторы, так что он всё прекрасно расслышал.
― Кстати, у меня дома комната освободилась, да и ремонт там мы закончили, так что... ― Бэкхён вновь увлечённо стирал капельку соуса, оставшуюся в уголке рта Кая, салфеткой. ― Так что, если ты не желаешь видеть Кая у себя, я могу его забрать. У нас ему точно будет намного веселее. Кай, что скажешь?
― Хорошо, ― отозвался тот, слегка пожав плечами.
Хань почувствовал себя так, словно ему на голову внезапно вывернули ведро ледяной воды.
― Ты больше не хочешь жить у меня?
― Не хочу.
Хань выдержал прямой взгляд Кая, медленно поднялся со стула, обошёл столы с мониторами, ухватился за смуглую ладонь и потащил "шкуру продажную" за собой в уборную. Дверь захлопнулась за ними с грохотом.
― Какого чёрта? ― приступил к допросу Хань, надвигаясь на слегка ошарашенного Кая и заставляя его пятиться к стене. До тех пор, пока стена не встретилась с его спиной.
― Прости? ― Кай вскинул брови в недоумении.
― Ты собираешься жить у Бэкхёна?
― Собираюсь. Я помню, что ты этого хотел.
― Когда это... ― Хань осёкся, припомнив, что брякнул подобное в самом деле, но когда это было-то? ― Неважно. Что тебя не устраивает?
― Меня всё устраивает. Не устраивает тебя. Не хочу тебе мешать. Мне будет лучше, если ты будешь всем доволен. Если перееду к Бэкхёну, не буду напрягать тебя своим присутствием, ведь так?
― Я не говорил, что ты...
― Не надо делать мне одолжение, Хань, ― тихо попросил Кай, прямо глядя на него. ― Не надо идти ни на какие жертвы ― их уже более чем достаточно. Я тебе благодарен за всё, но я не хочу, чтобы ты мучился. Прости меня за эгоизм, за то, что тебе пришлось... сделать. Наверное, я просто надеялся до последнего, что ты... что мы... Что тебе будет просто хорошо, что ты будешь счастлив рядом со мной, но, кажется, мои чувства не приносят тебе ничего, кроме боли и необходимости идти на жертвы из-за меня. Я это понял. Осознал. Даже смирился, видишь? Я поживу у Бэкхёна ― всем так будет лучше. И тебе ― тоже.
― Господи, да я сейчас с ума сойду! ― вспыхнул окончательно сбитый с толка и уже разъярённый Хань. ― Какого чёрта? Что с тобой такое творится? То ты домогаешься до последнего, втолковываешь, как сильно меня любишь, то тут же заявляешь, что никому и ничего нафиг не нужно и драпаешь к Бэкхёну? Что это вообще за бред? И как тебя понимать прикажешь? Как в такой ситуации мне вообще понять, что я должен чувствовать и почему? Или тебе просто так нравится надо мной издеваться? Поздравляю! Ты вынес мне мозг окончательно! И заткнись! Слушать не желаю! С меня уже хватит сегодняшнего бреда! Разок всего вышел из дома один, а вернулся таким, будто подменили. Ведь всё же хорошо было! Какая муха тебя укусила?
Кай отвернулся и попытался отлипнуть от стены, но Хань упёрся ему ладонью в грудь, не позволив сбежать.
― Значит, хочешь, чтобы я тебя любил, да?
― Я уже ничего не хочу, ― огрызнулся Кай. ― Спасибо, не надо. Я ведь сказал, не надо притворяться и не надо делать мне одолжение.
― Я люблю тебя с того самого момента, когда ты только появился в этом мире.
― Я же сказал... ― Кай заткнулся, закусил губу и посмотрел на Ханя. Хань без труда читал в его лице недоверие, сомнения и немой вопрос.
― Смотрел, как ты растёшь, каждую минуту твоей жизни я был рядом. Этого мало? Ты был для меня как... ребёнок. Теперь это уже по-другому, но... Почему ты так торопишься? Почему отнимаешь у меня время? Нельзя ведь за один миг всё понять и...
― Можно, ― внезапно возразил Кай. ― Мне хватило секунды.
Что тут можно было ответить, Хань просто не представлял. Он никогда не влюблялся за одну секунду. Ни в кого. А Кай... Простые и неправильные черты ― все до единой, смуглая кожа, гибкое и сильное тело. В целом ― совершенство. Личное совершенство Ханя, созданное его собственными руками и разумом. Его дитя, но не...
― Видишь? Это бесполезно, ― вздохнув, покачал головой Кай и немного отстранил его. ― Ты даже не понимаешь, о чём я говорю. Ты думаешь сначала о себе, а потом только...
― А ты? Ты о себе не думаешь?
― Зачем, если у меня есть ты? То есть... ― Кай нахмурился и помрачнел, потом с усилием сам себя поправил: ― Был. Ты ведь не веришь, что я думаю о тебе всё время, а значит, могу всегда о тебе позаботиться. Ты в меня не веришь, понимаешь? Я кажусь тебе настолько ненастоящим? Настолько бесполезным? Настолько... идиотом, который ничего не понимает и не замечает?
― Хватит.
― Именно. Поэтому мне лучше перебраться к Бэкхёну, пока мы ещё не успели ни о чём пожалеть.
― Почему опять... ― Хань сжал кулаки, зажмурился и с яростью прошипел: ― Бэкхён? Хватит уже повторять его имя!
― Потому что он тоже... мой.
― Что?
― Он ведь сделал не меньше, чем ты, так? Не знаю, кого из вас называть папой, а кого мамой, но вы оба мои.
Хань немо открывал и закрывал рот, пытаясь прийти в себя и постичь логику Кая. Мало ему было Бэкхёна, так теперь и этот вот умник доморощенный решил характер показать.
― Но он любит меня, ― безжалостно добил его Кай.
― Он просто пошутил, когда ляпнул, что...
― Я знаю, но я не об этом.
― Прекрасно, то есть, ты тоже его любишь, а мне всё это время заливал о чувствах, чтобы...
― Хань.
― Что?
― Перестань городить чушь. Я вовсе не имел в виду подобные отношения. Я всего лишь сказал, что Бэкхён любит меня. И его любовь осязаемее твоей. Она настоящая. Наверное, стоит называть его папой, а тебя ― мамой. Говорят, сыновья обычно выбирают себе тех, кто напоминает им мать. Наверное, именно поэтому я выбрал... тебя. И ошибся. Мне нужно было выбрать вовсе не тебя, а...
Хань сам не понял, как его рука легла Каю на затылок, как пальцы запутались в тёмных волосах, и как его губы прижались к губам Кая.
― Ты закончил испытывать моё терпение на прочность своим бредом? ― шёпотом спросил он чуть позже.
― А подействовало? ― слабо улыбнулся Кай, невесомо потёрся кончиком носа о его щеку.
― Сейчас узнаешь, ― пробормотал Хань, нащупав пряжку ремня на джинсах Кая.
― Не нужно, я вовсе не...
― Заткнись, хорошо? Ты прилежно нарывался сегодня весь день, вот и радуйся теперь.
― Но я же не...
― Помолчи.
― Хань, я ведь спросил тогда не просто так. Но это не значит, что ты должен...
― Господи, ты уймёшься или нет? ― Хань добрался до пуговицы.
― Подожди, мы же ещё не закончили...
― Что именно? ― Хань бесшумно расстегнул молнию. ― Ты спросил, могу ли я тебя любить, так? Чудно. Просто подумай сам.
― У меня уже голова раскалывается от мыслей, ― рыкнул Кай, перехватив его руки за запястья и не позволив залезть к нему в брюки. ― Я не хочу, чтобы ты притворялся. Я серьёзно спросил. И я не собирался и не собираюсь тебя заставлять. Ты не виноват, если не можешь...
― Как же ты мне надоел... Ты допущен в мою постель, если помнишь.
― При чём тут постель? Мне нравится там спать ― вот и всё.
― А меня лапать?
― Тоже нравится, ― слегка покраснел Кай. ― Но я вообще-то о большем... Чёрт, о чём мы вообще говорим?
― О том, способен ли я тебя любить, ― любезно напомнил Хань, не позволив Каю сменить тему и вновь умело отсекая все пути к отступлению. ― Ты прав, мне пришлось пойти на жертвы, но я сделал это не потому, что так надо. То есть, сначала я думал именно так. Но это ― сначала. Скажи это ещё раз.
― Что именно? ― опешил Кай.
― То, что пытался сказать мне прямо здесь... чёрт, ты лучше не нашёл места, чем сортир? Так вот, скажи мне то, что пытался сказать здесь же, но когда я не понял и оттолкнул тебя.
― Ты о... ― Кай нахмурился, коротко кивнул и поцеловал Ханя. Мягко и нежно, с огнём, который старательно сдерживали, убавляя жар ровно настолько, чтобы согреть, залить светом, но не обжечь. Пылкость, глубина, бережность... Хань обнял Кая, прижавшись плотнее, и решительно ответил на поцелуй. Кай должен был поверить этой решительности. Не имел права не поверить. Хань даже сам себе сейчас верил.
Отстранившись немного, он опустился на колени и медленно потянул джинсы с бельём с узких бёдер, обнажая кожу, что рядом со светло-голубой тканью казалась почти шоколадной. Игра на контрастах ― красиво.
― Хань, не ну...
Кай подавился продолжением, потому что Хань всё с той же решительностью накрыл ладонью его член, одновременно слегка толкнув и заставив спиной прислониться к стене. Игра в слова закончилась, и Ханю требовалось всё его новообретённое мастерство, чтобы заставить Кая потерять голову. Он собирался поиграть с его телом, и эта игра обещала быть намного увлекательнее, чем любая другая. Может быть, Кай и уступал Ханю в чувственности, но именно на самой чувствительной части тела Хань собирался сосредоточить всё своё внимание.
Он прикоснулся ладонями к узким бёдрам с нежностью, погасив именно ею мятежность Кая. Услышал судорожный вдох и слабо улыбнулся, повёл ладонями по смуглой коже, ощущая под ней жар и собственными глазами наблюдая желанную реакцию. Оставалось лишь немного податься вперёд, чтобы сомкнутые губы тронули головку. Хань легонько потёрся губами и разомкнул их, чтобы обхватить член и с мучительной для Кая медлительностью впустить в рот чуть глубже. Обвёл языком и всё с той же медлительностью отстранился. Обхватил пальцами у основания, разглядывая блестевшую от его слюны головку. Ему по-прежнему это нравилось ― смотреть на Кая. На всего Кая.
Пальцы неторопливо прошлись по всей длине, обратно, ещё пару раз ― чуть быстрее, так, чтобы под кожей отчётливее ощущались твёрдость, ток крови, чтобы можно было проследить каждую венку, чтобы поймать в ладонь яички и легонько сжать ― до тихого низкого стона вверху, над головой. Если Кай продолжит в том же духе, Хань тут сам кончится... от одного его голоса. Но у Кая невероятный голос в такие мгновения, сводящий с ума.
Хань провёл языком с одной стороны, с другой и вновь охватил ствол мягкими губами, сжал плотнее и задал уверенный чёткий ритм. Пальцами он продолжал сжимать у основания или ласкать яички.
Кай положил ладонь на его голову. Хань успел испугаться, что сейчас его заставят двигаться с иным ритмом или попытаются придержать, но Кай не сделал ни первого, ни второго. Он просто слегка касался головы: то ли гладил, то ли проверял, настоящий ли Хань, правда это или сон.
Языком по твёрдому и горячему, чтобы хриплым шёпотом ― его имя. Взять в рот поглубже, чтобы над головой у него ― низкий стон на грани слышимости. Чужие пальцы в волосах, а собственные уже на узких и сильных бёдрах.
Это затягивало. Вроде бы старался Хань, а удовольствие получал только Кай, но это всё равно затягивало. Не объяснить и не понять, но Хань продолжал с увлечённостью, время от времени немного отстраняясь, чтобы посмотреть или на блестящую от его слюны плоть, или на Кая в целом. Оба зрелища были захватывающими и возбуждающими. Хотя, наверное, Кай не оценил бы комплимент, если бы Хань сказал ему, что у него красивый член. Впрочем, это даже звучало как-то глупо, пусть и соответствовало истине на все сто.
Хань растягивал удовольствие и мучил Кая, не позволяя ему кончить, довольно долго. Только когда устал, позволил себе довести игру до закономерного финала, затем лениво провёл языком по коже, слизывая тёплые капли. И вздрогнул, когда внезапно распахнулась дверь.
Хань отпрянул от бёдер Кая и повернул голову, машинально провёл кончиком языка по губам и мысленно подвёл черту: "Зашибись просто..."
На пороге застыл с нечитаемо-непроницаемым выражением на лице Минсок.