Автор: Корейский Песец / Шу-кун / Ie-rey
Фэндом: EXO - K/M
Основные персонажи: Лу Хань (Лухан), Ким Чонин (Кай), Ву Ифань (Крис), Ким Чунмён (Сухо), Чжан Исин (Лэй), Бён Бэкхён, Пак Чанёль
Пэйринг или персонажи: КайЛу, ЧанБэк - основа + боком СуЛэй, ЧенМин, Крис, Сэхун, Тао, Кёнсу (ОТ12)
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Юмор, Фантастика, AU, Омегаверс
Предупреждения: Кинк
Размер: Макси, 249 страниц
Кол-во частей: 32
Статус: закончен
Описание:
косморейсингАУ. Formula Exol в переводе — Формула Определения. Определение есть совершенство, а совершенство недостижимо, потому издавна обозначалось как ноль. Трансформер вс Эльдорадо, но любая команда состоит из обычных людей, стремящихся к собственным целям. Или просто в небо, в космос, к настоящим звёздам. К скорости и определению, к идеалам. Просто у каждого из них небо собственное, не такое, как у других.
Посвящение:
Трансформер и Эльдорадо
Примечания автора:
омегаверс, да, но — гонок тут больше, чем омегаверса, омегаверс, скорее, антураж, ибо автор решил считерить, чтоб не объяснять, почему "тут все геи" - силы ему понадобятся на гонки )))
Ссылка на оригинал КФ: ficbook.net/readfic/3274695
Глава 22
Нет запасных душ и сердец -
Есть только скорость.
Пусть повезёт тем, кто рискнёт...
Кипелов - Не сейчас
Глава 22
Ифань задумчиво листал свежий журнал Формулы и, кажется, не слушал Чунмёна вовсе. Исин с отсутствующим видом глазел в иллюминатор и тоже не придавал словам Чунмёна никакого значения.
Можно было смело подытожить, что собрание не получилось.
Чунмён не выдержал, шагнул к Ифаню и отобрал у него журнал.
— Ты вообще меня слушаешь?
— Нет, — честно признался Ифань. — И я всё равно после этого сезона ухожу. Тебе и раньше плевать было на моё мнение, так с чего теперь с ним считаться? Журнальчик-то отдай, там прикольная статья.
— Ифань! — Чунмён в сердцах смял журнал и швырнул его в мусорную корзину.
— М-м-м?..
— Если ты не заметил, то мы в полной заднице!
— Показать пальчиком, по чьей вине? — ядовито уточнил Ифань и закинул ногу на ногу. — Ты безжалостно прессуешь мальчишку. И это давно вышло за привычные рамки. Он до сих пор остаётся в команде исключительно из-за любви к гонкам и амбиций. Не будь их, давно хлопнул бы дверью. И ты сам выкинул из команды Чонина, лишив себя всех шансов на победы. Только не говори мне, будто не подозревал, что Чонин сможет вернуться. Ты знаешь его неплохо. И знаешь, каким был его путь к вершине. Такие люди, как он, никогда не сдаются.
— Ты должен вернуть его, — внезапно напомнил о себе Исин и строго посмотрел на Чунмёна. — Верни его.
— Он не справился и...
— Ложь, — упёрся Исин. — Он отлично справился. Команда не примет никого другого в качестве лидера. И ты знаешь это так же хорошо, как и мы с Ифанем. Неважно даже, будет он побеждать или нет, но его репутация и его опыт заставляют остальных верить в него и в успех. Вспомни выступления Тао при Чонине. Уже показательно. Команда никуда не выедет без Чонина, потому что без Чонина у тебя один молодняк без опыта и без нужной уверенности в себе. Верни Чонина и дай ему год. Хотя бы полгода. Сам увидишь, что он сделает из Ханя и Тао. Если сомневаешься, подумай о Чанёле. Чанёль семь лет гонял с Чонином. Результат ты знаешь. Хотя бы недавний, когда Чанёль всех обставил в третьей гонке сезона. Так что я вообще не вижу смысла в этом собрании и обсуждении чего-либо. Хочешь сохранить команду — верни Чонина.
— Я не могу. — Чунмён вздохнул и присел на край стола. — А если бы и мог... он сам не захочет. После всего.
— Ничего. Если дорожишь своей командой, попросишь на коленях. Заодно и извинишься, — безжалостно отрезал Ифань. — После всех твоих выходок я б на твоём месте в ногах у него валялся и умолял вернуться.
— Это ты-то?
— Угу. Я, может, и гордец, но не дурак. Без Чонина у команды нет шансов. Как минимум, в этом сезоне. И если будешь тянуть, то кубок получит в итоге Три Сотни. С другой стороны... какие перемены в истории Формулы.
— Я уже высказался. — Исин убрёл к двери и без колебаний вышел вон, показав тем самым, что в самом деле не видит больше смысла в обсуждении сложившейся ситуации.
— Чунмён, что происходит? — выждав немного, тихо спросил Ифань. — Мы слишком долго шли в одной связке, чтобы я ничего не замечал и делал вид, будто бы всё путём. Это не так. Мы оба прекрасно это знаем. И я по-прежнему не понимаю, почему ты из кожи вон лезешь, чтобы каждый раз золото получал Хань. В общем-то, я понимаю, что мальчик у нас талантливый и перспективный. И он непременно будет чемпионом. Но не прямо сейчас. Он только вышел на трассу. Это его первые сезоны. Он только-только начинает вариться в Формуле. Нельзя с ним палку перегибать. Эта палка всё ещё слишком хрупкая. Почему ты не можешь дать ему время? Всего несколько месяцев под присмотром Чонина — и Хань поразит чьё угодно воображение. Что тебе мешает подождать? В конце концов, компенсацией за потерянное время станут победы Чонина. Оно того стоит. Идеальный размен, как ни крути. Ты же опытный командир и понимаешь это не хуже меня. Тогда почему действуешь так топорно и нелогично?
— Тебя это не касается, — отрезал Чунмён. — Это мои личные дела. И Ханя я взял в команду именно для того, чтобы он выигрывал, а не занимался ерундой.
— Ладно. Если он занимается ерундой, как ты говоришь, почему ты просто не выкинешь его из Трансформер и не возьмёшь кого-то пошустрее? Кого-то, кто оправдывал бы твои ожидания?
— Потому что... — Чунмён умолк, сжал губы, потом резко мотнул головой. — Я не обязан перед тобой отчитываться.
— Не передёргивай. Это был вопрос, ответ на который я имею право знать. Как человек, который провёл рядом с тобой уйму времени. Ты выкинул из команды Чонина, который победил для тебя. И при этом ты держишь в команде Ханя, который пока не побеждает. Где логика? И вот только не надо мне тут вранья о том, что Чонину до тридцати чуть осталось, в Ханю всего немного за двадцать. Хрень это всё. Чонин ещё сможет с блеском провести десять сезонов, если не больше. Скорее всего, точно больше, поскольку нервная система у него в полном порядке — никаких проблем с руками не было и вряд ли будет...
— Зато с глазами полный швах, — огрызнулся Чунмён.
— Так всегда было. Но это не помешало ему стать чемпионом. И не помешает никогда впредь. Он в этом просто не нуждается. Он создан для полётов. И ты знаешь это так же хорошо, как и я. Знаешь, мне не хотелось ставить тебя перед выбором, но всё же... Сравним расклад, идёт? Если Трансформер будут представлять Чонин, Хань и Тао, я останусь в качестве тренера, пока смогу выполнять свои обязанности. Это идеальный комплект. В перспективе это как минимум лет пять-семь процветания для Трансформер. Более того, с такой командой нетрудно будет отобрать новое поколение чемпионов и продолжить в том же духе. В любом ином случае ты команду потеряешь. Просто подумай об этом. Исин всё верно сказал — ты должен вернуть Чонина, если не хочешь потерять всё. Дело даже не в Хане и его будущем чемпионстве. Дело в самом существовании Трансформер. Сейчас без учёта Чонина сильнейшей командой стала Эльдорадо, нравится тебе это или нет. Там есть Чанёль, пусть и предсказуемый, но очень хороший и опытный гонщик. И там есть Сэхун, который способен потягаться и с Тао, и задать жару Ханю. Причём для него это тоже в своём роде дебют. Со временем он будет гонять всё лучше. Шансы на чемпионство у него неплохи. До Кёнсу тоже хорош. Школа у него та же, что у Чанёля. Он тоже довольно предсказуем, но ещё и агрессивен на трассе. И Эльдорадо способна задать жару Трансформер и без помощи Три Сотни с Чонином во главе. Ещё гонка или две, и ты сам убедишься, что призовые места отойдут к Три Сотни и Эльдорадо. Трансформер даже бронза не достанется. И не смей недооценивать Чонина как капитана. Всего за полгода он слепит из состава Три Сотни конфетку. Золото и серебро точно будут там, а то и сразу все медали. Он может — ты знаешь это. Вот и думай теперь, раз не хочешь признаваться в своих проблемах. Хотя проблемы у тебя точно есть — любой дурак это поймёт.
Чунмён медленно опустился на стул, когда за Ифанем закрылась дверь. Положив руки на стол, он долго рассматривал собственные пальцы, потом опустил голову и прижался к прохладной столешнице лбом, но легче не стало. Отчуждение и осуждение Ифаня он ещё мог вынести, но несколько ссор с Исином убивали надежду на лучшее.
Чунмён потянулся к наладоннику, но в последний миг передумал. Хань ещё мог выиграть следующую гонку. Надежда оставалась, а Чонин мог подождать.
Чонин тем временем разбирал груду чертежей в ремонтном боксе в компании Чанёля. На столе они не поместились, так что перебазировались прямо на пол. В ворохе тонких листов Чонин откопал несущий каркас болида и попытался расправить лист. Чанёль находчиво придавил угол чертежа пассатижами и покосился на Чонина.
— Что? — Чонин вытянулся на животе, удобнее упёрся локтями в пол и покрутил в пальцах заточенный карандаш.
— Да так... Что у тебя с Ханем?
— Не твоё дело. — Чонин дотянулся до отвёртки и придавил ею лист с другой стороны.
— Не сомневаюсь. Но интересно же. Особенно в свете разбитой истинной пары. Он тебе нравится?
Чонин привычно промолчал, не испытывая ни малейшего желания обсуждать собственные чувства хоть с кем-нибудь. Он не занимался этим даже с Ифанем, которому полностью доверял, что уж о других говорить.
— Что ж, хотя бы ясно, что ему ты нравишься.
— Прям уж так и ясно...
— Бедный Хань, — вздохнул Чанёль и хмыкнул. — Связаться с такой бесчувственной скотиной, как ты...
Выпад ушёл в "молоко" — Чонин давным-давно не вёлся на подобные подколки о своей якобы "бесчувственности".
— Помнится, когда-то Шунь говорил тебе то же самое и считал, что ты не умеешь любить вовсе. Ты не подумай чего, я никуда не лезу, но мне интересно, как тебе вообще удаётся порой завязывать отношения, если ты напоминаешь непробиваемую стену.
— Каждому своё... — пробормотал Чонин и разложил поверх базовой конфигурации чертёж двигателя.
Чанёль в уголке листа принялся записывать параметры и расчёты, увлёкся так, что почти забыл о своём вопросе, потому несказанно удивился, различив едва слышное:
— Я просто не умею говорить о том, что чувствую. Но это не значит, что я не умею чувствовать.
— А ты пытался?
— Разумеется. Казался сам себе смешным и нелепым. Больше не тянет на эксперименты.
— Лучше быть одному, зато не казаться смешным? Так, что ли?
— Что-то в этом духе, — неохотно буркнул Чонин и уткнулся в чертежи, правда, спрятать пылающие уши у него не получилось.
Чанёль подпёр подбородок кулаком и невольно улыбнулся, любуясь красными ушами Чонина и его смущением, казавшимся по-детски наивным.
— Знаешь, когда тебя любят, то не считают смешным, пусть даже ты чушь несёшь. Хотя да, при твоей гордыне это то ещё испытание. Не думал, что ты боишься показаться смешным.
— Да не боюсь я, — обрычал его тут же Чонин, — просто не хочу. Смысла не вижу. И вообще, заткнись и займись делом.
— Угу. Гляди, как хвост распушил... Я тут думал, может, создать собственную команду? Ну, чтобы Бэкхён...
— Не-а, — помотал головой Чонин. — Не вариант. Команда не спасёт тебя от разъездов. Тебе лучше заниматься тем, что у тебя хорошо получается. Это не требует частых отлучек, что и нужно Бэкхёну.
— О чём это ты? — Чанёль окончательно забыл о расчётах.
— О проектировании. Солар ухватились за твою разработку с конфигурацией крыльев обеими руками. Ты здорово в этом шаришь. И у тебя целый носитель забит интересными проектами. Надо полагать, ты занимался этим не потому, что маялся от тоски, а потому, что тебе нравится. Если нравится, то почему бы и нет? Я даже согласен побыть твоим подопытным кроликом и опробовать на трассе твои разработки.
— Не боишься?
— Не-а. Гоняешь ты хуже, чем изобретаешь.
— Ну спасибо. Ну погладил...
— Не топорщи перья — хомячков не боюсь.
— Кто это тут ещё!..
Начавшаяся было потасовка мгновенно увяла, потому что распахнулась дверь, и на пороге замер Хань. Он таращился на сцепившихся альф большими глазами и пытался сообразить, чем это они тут занимались — на полу и в ворохе смявшихся чертежей.
Чонин перестал душить Чанёля и скатился с него, сел на чертеже носовой части болида и немного растерянно взлохматил волосы. Чанёль приподнялся на локтях, ощупал слегка пострадавшую шею и помахал Ханю.
— Привет-привет, какими судьбами? Или у вас свидание было назначено, а Чонин забыл об этом, и я теперь не в тему?
Хань и Чонин вместе впали в ступор, затем поспешно отвели глаза друг от друга и оба синхронно буркнули нечто неопределённое. Чанёль умилился от этой картины.
— Я просто... хотел взять пару уроков у Чонина, — наконец выдавил из себя Хань и немного неловко потоптался у двери. — Вижу, вы тут плотно заняты, и...
— Не так уж плотно, — торопливо возразил Чанёль раньше, чем Чонин успел рот открыть.
Кто его знает, что он там собирался ляпнуть, но точно что-нибудь безрадостное. Чанёль этому ничуть бы не удивился. Чонин мог сходить с ума по Ханю, но требовалось знать его очень хорошо, чтобы разглядеть это за недовольным рычанием, внешней невозмутимостью и беспримерной гордыней. Быть может, Чонину и Ханю было бы проще, останься они наедине, но Чанёль не маг и не волшебник, чтобы испаряться бесследно в нужные моменты.
Впрочем, чёрт его знает... Оставленные наедине Чонин и Хань могли и не сдвинуться с мёртвой точки. Например, просто потому, что Чонин считал себя неподходящей кандидатурой для сколько-нибудь серьёзных отношений. Помнится, после развода с Шунем Чонин вообще ни от кого больше не ждал никаких чувств, а чувства собственные держал в себе. Чанёлю это казалось сложным и тяжёлым, но Чонин вполне справлялся. Хотя он всегда был таким. Или это вообще характерная черта всех антаресийских аристократов?
Тот же Ифань тоже все чувства держал при себе, как и Чонин. В этом отношении они походили на альтруистов: держали эмоции при себе, никому их не навязывая и не требуя ни от кого эмоций ответных. Не прояви шесть лет назад Шунь инициативу, Чонин, наверное, до сих пор безответно любил бы его. А может, так было бы и лучше. Никогда бы не сошлись, а любовь со временем бы прошла. Хотя... Иногда Чанёлю казалось, что Чонин способен хранить в себе чувства неизменными целую вечность. Как его любовь к гонкам. И Чанёль не представлял, как тут быть Ханю. Потому что Чонин мог точно так же любить Ханя целую вечность, но никогда в этом не признаваться. Чтобы не показаться смешным. Вроде бы и забавно с одной стороны, но, в то же время, и грустно.
— Чонин, почему бы тебе не устроить ему боевое крещение? — поразмыслив немного, предложил Чанёль.
— Какое крещение? — растерялся Хань.
Чонин сначала хотел послать Чанёля к чёрту, но, к счастью, резко передумал и кивнул.
— Можно. На трассе навык точно пригодится. Но он непременно раздолбает машину.
— И не одну, — расплылся в довольной улыбке Чанёль. — Ну так что? Ноги в руки — и айда?
Чонин покосился на смятые чертежи, поворошил пальцами тёмные волосы, потом вновь кивнул.
— Айда. Хань, собирайся.
— Куда? — вытаращил глаза на них Хань.
— На грунт, дружище. Через пять минут в ангаре с челноками.
— Но разве мы не на болидах...
— Для болидов ты ещё маленький. Поиграешься в игрушки попроще. Бегом собираться, ждать не будем. Быстро-быстро! — Чанёль помахал рукой и скомандовал: — Ребёнок, шевели копытцами! Чонин, тебя это тоже касается, или в таком виде и почешешь?
— А чем тебя мой вид не устраивает? — немедленно "распушил хвост" Чонин.
— Ой, я тебя умоляю...
— Не поможет. Хань, долго стоять столбом будешь?
— А? Что? Я уже сейчас... две минуты!
— Что щас будет... — Чанёль довольно потёр руки, предвкушая отличное развлечение за чужой счёт.
Глава 23
Твой дом стал для тебя тюрьмой,
Для тех, кто в доме, ты чужой,
Ты был наивен и ждал перемен...
Ария — Герой асфальта
Глава 23
Хань торчал на горной круглой площадке и смотрел вниз с открытым ртом.
Площадка располагалась почти на самой вершине горы, а вниз убегала змеёй узкая дорога. Заканчивалась она как раз у подножия горы чистым пятачком. Хань невольно отступил от края, прикинув, что лететь вниз высоко и долго, а приземление точно мягким не будет — костей не соберёшь.
Чанёль захлопнул дверцу «ниссана» и довольно кивнул.
— Машинка на ходу, отлично подходит. Хань, ты как?
— Э... что? — слабым голосом отозвался Хань, плохо себе представляя, что Чанёль и Чонин себе там удумали.
— Тебе надо сесть в машину и спуститься с горы как можно быстрее, — пояснил Чонин, сунув большие пальцы за широкий ремень на поясе. — При этом нельзя помять и поцарапать машину. В общем, тебе надо чисто пройти весь путь от вершины к подножию за несколько минут. Желательно при этом не свалиться с дороги, потому что, как видишь, дорога горная. С одной стороны — скалы и выступы, с другой — обрыв, много «петель», поворотов, «балконов» и «трамплинов». Попытаешься? Или пока никак?
Снисходительная усмешка на полных губах заставила Ханя сжать кулаки и собраться с духом.
— Попробую.
— Отлично. — Чонин сверкнул довольной улыбкой и кивнул в сторону жёлтого «ниссана», проверенного Чанёлем минуту назад. — Вот машина, управлять умеешь?
— Естественно, — огрызнулся Хань и полез в салон. — Мне просто надо спуститься отсюда вниз? И только? В чём подвох?
— Угу. Просто сделать это быстро. Как будто это гонка. Чанёль, готовь таймер. Поглядим, на что способен наш маленький копытный друг.
Хань сердито пробормотал себе под нос пару ругательств и помянул фанатов недобрым словом. Фанаты часто размахивали флажками в зрительских комплексах во время гонок Формулы. На флажках красовались олени и подписи с переводом имени Ханя — «Олень, встречающий рассвет». Потом Тао обзывал Ханя оленем при Чонине, а до Чанёля, видимо, дошли слухи.
— Надеюсь, нам не придётся собирать рожки и ножки нашего маленького копытного друга у подножия горы, — немедленно заржал Чанёль.
— Собирать, скорее, придётся покрышки и прочие детали машины, потому что он её раздолбает, — вздохнул Чонин. — Хань, готов?
Хань захлопнул дверцу, провёл пальцами по рулю, тронул рычаг и осмотрел педали, вспоминая, как управлять традиционным наземным транспортом, относившимся к антикварному устаревшему классу.
Чонин подошёл к машине и заглянул в окно.
— Генератора тут нет, но есть кое-что общее с болидом. Пусть древность машины тебя не смущает. Думаю, когда ты доберёшься до подножия, то поймёшь, для чего это надо, и как это можно использовать в гонках. Просто спустись к подножию так быстро, как сможешь, и не свались при этом с дороги. Это всё. Теперь жди сигнала.
Чонин выпрямился и окликнул Чанёля, тот показал ему таймер и занялся настройкой. Чонин прошёл немного вперёд, остановился в паре шагов от капота и плавно развернулся лицом к машине.
Чанёль вскинул руку.
— Готовность, — тут же скомандовал Чонин, и Хань послушно завёл машину, накручивая обороты. — Внимание...
Хань вцепился в руль, не сводя напряжённого взгляда с Чонина. Тот плавно отступил в сторону и резко бросил:
— Пошёл!
Движок взревел, а потом Ханя вдавило в спинку сиденья. «Ниссан» рванул вперёд по узкой дороге, убегавшей вниз под уклоном. Хань широко улыбался от приятного чувства осязаемой скорости, когда гнал по прямой до первого поворота. И улыбаться он резко перестал, едва сообразил, что поворот излишне крут и... Он отчаянно пытался сбросить скорость и пройти поворот аккуратно, но долбанулся боком машины о крутой обрывистый склон. Тряхнуло неплохо.
Выругавшись сквозь зубы, Хань смахнул со лба капельки пота, осторожно выкатил обратно на дорогу и погнал дальше, чтобы вновь заработать свежую вмятину на боку «ниссана» на следующем повороте.
Чанёль закрыл глаза ладонью.
— Такая красивая была машинка, а до финиша доберётся в виде груды металлолома.
Чонин презрительно фыркнул.
— Тебе напомнить, в каком виде была твоя машина, когда ты первый раз проходил подобную трассу на Марсе?
— Не стоит. Мне до сих пор стыдно. Но я надеялся, что у этого копытного получится круче. Ну коль уж он такой талантливый.
— Чушь. Талант вовсе не значит, что он должен уметь дрифтовать от рождения. От таланта зависит лишь скорость его обучения. Если в самом деле талантлив, то научится дрифтовать быстрее, чем прочие. И я предупреждал, что он непременно разобьёт машину. Ничего, тут же в цехе и починят.
Чонин не погрешил против истины, поскольку у подножия горы располагалась и сама курортная станция, на которой все желающие могли обучаться дрифту как с помощью специальных программ, так и в реальных условиях.
— Думаешь, он в самом деле поймёт, зачем это нужно?
— А куда он денется? Главное, чтобы научился, а потом интуиция ему подскажет, как можно использовать обретённые навыки на трассах Формулы. Ого... — Чонин наблюдал за Ханем в бинокль.
— Чуть не сверзился, — подтвердил Чанёль. — Хорошо ещё, что тут ограждения литые. При всём желании он не свалится вниз. Хотя есть уникумы, у которых получалось перелетать через оградки бабочками.
— На себя намекаешь? — хмыкнул Чонин.
— Иди ты... О, заглох! Вылет засчитан?
— Забей. Ему надо добраться до подножия. Вот если не доберётся...
— Три минуты уже, а он и треть трассы не прошёл. Да если б посадили за руль Бэкхёна, он и то дрифтовал бы круче!
— Уймись. Он же в первый раз проходит её.
Хань тем временем яростно сражался с управлением и пытался понять, как ему проехать по этой чёртовой дороге так, чтобы уберечь машину и себя любимого от неприятных встрясок и повреждений. И ни черта не выходило — он считал боками «ниссана» все повороты и коварные изгибы дороги, несколько раз врубался в ограждение, а когда дополз-таки до площадки у подножия горы, из-под капота машины валили густые клубы дыма. К слову, дверца так пострадала, что Ханю пришлось вылезать из салона через окно.
Машину забрали ребята из технического персонала станции, после чего Ханя проводили к лифту, чтобы он смог подняться на площадку вверху и оказаться под насмешливыми взглядами двух пар глаз.
— Салага, — подытожил Чанёль, честно пытавшийся не ржать в голос от вида Ханя — тот напоминал побитую собаку.
— Весело, должно быть, тебе. Но ты бы лучше показал, как сам спустился бы, — огрызнулся расстроенный Хань.
— Ну... Можно и показать. Чонин, что скажешь?
— Ничего. Покажи, раз он так хочет. А потом покажем ему, как это выглядит по-настоящему.
— Лады. — Чанёль шустро кинулся к своему синему «ниссану», забрался внутрь и подождал, пока Чонин отдаст Ханю бинокль и таймер, после чего Чонин знакомо остановился перед машиной и приготовился дать отмашку.
— Не облажайся только, а то ты можешь иногда.
— Заткнись! — немедленно потребовал Чанёль, отличавшийся некоторой склонностью к суеверности.
— Пошёл!
Взрыкнув мотором, Чанёль погнал вниз. Под визг тормозов красиво прошёл первый поворот в управляемом заносе и почесал дальше. Серию из нескольких изгибов дороги он прошёл аккуратной дугой, оставив на дороге тёмный след от колёс.
— Что это? — выдохнул Хань.
— Прошёл «хлыстом». Красиво, да? Чанёль хорошо умеет пользоваться ручником, но это самый простой способ дрифта. Не волнуйся, он не повторит твои подвиги и ни разу не зацепит машиной ни одно из препятствий. Чтобы пройти эту трассу, надо комбинировать скорость и работу с тормозами при ведущей задней оси. Покрышки, конечно, летят только так, но этот стиль вождения рассчитан именно на скольжение по дороге. На поворотах надо скользить так, чтобы потери в скорости оставались минимальными, а машина пролетала так, чтобы не зацепиться ни за что, свободно. Управляемые заносы. Хотя я больше всего люблю дрифт на ледовых трассах. Это сложнее, чем на обычных. Интереснее.
— Скажи ещё, что ты король дрифта, — мрачно пробурчал Хань, не глядя на Чонина, потом вздрогнул, услышав тихий смех.
— Нет. Я хорошо дрифтую, но мне далеко до Императора. Король дрифта — Император. Я с ним гонял, когда был ребёнком. До сих пор ни разу так и не смог выиграть у Джунсу. То есть... у Его Величества.
— А в чём выигрывать удавалось? — с искренним интересом спросил Хань, любуясь улыбкой Чонина.
— На ипподроме. Конный спорт. — Чонин немного смущённо пожал плечами. — Ты не видел просто, но у меня в поместье разводят лошадей. Вообще мы давно этим занимаемся. Вся семья. Разводим лошадей. У меня в Пионовом Закате разводят две породы, которые я сам выбрал. Полесских дрыкгантов, которые считались вымершими ещё в двадцатом веке на Земле. Они не очень крупные, но такие... гм... полосатые. Как тигры. С густыми хвостами и гривами. У них ещё копыта интересные. Как бы тебе объяснить... Эти кони могут быстро мчаться по лесам и болотам. Что-то вроде арабских отборных, только в Европе, лесные. Впрочем, их всегда было мало. Мне они нравились, так что пришлось потратиться на генетические эксперименты, чтобы возродить породу.
— А вторая порода?
Чонин присел на край ограждения и вновь пожал плечами с тем же лёгким смущением.
— Монгольская игреневая. Когда мне было восемь, Император подарил мне из личной конюшни игреневого жеребца. Масть очень красивая. На мой взгляд.
Хань ничего не понимал в лошадях, потому слово «игреневый» тем более ничего ему не говорило. Чонин чуть смешался под его вопросительным взглядом, но сообразил, что тут к чему.
— Игреневый — это когда весь окрас красновато-рыжий, довольно светлого оттенка. Не оранжевый, конечно, но где-то возле. А навис... — Чонин осёкся, различив в лице Ханя изумление и непонимание, потом попытался объяснить проще: — Навис — это хвост и грива. Если на пальцах. Так вот, хвост и грива при этом светлые, часто — пепельно-серые или белые.
Хань нарисовал в воображении красного коня с белыми гривой и хвостом и подумал, что смотрится это в самом деле красиво. На всякий случай он решил не рисковать и не представлять Чонина верхом на игреневом коне. Мало ли... Хань мог и не выдержать. Лучше посмотреть на это в реальности.
— Покажешь?
— Быть может. Лошадей я держу в северной части архипелага. Не думал, что тебе будет интересно, иначе отвёз бы туда.
— Я просто не знал, что ты разводишь лошадей. Ты не говорил об этом. И как, тебе нравится?
Чонин фыркнул и сверкнул улыбкой, от которой у Ханя по-прежнему сердце замирало в груди.
— Мои предки с Чечжу. Потом, правда, перебрались на материк, но лошади — это у нас в крови.
— Лошади, болиды, машины, трассеры... Чем ещё ты умеешь управлять?
— Хань, у меня полный диплом Антаресийской Академии. Я могу управлять любыми видами транспорта, — расхохотался Чонин. — Разве у тебя в Альдебаранской Академии по-другому?
— Ну... Вообще-то, да. У нас транспорт делят на классы. Обычно больше пяти классов никто не берёт. А что?
— Ничего. Но Чанёль уже финишировал. Сейчас на подъёмнике поднимется, и мы прогоним ещё раз. Поедешь со мной и будешь смотреть не на меня, а на то, как я прохожу трассу, договорились? Потом попробуешь ещё раз пройти сам.
— Зачем? Это ведь просто наземные машины. Вряд ли...
— Нет, — покачал головой Чонин. — Это просто наземные машины, всё верно. Но речь не о них, а о стиле управления. Навык тебе пригодится — поверь мне на слово. А вот и Чанёль...
Синий «ниссан» бодро скатился с платформы и притормозил рядом с Ханем. Из окошка высунулся Чанёль с довольной улыбкой на пол-лица.
— Ну что? Я был крут? Хань, съел? Сможешь повторить? А побить мой рекорд? Слабо, да?
— Не издевайся над новичком — это нехорошо, — осадил Чанёля Чонин. — Сейчас я утру тебе нос.
— Ну да, ну да, мечтать не вредно. Только попробуй!
— Айда, — скомандовал Чонин Ханю и полез в зелёный «ниссан». — Выставляй таймер заново. Отмашку тоже ты дашь.
Синий и зелёный автомобили замерли у края площадки, тихо урча работающими движками. Хань добросовестно выставил таймер и звонко крикнул:
— Готовность!.. вперёд!
Оба «ниссана» покатили вниз на отличной скорости. Крутой поворот прошёл первым Чанёль, а Чонин держался за ним. Хань честно пытался уследить за быстро мелькающими смуглыми ладонями Чонина, работой с рулём и тем, как стремительно Чонин убирал и вновь возвращал ступни на педали. И отметил, что после разгона Чонин сразу поставил ручник в среднее положение и больше его не трогал.
— Это моя машина, — коротко пояснил Чонин. — Ручник не в стандарте. Обычно ставлю контроль и больше к ручнику не возвращаюсь. Не мой стиль. Джунсу меня за это постоянно ругает, так что имей в виду — так делать не стоит. Хотя иногда и можно...
— А Чанёль?
— Он всегда пользуется ручником. Я уже говорил — это самый простой способ. Работать с тормозами сложнее, но мне так больше нравится. Теперь помолчи...
Чонин сосредоточенно нарастил скорость, резко вывернул руль и заставил машину пойти чуть ли не боком, аккуратно вписываясь в поворот и разворачиваясь носом к носу Чанёля. На этом Чонин не остановился — довернул машину до того, чтобы сделать полный оборот, и в следующий миг Чанёль любовался на задний бампер их тачки.
— Как ты... ты сделал полный оборот! Круг нарисовал!
— И что? Зато это был красивый обгон.
— Но как у тебя это получилось?
Чонин слабо улыбнулся.
— Я люблю сложности. Если выдерживать баланс, это можно сделать. Ты знаешь, я быстро считаю.
— Ты просто псих, — подытожил поражённый Хань и с сожалением подумал о том, что больше пялился на дорогу во время обгона, чем на Чонина. Если бы пялился на Чонина, то, возможно, понял бы, как Чонин провернул этот трюк.
— Если угодно. Могу и психом побыть. Хочешь, чтобы я вёл с закрытыми глазами?
— Нет, спасибо. Мне и так пока хватает.
— Ещё и задним ходом можно...
— Но не нужно. Я и так тебе верю.
Верил не зря, потому что к финишу Чонин пришёл первым, а потом Хань добросовестно раздолбал вторую машину. После они ужинали в отеле на станции под забавное ворчание Чанёля, который считал результат гонки «случайностью чистой воды».
Номер на ночь, разумеется, Чонин взял на двоих. Хань тихо лежал под одеялом и жмурился, чувствуя на шее горячее дыхание. Ничего не было, но Хань и не настаивал — понимал, что Чонину приходилось заниматься тренировками и самому, и с новой командой, да ещё и тратить время и силы на разработки Чанёля и на Ханя, хотя, по сути, Чонин вовсе не обязан тратить время и силы на гонщика из чужой команды. Этого и так много.
Но кое-что Ханя беспокоило по-прежнему, поэтому он едва слышно спросил:
— Тебя не смущает, что я бета?
— А должно? — Чонин сонно уткнулся носом ему в шею и вздохнул.
— Ну... В норме альфы обычно хотят детей, а я из «непроизводящих»... ну и...
— А тебя не смущает, что я альфа с разбитой истинной парой? Если верить чужим словам, то я...
— Не смущает, — торопливо отозвался Хань, завозился в объятиях Чонина и повернулся к нему, спрятал лицо на груди и тоже вздохнул. — Меня, скорее, смущает всё, что между нами происходит. Я не ожидал, что это будет так...
— Как?
— Сильно... Не знаю. Просто не могу не думать о том, что с омегой тебе было бы проще.
— Не было бы. Как показала практика, омеге меня не понять. И не понять, почему я не могу уйти с трассы. А ты... ты можешь гонять по трассе так же, как и я. Это не значит, что тебе легко во всём разобраться. Но... надежда остаётся.
— Значит, пока я не понимаю? — с обидой в голосе уточнил Хань.
— Прости. Нет. Не понимаешь. Не понимаешь, что победа на трассе — это именно победа на трассе, а к прочему она не имеет отношения. Хотя, наверное, я сам виноват. Брякнул тогда про ставку, ну и...
— Это вроде того, что твоя победа на трассе позволяет тебе трахать меня в любое время, когда тебе возжелается?
Чонин отстранился и сел на кровати, отвернулся, едва заметно передёрнув плечами.
— Я точно думал не об этом. Хотя теперь всё равно не могу запретить тебе думать в таком духе. Если для тебя всё выглядело именно так...
— Я знаю... — Хань тоже сел и прижался щекой к спине Чонина. — Звучит паршиво, конечно, но я никогда не говорил, что мне не нравится мысль о том, что ты хочешь меня трахать. Если ты понимаешь, о чём я. И нет, я не пытаюсь всё свести только к этому. Я всего лишь говорю о том, что мне нравится наша близость. Нравится во всех отношениях. Я... хочу тебя. Вопреки всему. Сам не знаю, почему... И это важно для меня. Важно даже после того, что мне сказал Шунь.
— Он что-то тебе сказал? — Под щекой Ханя заметно напряглись мышцы на спине Чонина.
— Всего лишь о традициях Империи. О запретах, которые связаны с твоим положением. Хотя я не думал об этом. Я ведь просто бета, так что существенно ограничен даже в мечтах. Это не значит, что мне не хотелось бы... но я знаю своё место. Наверное, я больше не смогу заговорить об этом, зато ты будешь знать, что...
Чонин свалил его на простыни, прижал к себе и закутал их обоих в одеяло.
— Имеет значение лишь то, что ты гоняешь по трассе. Больше ничего. Теперь просто спи.
— Ты злишься?
— Нет. Засыпай, — твёрдо велел Чонин, тронул его губы своими, невесомо коснулся кончиком языка уголка рта и уткнулся носом Ханю в макушку. — Засыпай.
Хань послушно закрыл глаза, прижался к Чонину плотнее и позволил едва слышному размеренному дыханию и жару тела Чонина убаюкать себя.
Ему снились игреневые кони и кони тигрового окраса. Целый табун, мчавшийся по зелёной долине. И лохматый смуглый мальчик, крепко сжимавший в руках поводья и мечтавший о скорости.
Странно, потому что Хань раньше видел лошадей только на картинках и видео. Живьём — никогда. Но сон был хорошим, тёплым.
И грустным.
А потом Хань помогал мальчику слезть с коня. Прижимал к себе горячее тельце и вдыхал запах сочной травы, исходивший от спутанных тёмных волос. Детское лицо казалось непривычно серьёзным и сосредоточенным. Одиноким. Поэтому Хань невольно тронул смуглый лоб губами и шепнул:
— Я всё равно буду любить тебя...
Мальчик улыбнулся ему немного напряжённо и робко.
— Научить тебя? — Он выскользнул из рук Ханя и потянул к лошадям. — Сахар — это ерунда, а вот яблоко — другое дело. Они любят яблоки. Надо взять половинку. Ещё они умеют разговаривать, знаешь? Сейчас покажу. Идём же!..
Хань сам не понял, почему опустился на колени и прижал мальчика к себе — так крепко, словно надеялся тем самым уменьшить боль в собственной груди. Гладил мальчика по непослушным волосам и отчаянно пытался унять струившиеся по щекам слёзы, но не мог.
Просто не получалось.